2022

Это был черный год,
впереди ждёт ещё чернее.
И это не ново, нет,
простая иная краска,
пролитая на древко мольберта
случайным способом. Я вышел
в раздел между двумя временными линиями –
это двуличность истории,
относительное спокойствие и
страх открыть дверь людям с автоматами,
то есть и там, и там –
пир во время чумы, одиночество черного обелиска,
ничейность событий, дилемма зла. Катаклизм –
это когда на родине чувствуешь себя чужим,
когда слова ложатся на бумагу наоборот,
в другом порядке, приобретающем
деконструкцию языка.
И где ваша, суки, победа?
Я вижу лишь белый флаг бессмыслицы,
сожженный хаос ради "потому что",
снег на трупах, сугробы снега.
И ничего более.
Этого вы добивались? Ну что ж,
вы получили объективизацию постмодерна –
дискурс невозможен, страна в упадке.
И только ночь знает правду.
Что скрываются на краю? В корнях?
Я бы уехал в Египет, чтобы смотреть
на мертвые звёзды, так чувствуют цветение времени.
Я бы никогда не вернулся в реальность.
Исповедовался бы только журчанию родника у Золотого храма.
Ничего не чувствовал при перечтении окаменевших газет.
Сжёг бы термин "концлагерь" и красный цвет.
Но ветер, боюсь, дует с юга,
и пахнет жареным, ибо пепел
имеет свойства предвидения
и с тем – предвестия
приближающегося распада.
Так звучит Рог Истории,
вождь нажимает на кнопку и сыпется лава,
она победит пространство, а ещё
сделает из текста азбуку,
набор бессвязных истин.
И мы все поверили в это.
"Свободы!" – кричали они.
"Но что делать с ней?" – задаётся седеющий раб,
сидя у ступеней разрушенной вилы господина судьи.
"Ты выберешь ложь или лживо молчать?" – вслед ему вопрошало время,
глядя в мои, выгоревшие в феврале, глаза.
– Дура, – кричу я смерти, как Бержерак, –
глупые вещи не должны получать ответ поэта!
– Почему же? – суетится глазами 22-й.
– Потому что поэт, это и есть, б**ть, свобода слова.
Неужели неочевидно,
что я подписываюсь под расстрелом?
Или ты хочешь сдать меня с поличным?
Ты уже подложил жучков, да?
Ты уже подговорил взгляды прохожих?
Ты уже ненавидишь моё существование?
– Нет. Я просто палач, я – петля, – отвечала реальность кифаре.
И дальнейшее молчание
я рассматривал как
худшее из того,
что ждёт всех нас в будущем.

---
Жизнь, как водится, состоит из текста,
музыка – из ритма, долей и нот.
12 месяцев – Страдание места –
Две тысячи двадцать второй год.

Немель, метро "Маркса"
31.12, 23:00