Ночь и фонарщик

Ветер ты снова колышешь усталую небыль.
Зимнее небо, как сажа, течёт в рукава.
Вьётся узором по камню иссушенный стебель.
Ночь замыкает объятья, вступая в права.

Холод ночной проникает за тёмные ставни,
Лепит в потёмках свои ледяные цветы.
Эта зима началась так давно, что едва ли
Вспомню, что были когда-то живыми и мы...

Что же, пора. Я беру свои утлые снасти -
Масло, огниво, и серый рассохшийся трут.
Ночь высока и исполнена высшею властью,
Но фонари, как и прежде, фонарщика ждут.

Улицы стали седыми, утратив названья,
Прошлое стёрто под шапкой тяжёлых снегов.
Тянутся склепами мёртвые тёмные зданья,
Лунно сверкают оконца живых мертвецов...

Крошится лёд или это ломаются кости?
Город безлюден, лишь мечет позёмку февраль.
Двери забиты. Забыты весёлые гости.
Редкие трубы струят беспокойную гарь.

Пусть всё иное, но путь, как и прежде, известен.
Три переулка и три фонаря у моста.
Ветер крепчает и лязгает стылою жестью.
Ангелы плачут у вмёрзшего в землю креста.

Ночь и фонарщик - сюжет нерассказанной сказки.
Ночь изгоняет из мира цвета и тепло.
Я от рассыпчатых искр с последнюю лаской
Свет возрождаю. Но в душах остывших темно...

Знаю, когда-нибудь, ночь мне поведает тайны -
Тёмные тайны зажатой морозом глуши,
Свет затушив перед этим хрустальным дыханьем,
Дым отпустив бесконечно-уставшей души.