Марш одинокого алкоголика

Барабанные палочки пальцев стучат по столу,
Выбивая из треснутых досок сбивчатый марш,
Превращая шеренги ударов в ритмический фарш
И ботинки дуэтом чечётку крошат на полу.

От ударов дрожит и вибрирует грязный стакан.
«Три семёрки» он плещет в надёжном нутре.
И спиралью расходится лужа протечки в ведре.
И беззлобно в окошко глядится большой таракан.

И беззлобно его я сейчас со стола прогоню, -
Щелбаном аккуратным отправив в последний полёт.
Ангел в рыжих усах его душу тотчас же возьмёт!
Мои грёзы рисуют девиц в стиле, кажется, «ню».

И девицы выходят из грёз, ну, сказочный блеск.
И нескладное, в общем, жилище моё согревают.
А согрев, по стакану гранённому, блин, выпивают
И русалками в ванну ныряют, оставив лишь всплеск.

А на кой этот всплеск? Не врублюсь, - подскажи, -
Я своё отраженье в ведёрке пристрастно пытаю!
Но оно лишь косит, видно шлялось опять по Китаю,
А ещё, где-то там, над чем-то глубоким во ржи. 

И глубокою ночью соседям моим не уснуть,
Старый центр грохочет любимую песню казачью,
Есаул в сотый раз предрекает ему неудачу,
Я решил этот сон наконец отменить, повернуть.

Повернуть казака и коня его к хате родной,
Где пахать, где детишек «настругивать» может...
Только в двери глазок вижу сытые, гадкие рожи, -
Казаку не помочь! Пэ-пэ-эсы похоже за мной!