Одиссей идёт по воде

I.
Мне ночь казалась обликом вообще
неисцелимости того сродни,
что начинается как точка на прямой,
как окончание предмета. В полутьме

посмотрит старый Одиссей
на свою жизнь, подумается: "ночь,
- ему, - огранкой возвращения была.
Жаль, что вернуться вовсе невозможно
до конца". Да, возвращение
в родимые места, где годы возрастут
горами. Тленное возьмёт свое, а место
изменится. Пока ты возвращался,
время скиталось за тобой.
Пространство же живёт своею жизнью.
И ночь, как лучший показатель:
точки в строке, как наложенье
предложения, которое уже
не повторить, на следующее,
что ещё неизъяснимо. Он подошёл
к окну и посмотрел вперёд,
а там другое всё настолько, что до слёз
припомнится Колхида и война
троянская, как вектор, как возможное движение.
Теперь лишь старость, лишь изменённое пространство,
утраченное время, ностальгия.

II.
Вернувшись в сумрак, пройдя тропу войны,
ты посмотри на небо и в нем твоей вины,
чуть меньше, чем в существовании вообще
твоём. Так чувствует и бог, включив торшер,
что для него, как солнце нам. Уснув,
попробуй вспомнить свой тяжёлый путь.
Моря и реки. Руины, города.
Как жаль, что измениться – навсегда,
а не периодичность значило. Враги,
жена, сын Телемах, плоды твоей любви,
друзья и все-все-все – уснут.
И ты уснешь. И памятник тебе
уснет. От нас остаётся путь –
сон, от "нас" оставляя смерть.

III.
Сложив меч со щитом, сандалии и кирасу
к устьям реки близ Итаки, герой Одиссей
наконец-то вернулся домой, превратившись в тень,
ведь выиграл у времени, но проиграл пространству:
нерукотворный закон "похода" в порядке быта, т.е. вещей.

Немель, 2022
На "перекрестке" Невы