Заснеженный вечер сорок второго

Заснеженный вечер сорок второго.
Мой прадед сражается на Ленинградском.
А прадеду тридцать исполнится скоро.
«Ведь точно исполнится, правда же, братцы?»

Мой прадед спокоен: могучим Уралом
Закрыта надёжно любимая Маня.
Не с боем курантов, а с громом металла
Для прадеда новый год нынче настанет.

За Медной горой, в царстве вьюг и буранов,
В тылу, в том, в котором победа куётся,
Прабабушка знает: коль ждать непрестанно,
Из ада, из тлена, из праха – вернётся!

Из ватных снежков и хвоинок желтушных,
Конечно, порезавшись злым серпантином,
Она достаёт золотую игрушку.
И пахнут смолою, пломбиром и миром

Еловые веточки. Звёздную бездну
Она заклинает, в ночь выйдя на улицу.
Порою ей кажется – всё бесполезно,
Но я точно знаю: заветное сбудется.

Простуженный вечер двадцать второго.
Оплывшей свечой этот год догорает.
И всё ж вопреки тишине телефона
Еловые веточки я наряжаю.

Из льдин пенопласта, комков целлофана
Достану стеклянное тусклое солнце.
Я помню одно: если ждать непрестанно,
Из ада, из тлена, из праха – вернётся!

Я пепел мешаю в бокале с шампанским,
А звёздная бездна горит и искрится.
Молю, чтоб тому, кто сейчас на Купянском,
Исполнилось в этом году новом тридцать.