Зарисовки из жизни Михаила Кравченко Глава 11

Наше решение уехать с Урала крепло с каждым годом. Тем более, что примерно за полгода до этих событий две семьи, с которыми мы дружили, уже уехали в разные концы Советского Союза.  Наконец-то в 1978 году и мы решили переехать, оформив через Министерство перевод на Южэлектромаш), в Новую Каховку. Там нужны были специалисты со стажем. В начале февраля уехал Вячеслав. Поселили его в мужское общежитие, пообе6щав квартиру в новом доме в конце мая. Для осуществления этого надо было отремонтировать и сдать квартиру на Урале, чтобы получить справку, дающую нам право на внеочередное получение квартиры на новом месте. Осуществить всё это мне одной было сложно. Тогда по договорённости со Славой я решила отвезти ему Алёнку. В это время мне по работе необходимо было ехать в командировку в Москву. Конечно, можно было отказаться – я одна с двумя детьми. Но тут у Миши заболело горло и его положили в больницу. Я пришла к заведующей отделением, и, узнав, что Мише, как минимум, надо лежать ещё 9 дней, моментально оформила командировку на 6 дней, взяла Алёнку и улетела в Херсон. Часов в 5 вечера мы уже на автобусе доехала до Новой Каховки. Оставила Вячеславу Алёнку.
Надо сказать, что на новой работе он попал в прекрасный коллектив. Его назначили начальником технического бюро, и с новыми друзьями по воскресеньям они ездили в разные поездки. С одной семьёй он был очень дружен. Когда мы с дочкой прибыли в Каховку, жена его нового товарища забрала Алёнку к себе. Это было примерно 25 апреля, а вечером этого же дня я уже улетела из Херсона в Москву. Выполнив все свои дела по командировке за три дня, вечером 28 я уже приближалась к своему дому в Баранче. Было около 10 вечера. Завернув за угол нашего дома, я вдруг увидела, что на 4 этаже в нашей квартире во всех окнах горит свет. Одним духом я взлетела на 4 этаж, трясущимися руками открыла квартиру. Миша стоял напротив у белой стены. С криком: «Мамочка! Наконец-то» бросился ко мне с вопросом: «А где Алёнка?» Этой минуты я никогда не забуду. Я, расставив руки, шутливо-весело сказала: «А мы с папой вас разделили» Он резко остановился. Его лицо стало белее стены, и, заикаясь, он спросил: «Как разделили?» В одну секунду во мне всё перевернулось, взорвалось каким-то ослепительным светом. Его страх накрыл меня с головы до ног. В то же мгновение я поклялась: никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах я не лишу детей отца. Вслух я, схватив Мишу в охапку, сказала: «Да я пошутила, Миша!» В этот вечер Миша мне показал справку, в которой было направление в Кушву на операцию. До сих пор не могу понять, как можно было ребёнка, которому только что исполнилось 12 лет, выписать и отпустить из больницы одного, зная, что дома никого нет, ни покормить, ни попоить его некому, да ещё и со справкой на операцию. Когда мы приехали с Мишей в Кушву, врачи категорически заявили, что операцию надо делать немедленно.
Пока он лежал в больнице, я каждый день после работы лихорадочно ремонтировала квартиру: замазывала, белила, красила. Иначе ЖЭК пригрозил мне выставить счёт по своим расценкам, которого бы хватило не на косметический ремонт квартиры, а, как минимум, на капитальный. Таких денег не было, и поэтому я мужественно ремонтировала всё сама. В это время прилетел на два дня Слава, - дочку к этому времени он отправил к своей маме, благо она жила тоже на Украине. Мы забрали Мишу из больницы, отправили маленький контейнер, в котором основное место занимали мотоцикл, пианино, диван и книги. При любом безденежье мы регулярно покупали книги, и скопилась довольно хорошая библиотека. Квартиру к середине мая успешно сдали ЖЭКу.
Жизнь на Украине после полуголодного Урала была как на другой планете, вернее сказать, как в раю. В гастрономах полно продуктов, включая колбасы, сыры и мясо, и всё по госцене. На рынке ведро смородины  - три рубля, ведро вишни – тоже три рубля, да и абрикосы по этой же цене. В овощных магазинах вкуснейшие помидоры по 7 копеек за килограмм, арбузы, дыни… Правда, очереди надо было отстоять, так как всё привозилось с полей и тут же продавалось. В Универмаге полно одежды и обуви на любой вкус. Вот поэтому по сравнению с Уралом это был рай.
Даже не верилось, что в одном государстве в одно и то же время такая громадная разница. Да и на заводе оборудование было в основном импортное, автоматические линии по изготовлению электродвигателей, автоматические огромные штампы, куда заправлялась рулонная сталь. А на Урале в это время работали на немецких одиночных штампах 1914 года выпуска. Если рабочий по сдельной оплате получал вдруг больше 180 рублей, тут же работники ОТиЗ (отдела труда и заработной платы) спешили с так называемым пересмотром норм, после чего зарплата не превышала этот предел. А на этом заводе заработная плата рабочего, как правило, выше 250 рублей, и никого это не смущало. То есть разница и тут была разительная. Да и ИТР получали разные деньги. Так как оснащение завода было более передовое, то все оплаты производились по другой сетке.
Первое время мы жили в Новой Каховке в семейном общежитии: семь комнат, семь хозяев, один туалет, один неработающий душ и одна кухня на всех. Итак, май 1978 года. Утопающий в розах город. Абрикосы цветут, вишни цветут, всё благоухает. Природа, погода – сплошная благодать. 15-20 минут от дома до пляжа на Днепре, с правой стороны от него в метрах 500-800 - Каховская ГЭС.  Город был построен в начале 50-х годов силами всего СССР, Союза Советских Социалистических Республик на месте села Ключевое. Такое название у него было, так как по всему левоборежью Днепра (где построили город), били ключики с вкуснейшей водой. После строителства Каховской ГЭС возникла необходимлсть дать людям работу. Вот тогда и было принято решение о создании Новокаховского  Электромеханического завода. После его запуска продукцию – электродвигатели – поставлялись в около 70 стран мираю. Всё удивительно и интересно.
Помню несколько случаев, которые повлияли на Мишино восприятие жизни. Мы шли с ним по улице, нас обогнал мальчишка лет 12-13. Он бежал за кошкой и кидал в неё камни. Я рванула за ним. Оставив кошку, он удирал со всех ног. Я его, конечно, догнала, схватила за шиворот и, увидев в широко распахнутых глазах испуг и агрессию, сказала ему: «Представь себе – ты кошка! Ты – кошка! А кто-то камнями швыряет в тебя!». Он, не говоря ни слова, разжал кулак и бросил камень. Я отпустила его. Подбежал Миша, и, услышав, что я ему сказала, крепко задумался. Мы с ним долго беседовали о том, что прежде, чем что-либо сделать по отношению к другому живому существу,  человеку ли, зверю ли, какой-либо букашке-таракашке, - надо уметь превратиться в это существо, понять, что он будет чувствовать. И тогда ты никогда не сделаешь плохо. В другой раз я, увидев, как он спорит с ребятами, сказала ему: «Миша, если ты хочешь понять, почему что-то происходит именно так, сначала мысленно превратись в того человека, кому ты это хочешь сказать, и пойми, что он почувствует от твоих слов».   Потом, через много лет, он, вспоминая эти случаи, сказал, что я в эти моменты сделала для него великое дело в его осознании происходящего.
Когда осенью 1978 года он пошёл в новую школу в пятый класс, а жили мы всё так же в семейном общежитии, класс для Миши был практически чужой. Он обратил внимание на одну девочку, по-моему, её звали Татьяна.  Я прихожу с работы, а он меня спрашивает, как понравиться девочке.  Я ему объяснила, что прежде всего надо быть вежливым со всеми,  а девочек пропускать в дверях вперёд, защищать их, не толкаться. А для этой девочки надо делать что-то хорошее для неё, но не ждать благодарности, так как делаешь это, потому, что ты хочешь это сделать, то есть сам твой поступок должен тебе приносить удовольствие.
При переезде мы привезли с собой пианино, его мы купили на Урале, так как хотели, чтобы дети учились  в музыкальной школе. Пианино было немецкое, трофейное, разбитое в хлам, привезённое кем-то в Баранчу в 45 году. Пластинки на клавишах были поломаны, молоточки повреждены, канделябры  кем-то сняты, остались только дырочки от креплений, черный лак ободран. Хозяин хотел его выбросить, но узнав, что мы ищем пианино, в последний момент продал его нам. По-моему, за 45 рублей. В очередной командировке в Свердловск, а я уже в то время участвовала в различных областных конференциях, я нашла дорогу на завод музыкальных инструментов, и купила там недостающие элементы: пластинки для клавиш, молоточки, черный спец. лак и т.п. В один из выходных дней Слава разобрал всё пианино по деталям, разобранный инструмент занял всю площадь большой комнаты. Но через неделю Слава сумел собрать его. Приехал настройщик из Нижнего Тагила, который сказал: вкусный обед и чуть-чуть денежек – и я вам сделаю конфетку. Когда мы с ним разговорились, он сказал, что за «золотые» руки, его руки, он получал очень большие деньги, делал своей неработающей жене дорогие подарки, детей у них не было – она не хотела, а потом узнал, что у неё есть любовник. Он ушёл от неё, и теперь его деньги интересуют постольку–поскольку. Интересную мысль он сказал Славе:  муж и жена должны уставать одинаково, иначе – перекос, который навсегда сломает вам жизнь. С помощью этого пианино при переезде в Новую Каховку мы в семейном общежитии перегородили комнату - получилось две зоны. Так вот, через некоторое время прихожу домой, а Миша фломастером на всех клавишах пианино поставил цифры, и, нажимая их одним пальцем, разучивал мелодию, которая, как он узнал, очень нравилась этой девочке (что-то типа полонеза Огинского).