Антипка

***
Эта история навеяна рассказами моего дедушки, великолепного и талантливого врача-фтизиатра- Гончарова Феодосия Пантелеевича 1907-1987гг., который в свою очередь ценил и любил народное творчество, и был очень увлечённой натурой.
***

Вымысел из давних сказаний

Давно это было. С тех пор много воды утекло. Старые люди сказывали, детишки слушали. Из поколения в поколение, из уст в уста. Так и распространялись давние сказания из незапамятных времён, вот и до нас дошла часть былой истории. А, правда это или вымысел, судить вам...

Был у старого кузнеца подмастерье Антипка. Был он знатный малый: высокий, сильный, как бык, словом крепкий дитина.
Да вот только беда- слабослышащий.
Бывало, как затянет песню лужёной глоткой на всю деревню, так и перекроет суетливый людской гомон:

“ Брала, бирала, Дера девала,
Эx юка- юка- я Брала бибирала...”
А, слова-то, поди его разбери, понятно было только ему одному. Зато и работа спорилась и грусть-тоска от песенки этой враз улетучивалась.

Сироткой он рос, ни матери ни отца не знавал. Смеялись над ним местные, а детвора непутёвая нет-нет, да оплеуxи-то отвесит за особенность его- слышал слабо, да говорил непонятно никому.
Пожалел его кузнец, детишек-то своих им с женой Бог не дал, вот и приютил он сиротку безродную. Антипкой нарёк, да в ученики к себе в кузницу взял.

Шёл Антипке восемнадцатый годок, парень видный вырос. Курчавые чёрные, как смоль волосы упрямо выбивались из под шапки, фигура мускулистая из-за тяжёлой работы в кузнице, а сердце доброе, да и грамоте был обучен, постарались кузнец с женой его уму разуму научить. Во всем он парень ладный был. Да, вот только никому не по нраву из-за особенности своей.
Да, ещё и странный он какой-то манер имел с отрочества. Всё около болот похаживал, травку лечебную собирал для зелья и снадобья. Даже немного врачеванием занимался, как будто толк в этом от рождения знал.

То какую зверушку раненую из лесу принесет, да давай врачевать над ней, а к утру глядишь, да и поправилась, горемычная, так и назад в лес отпускает. Да и любую хворь мог вылечить у домашней скотины.

А, как беда приключилась, у соседской дочки роды повитухи принимали, да и ничего не могли поделать, ребёночек ножками шёл, почти потеряли и мать и дитятю. Но кто-то побежал Антипку позвать, да тот враз примчался. Что-то пошептал над роженицей, да отвару дал ей испить, так роды благополучно и увенчались. Вон какой крепыш сейчас растёт!

С тех пор Антипку всегда кличут, когда у кого-то беда или хворь какая случается, сердце доброе, безотказный он.
Так и прослыл он среди народа знахарем да травником.

Некогда на тех болотах, куда Антипка похаживал, тенистые пруды были. Ивы склонялись до самой воды. Туда все ребятишки резвиться бегали.
Купались, воду брали для домашних надобностей. Да как-то раз, там что-то неладное произошло, много об этом старики судачили, да со временем всё позабылось.

Но, с тех пор от былых прудов там только болота, да топи остались, лишь тоненький ручеёк с ключевой водой протекал, да и его добрые люди стороной обходили. Всем детишкам родители строго-настрого приказали туда не хаживать! В молве ходят слухи, что сущее зло там затаилось, вот и навело на всё живое вокруге погибель. Ни птица там никакая не пролетит, ни зверь не пробежит.

Шло время и дети подрастали, отроки мужами обернулись, а девчата,- барышнями на выданье. Да как водится, в таком возрасте, не грех и старших ослушаться.

Приближался вечер Ивана Купала, девицы веночков сплели, а ребята всё вокруг, да около ходят, заговорчески поглядывают, шепчутся, неужто неладное что задумали?! Решили наказ старших нарушить, да и на болота пойти, авось кто цветок папоротника сыщет, вот счастье-то будет, заживёт, как панычи!
Прослышал про это и пана Федота старший сын восемнадцати лет отроду, да и поведал об этом своим младшим братьям семнадцати и шестнадцати годков. Последниий из близнецов был, сестрица у него- двойняшка имелась, красы неописуемой,- тятина любимица. Ничего пан для неё не жалел, всё диковинное, да заграничное привозил, только бы душенька чаще улыбалась!

А, сама панночка, нраву кроткого была, Младушкой[1] её нарекали. И красива и умна- невеста, всем на загляденье!

Самого пана Федота народ стороной обходил. Поговаривали, что душегуб он и дружки его, что человека со свету сжили, душу невинную загубили.

Много лет назад в деревне жила одна панночка Агафья, да такой красоты, что ещё никто в оруге с роду не видывал. Ещё будучи отроком, все на неё заглядывались и приговаривали, что не человеческой красоты это дитя- ангел, посланный с небес. Но, вскоре их дом постигла беда великая. Сперва неведомая хворь забрала мать малышки, а в след за ней убрался и пан- батюшка.

***
1 Млада (младшая дочь)- старорусское имя, связанное с особенностями рожения.
***

Слыхивали, что в людской молве судачат про то, что в семье её был дед, Никифором величали, занимался он чем-то нечистым. Так богатство у них и завелось, да и на лад всё пошло. Большую усадьбу и мельницу отстроили, хозяйства прикупили, только лошадок, с дюжину голов у них имелось. А, в доме убранство, всё хрустали, да шелка,- всем на зависть.

Старые люди сказывают, что с самим дьяволом он сделку заключил. Как-то раз, в лесу он чёрта за рога поймал, а тот взмолился и молвит:

“Отпусти меня, человече, и тогда проси чего хочешь! ”

Сжалился дед Никифор, да и отпустил рогатого, а тот за услугу цветок папоротника подарил, чтобы желание загадал. А, дед- по молодости возьми, да и загадай быстро, да неслыханно разбогатеть, а как известно, за материальное, мирское, будет слишком большая цена для расплаты с самим лукавым.

Вот и поплатился весь его род за дедовское безрассудство, а богатство вмиг растворилось. Туго сиротке пришлось одной, из семьи в семью мыторствовала, пока не приютили её у друга отца пана Федота.

Кузьмичём нарекали отца семейства, а было у него и своих трое ртов: Алферий, Дмитрий и младшенький- Игнат, с Агафьей они одногодки были. Нелегко сиротке Агафье там жилось. У Кузьмича нрав суровый был, да и жена с детьми её не жаловали. Обижали, да насмехались, держали её не за панскую дочь, а за девку- прислужницу.
Горько ей, бывало слёзы льёт, да маминьку с батюшкой вспоминает. Да и про деда не забывала, сердцем добрый он был, семью любил,
животным в лесу помогал, в зиму даже подкармливал. Понемногу врачевал, людей лечил от всякой хвори, в травах толк знал.
Как время его настало, так в лесу и схоронили, страх , как на общий погост не хотел. А сыну завет дал, схоронить его в лесу, чтоб и после смерти за лесом да зверьём приглядывать. Часто Агафья сбегала у него на могилке посидеть, мысленно с дедом поговорить. А, как ночь настанет, засыпала вся в слезах, да в воспоминаниях о близких.

Много лет миновало с той поры, подросла Агафья, красной девицей обернулась. Стали за ней все дети Кузьмичёвские по очереди ухлёстывать. Да и Федот с братьями и дружками её общества не чурался. Да, вот только она поводу никому не давала, всё по хозяйству хлопотала.

А однажды, перед Покровом[2], Игнат с Федотом и их дружками, обманным путём, по совету Федота, уж больно спесивая Агафья, надо бы ей спеси-то поубавить, заманили её в лес. Всем им тогда по восемнадцать стукнуло, а Агафья окромя них и семьи-то другой не знавала, шибко доверчивая. Подшутили над бедной сироткой, да в самой чаще леса и бросили. Пусть там помаится, да может поразмыслит кому из них должна достаться! Оставили её одну, горемычную, да с диким хохотом кинулись прочь, только их и видали. Но Иганат, Кузьмичёв младший сын, дождавшись темноты, вернулся под предлогом забрать её домой, да вот только ни этого он добивался. За её непокорность и безразличие к его любовным стенаниям, дойдя до крайней меры, взял её силой и строго- настрого приказал молчать о случившемся. Да пригрозил ей, что всем расскажет о её непорядочности, будто бы она сама так хотела и вешалась на всех ребят. За это её в лесу и оставить хотели, а он смиловался, да пожалел, ведь росли они вместе, как родные, и домой воротил.

Бедная, бедная Агафья! Её страху и ужасу не было предела! Дикая боль одолевала её сердце и душу...

Шёл месяц за месяцем, а Агафья своего секрета не выдавала. Стыдно, да боязно кому поведать об этом. Только холмик с деревянным крестом в лесу у прудов молчаливо выслушивал её тихий плач о несчастливой судьбе бедной сиротки. Как могла, скрывала уже отчётливо видневшийся живот. Полотенцем перевязывала, да одежды побольше на себя надевала. А, как настала летняя пора, так почти каждый день, засветло домой не возвращалась. Всё ходила к ручью бельё полоскать, чтоб домашние чего неладного не заподозрили.

***
2 Покров- самый главный праздник для девушек в период Осеннего мясоеда (14 октября). По русскому церковному обычаю, накануне этого дня надо было просить Пресвятую Богородицу о встрече со своим суженым. Свадьбы, сыгранные в этот день считаются самыми счастливыми.
***

Уже совсем на сносях была, да и тяжёлый труд ей сложнее давался. Собрала кое-какие пожитки , да и решилась на побег от своего позора в лес, там где её никто не найдёт и не увидет её постыдного положения.

С первыми лучами солнца шестого июльского утра, ушла Агафья ни с кем не попрощавшись. Сама себя обрекла на скитания, да ещё и на сносях. Опираясь на дубовую ветку с трудом дошла до прудов, да там её и настигло неизбежное.

Уже смеркалось, когда Агафья разрешилась от бремени. На свет появился пухленький розовощёкий малыш. Маленькие ручонки коснулись лица молодой матери и она была в полном блаженстве от нахлынувших на неё чувств. Перерезав пуповину (она не раз видела, как деревенские повитухи помогали женщинам разрешаться от бремени, да и самой приходилось подсоблять, в деревне все умения пригодятся), завернула дитятю в чистую сорочку. Положила маленький, но уже дорогой и горячо любимый комочек на траву, а сама пошла омыть себя в пруду. Да вот, как только приподнялась, почувствовала себя худо, подошла к воде и камнем в неё упала. Вода в пруду тотчас стала багровой. Из последних сил, горемычная, пыталась выбраться к своему плачущему чаду, но уже помутневшие воды затаскивали её всё глубже и глубже на самое дно. Только и успела прокричать, что будет любить своего сына вечно, даже из самых глубин. И словно эхом вторились её последние слова, а из пучины всё громче и громче доносились старшные слова проклятия, передаваемые неведомой силой. И навязчивые звуки мрачной мелодии со зловещими словами проносились вихрем по всему лесу:

“Всех обидчиков своих Агафья обязательно покарает, покарает... забрав у них самое дорогое, дорогое..
их отпрысков, когда станут они
восемнадцати лет отроду!
...восемнадцати лет отроду...!”

Со звуком рвущейся струны, скрежетом и женским диким хохотом в безумном хороводе начали мелькать жуткие тени над водой.
Враз пруды почернели и обернулись непроходимыми болотами с топями и водоворотами.

А неподалёку, с пышными гуляниями, песнями и хороводами, праздновали день Ивана Купала.
Разнаряженые юноши и девицы в праздничных веночках перепрыгивали через кострище, громко смеялись, веселились. Влюблённые парочки разбредались по всему лесу, а кто хотел найти свою любовь, шли к прудам, чтобы пустить свои веночки по воде, да загадать суженого.
Но, приближаясь к прудам, веселящаяся толпа услышала страшный гул, а в нём еле различимый плач младенца. Испугавшись, все притихли и стали прислушиваться.
Самые смелые вышли вперёд и оторопели от увиденного.
В бешеном вихре, взмывая до небес, перед глазами очевидцев проносились тёмные фигуры, и будто отовсюду звучала душераздирающая мелодия со словами страшного проклятия. А вода в прудах стала чёрная, темнее ночи.

Вдруг огромная бурлящая волна накрыла весь этот шабаш и унесла за собой в пучину болот.
Враз всё стихло...

Онемевшие от всего происходящего, будто в бреду уже было начали расходиться, как из густой травы раздался вопиющий призыв о спасении. Маленький живой комочек лежал на сырой земле в полутьме, завёрнутый в белую сорочку.

Гуляющая толпа уже позабыла о веселье, и подобрав дитятю спешно помчалась в деревню. Там сперва, младенца отдали повитухе, та осмотрела и сказала, что малыш полностью здоров, и чтобы отнесли его кормящей мамаше. Так и было сделано. После, передавали младенца из семьи в семью, никто не хотел кормить ещё один голодный рот, и своих хватало. Да и болезный он оказался, слабослышащий. Только кузнец и сжалился над мальцом, приютил, да Антипкой нарёк.

А про увиденное, все, кто был там, странным образом позабыли, как и вовсе ничего не случилось, только старики об этом и судачили. И при одном напоминании о лесе и прудах, у всех побывавших там, холодок по спине пробегал, будто забытое знание про что недоброе не пускало их вернуться туда снова.
А детишкам, после этих событий, было наказано, чтоб на болота ни ногой!


Восемнадцать годков минуло с пой поры.
В тот же год, через два воскресенья, когда Агафью обидели и обесчестили, как Игната, так и Федота венчали всей деревней. То-то пышное гулянье было!

А, через девять месяцев, как и полагается их женки на несколько деньков раньше Агафьи от бремени-то и разрешились, своих-то хлопот тьма-тьмущая, не до сиротки было. Так и не заметили в Агафьюшке никаких перемен.
И искать беглянку не стали, мол сама так решила, пущай тепереча живёт, как знает.

После того, как Агафья сына на свет Божий пустила, ещё долгие лета на болота никто не хаживал. Только случайные прохожие, да залётные видели там всякую нечисть, да русалок, зазывающих путников своим чарующим и зловещим песнопением.
Но, позабыв о наказах старших и вспоминая о традициях далёких предков, в канун дня Ивана Купала было решено снова разжечь костры и устроить гуляния в лесу близ болот.

Ходит первенец Федота, как заговорённый, места себе не находит. Так и тянет его в лес, да и Игнатов сын всё напрашивается пойти вместе погулять. Почто молодым , да знатным молодцам дома засиживаться, надо уже и о невестах задуматься. Договорились друзья, на том и порешили. Идём гулять в лес вместе со всеми!

А в деревне суета, все готовятся к празднованию дня Ивана Купала. Девки-то наряжены, косы в пёстрых лентах, а на головах веночки плетёные из ароматных полевых цветов. Да кавалеры им подстать,- в белых сорочках подпоясаных, весь народ веселится, гурьбой собираются костры жечь ,да песни петь. Вот и младшие братья Игнатовы, да Федотовы увязались за всеми, мол не пристало им, панским детям по домам сиживать , да в окошки выглядывать, когда весь простой люд пир горой устраивает!

Имелся в деревне местный дурачок- Аниськой звали. Не злобный малый, но малость юродивый. Из семьи плотника он был, который много лет назад Антипку на болотах сыскал, да в деревню принёс.


А Аниська-то отрок славный, но чудаковатый, всё ему какая нечисть мерещилась. Как в лес-то пойдёт по грибы али ягоду, то леший ему причудится, то издалече слыхал, как на болотах русалки плещутся, да своими песнями заманивают, людей изводят. Много там утопленников было, душ неупокоенных. Ходит Аниська по деревне, страху на всех нагоняет своими розказнями, да песнями муторными, так что добрым людям было боязно и по грибы, да по ягоды ходить.
А одна его песня, так и засела у людей в голове. Как затянет было этот мотив, так все его и гонят поганой метлой со двора, а он ещё пуще прежнего давай напевать:

“Брала, играла
Дева, всё мало,
У всех грешных , близ ручья Души забирала.
На болота не ходи,
И Агафью не буди! Кто Агафью обижал, От её руки и пал.
Скоро восемнадцать лет И раскроется секрет,
К ним Агафья в срок придёт И их души заберёт!”

Вот и боялись даже за версту подходить к тому ручью близ болот окаянных, да и Аниську-то не очень чествовали. А с собой в лес брать и подавно не хотели, чтобы своими песнями во время праздника на людей жути не нагонял. А он, как на грех возьми, да сбеги из дому, да по следам гуляющей толпы поплетись. До него сейчас дела мало будет, вон как развеселился народ, так пляшут и песни поют, что про него и вовсе позабыли.

Ближе к вечеру и Антипка подался травы лекарственные собирать, весь день в кузнице хлопотал, умаялся. А всё же надобно и по травы сходить, июнь дождливый выдался, нынче уж шестое июля, каждый погожий денёк важен.


Сегодня на лугу в первый раз васельки зацвели, позновато в этом году, лето непогожее, а их для настоя надо бы собрать ещё до вечера, пока они не закрылись. А как закроются, на второй или третий день сухими станут, да и цвет белёсый, уже не тот что для настоя надо, толку от них мало будет.
У тётки Глафиры дитятя младшенький прихворал малость, жар у него уже второй день. Так Антипка, зная толк в травах, решил подсобить сердешной, василькового цвета соберёт и сбор с цветами яблони отварит, да дитяте даст испить, так жар враз и пройдёт.
С луга всё дальше он уходил в лес по сочную ягоду, к закату она ещё слаще становилась. И не заметил, как приблизился к месту гулянья. Слабослышащий, а глаз, как у сокола днём, а ночью,- как у сыча, в темноте любую траву может отличить одну от другой, да ягоду спелую от неспелой.

Вдруг, откуда не возьмись, Аниська, будь он неладный, как выпрыгнет из-за кустов, да давай потешаться и дразнить Антипку. А тот от испуга и брякнулся на землю, всю ягоду из корзинки выронил. А Анисьська, ещё больше давай хохотать. На этот шум сбежалась толпа гуляющих, завидя такое зрелище, да Аниську, с его прибаутками, шут гороховый, принялись все насмехаться над бедным Антипкой. Собрал он ягоду в торопях, да подался куда глаза глядят, всё дальше и дальше в лес. А толпа неугомонная, за ним-то по пятам, уж больно весело им показалось над Антипкой подшучивать. А с ними, не отставая и дети панские, раззадоренные общим весельем удалялись от лесной опушки, приближаясь к проклятым болотам.
Словно загнанный зверь убегал Антипка от безумно развеселившейся толпы, да споткнулся в потьмах, упал и ударился головой оземь. А веселящимся всё ни по чём, никто и не заметил падения Антипки, словно одурманены чем-то, пуще прежнего будто оголтелые, пляшут веселятся. Никто и не понял, что место кострища и всеобщих гуляний осталось далеко позади, а сами они уже давно во владениях болот нечестивых. Только лишь одна добрая душа, невзирая на бурное веселье и всеобщее помешательство, подошла к Антипке, приподняла его голову и положила к себе на колени, чтобы разбушевавшаяся толпа не нанесла ему увечий.
Всё было как в тумане. Даже о времени позабыли.
А над над болотом начали сгущаться краски. С жутким воем огромная волна поднялась над болотом, а из неё, из самой пучины начали выходить на берег страшные тени. Со зловещим песнопением, одного за другим увлекали за собой всех молодцев восемнадцати лет отроду в глубокую чёрную пучину. Безжизненные костлявые холодные пальцы утоплениц обвивали шеи своих жертв и вальсируя в бешенном вихре затаскивали их в болото. Бедные парни, будто зачарованные, соглашаясь на всё, с блаженной улыбкой на устах, покорно следовали за своими губительницами. Страшный скрежет и гул для них был словно услада для ушей.
Младушка, Федотова дочь, та что из близнецов будет, глядя на всё это бесчинство и сидя поодаль от этого шабаша, бережно охраняла лежавшего без сознания Антипку. Она разрывалась меж ним, и уходившим навсегда от неё в чёрные болота, своим старшим братом.
Беда, беда, и никто не в силах остановить это безумие!

Внезапно воды болот успокоились, будто им кто приказал, и перед взором недавно буйствующей толпы открылась ясная картина.
По водной глади, насытившись поглощением невинных жертв, на озарённый лунным светом берег, неспешно выходила прекрасная дева с длинными волосами до пят, тянувшимися за ней тёмным шлейфом. А перед ней, как вкопанный стоял Игнатов старший сын. Подойдя к нему, она обвила его шею бледными руками и поцеловав в юные алые уста, принялась было увлекать за собой в пучину болот. Все оцепенели от страха, неуж-то сама Агафья пожаловала на страшный пир, чтобы забрать особую жертву- старшего отпрыска её главного обидчика Игната, который много лет назад посмел так жестоко надругаться над бедной сироткой, слепо доверявшей ему.

А в это время, испугавшийся до смерти Аниська, стрелой помчался в деревню за подмогой, рассказав о случившемся, весь народ, да и панычи, обнаружив пропажу своих отпрысков, внезапно вспомнив о проклятии болот, немедля последовали за перепуганным мальцом. Дурень, дурнем, а сообразил Аниська, как надо действовать и привёл на те болота окаянные всех старших.

Из толпы раздался страшный крик... Истошным воплем голосила мать первенца Игнатова, завидя, как её обожаемого дитятю злая ведьма затаскивала в топи.

Обернулась Агафья и окинула злобным взором толпу зевак.
Резким движением, будто по воздуху, вмиг оказалась подле своего обидчика Игната, бросив почти безжизненное тело его сына на траву.
Заключив мёртвой хваткой его в свои жуткие объятия, принялась душить с диким скрежетом. Ничего не выражающее, холодно бледное лицо без слов насылало проклятия на Игната и его семью, и потащив его к воде, наткнулась и на Игнатова сына. Не долго мешкая, схватила оного и уже было затаскивала их обоих в болото. Испужался народ и никто даже пошевелиться не смел.
Как вдруг за спиной Агафьи раздался чей-то голос и слова были крайне не разборчевы:

“ Брала, бирала, Дера девала,
Эx юка- юка- я Брала бибирала...”

В бессознательном состоянии, Антипка, как в бреду, начал напевать свою глупую песню с невнятными словами и совсем без какого-либо смысла. А Аниська, как на грех, давай ему тихо подпевать:

“Брала, играла
Дева, всё мало,
У всех грешных , близ ручья Души забирала.
На болота не ходи,
И Агафью не буди! Кто Агафью обижал, От её руки и пал.
Скоро восемнадцать лет И раскроется секрет,
К ним Агафья в срок придёт И их души заберёт!”

И тут всем стало ясно, какую песню все эти годы напевал Антипка...

Со страшным рёвом накинулась Агафья на очнувшегося Антипку, за песню его. Все будто замертво попадали на землю от этого звука, а ему всё ни по чём. Ещё пуще заревела Агафья, да так, что даже лес кочнулся от её вопля. Смотрит на неё Антипка глазами невинными, да ничего ему не делается от её злобы.

Невдомёк ей, что он слабослышащий, вот и не действуют на него звуки и чары русальичьи, коей и стала Агафья, как утопла в этих болотах. И с тех времён стала править всей нечистью болотной, да лесной.

И раздался гром посреди ясного неба и заухал филин во тьме ночной, да то не филин вовсе, а леший стал созывать всю нечисть лесную. И стали выползать из-под коряг и бурелома кикиморы, да болотники.
Как вдруг залился невиданным светом весь берег у болот, и озарил он холмик с деревянным крестом, где деда Агафьи много лет назад схоронили. Попятилась вся нечисть назад, свои морды лапищами прикрывает, света яркого испужались. А над тем холмиком возвышается фигура Никифора- колдуна полезного, а за ним немалая толика шишигов[3], кои в послушании у него имеются, а с ними и тот рогатый, которого дед ещё молодым за рога-то и поймал.

Обезумела Агафья от гнева и было кинулась со всей яростью на деда Никифора, но он ей и говорит:

“Неужто ты Агафьюшка, своего деда и сына родного не признала, али в болоте ты совсем запамятовала, да про клятву свою позабыла. Любить ты клялась своего дитятю даже из самых глубин болотных, во что бы то ни стало. ”

Ослабила свою хватку, да обернулась Агафья и стала пристально всматриваться в лицо Антипке.

А люди на берегу у болота, помаленечку стали в себя приходить, да в разговор Никифора и Агафьи вникать. Старшие-то деда Никифора сразу признали. Да вот только и слова вымолвить боялись.

***
3 Шишига, шишок- (муж. шиш, шишиган, шишимора- кикимора) – в мифологии русских крестьян нечистая сила, живущая за печкой, в лесу (лешачиха, леший) и на болоте (болотник), в овине (овинный домовой); бес, чёрт.
***
 
“Не зря я сыну своему- продолжал дед Никифор - завет дал схоронить меня здесь, в чаще лесной, чтобы за всем приглядывать.
Как поймал я чёрта за рога, подарил он мне за услугу папоротника цветок, взял я тот цветок в руки, да как только загадал своё желание быстро и неслыханно разбогатеть, так он мне всю правду и открыл, что в грядущем меня и мою семью ожидает. Ужаснулся я тогда от увиденного и как я сильно оплошал, загадывая своё желание безрассудное. Да делать нечего, загаданного не воротишь! Только однажды можно загадать желание, а цветок враз прямо у меня из рук и исчез.
И твою увидел я там горькую судьбинушку, тошно мне стало от того, что я наделал, вот и заключил договор с лукавым, после смерти не уходить в мир иной, а остаться здесь, на земле родной, подсобить ему, чтобы отличать души праведные от грешных (сам он сюда сослан в наказание, за провинности). Но только на равных, ничего я ему уже не был должен, за всё сполна и я, и моя семья расплатилась.
Так и остался я тут между небом и землёй правосудие вершить, и не давать лукавому всех подряд изводить, да их души на веки вечные пленять, пущай грешников изводит, поделом им за злодеяния мирские!”

Ходит Агафья вокруг Антипки, принюхивается, злобными глазами сверкает. А Никифор, снова ведёт свой рассказ:

“Когда приходила ты ко мне на могилку погоревать, всегда молчаливо тебя я выслушивал, да знал чем всё это кончится, вот только надеялся, что в этом омуте окаянном, не потеряешь ты своего человечьего обличия, да не станешь людей почём зря изводить. А, как прознал про твою власть над всей нечистью болотной, и силу губительную, так и лишил твоего дитятю слуха, чтобы в день сегодняшний ты родного сына не погубила из-за злобы своей на весь мир людской.”

Страшно по-звериному завыла Агафья после этих слов, весь люд уши ладонями позакрывал, уж больно невыносимы звуки ярости и боли.
И снова кинулась к своему обидчику Игнату и его сыну, чтобы осуществить давно задуманную месть, но Антипка, схватив её обеими руками попытался остановить это безумие. Одним махом она швырнула Антипку на берег к своим обидчикам, как щенка и мигом устремилась к ним.


Вдруг Младушка, Федотова дочь преградила ей путь и собою закрыла Антипку и Игната с его сыном. Хрупкая, но очень смелая девушка и понятия не имела с каким злом ей приходится сражаться. Но её доброе сердце по какой-то причине не давало Агафье приблизится к берегу. Столько в ней было доброты и невинности, что даже сущее зло, поселившееся в Агафье не могло противостоять этой чистой душе. Что-то сдерживало русалку, и от недоумения и досады она попыталась снова кинуться на Никифора, но силы её покидали, она не могла долго находится без воды. Тогда она упала на земь и стала биться, словно выброшенная на берег рыба. Люди начали собираться подле неё и говорить, мол поделом ей, столько душ загубила, пусть сгинет нечистая!

Оправившись от очередного падения Антипка подошёл, и толпа мигом расступилась. Он бережно поднял с земли корчащуюся в предсмертных судорогах русалку и быстро отнёс к воде. Погружаясь в воду она внезапно заговорила человеческим голосом, молила всех о прощении. Говорила слова любви своему сыну, но увы, он по-прежнему ничего не слышал. Разъярённая толпа ринулась за Антипкой и уже было потопила в чёрной воде и сына и мать, как вдруг со всех сторон обступили их шишиги, бывшие в послушании у деда Никифора и не дали завершить расправу. Несколько болотников вытащили полуживого Антипку на берег. А когда толпа расступилась, появилась ехидная морда и самого рогатого, с коим дед договор заключил, протягивает мохнатую лапу, а в ней цветок папоротника. Едва отдышавшись, Антипка взял цветок из лап лукавого, а тот ему и молвит:

“Ты, Антип, погоди, не спеши с ответом, поразмысли хорошенько, чего бы твоя душа пожелала? Али камней самоцветных, серебра, аль злата и богатств несметных?”

Немного погодя Антипка попытался, как прежде жестами оъяснить, чего бы он хотел пожелать, как вдруг из его уст полилась складная речь, все ахнули!

“Быть того не может, Антипка слышит и говорит! ”- проносился шёпот в удивлённой толпе.


Держа цветок в своей большой ладони Антипка продолжал свою речь, удивляясь своему бархатному голосу и слыша каждый шорох в отдалённых кустах:

“Много мирского я могу пожелать, но с дедовским поспешным желанием мы уже хлебнули не мало бед. И повторять его ошибок я не стану!
Деда я не берусь винить, он достаточно настрадался, глядя на гибель его потомков. А пожелаю я всем лишь добра и праведности!
Чтобы души безгрешные, Агафьей и её свитой загубленные, во плоти, живёханькие домой в семьи воротились; чтобы враги примирились; чтобы Агафья, и ты, дед Никифор обрели покой душевный в ином мире и нас в срок к себе дожидались; чтобы болота опять обернулись чистыми прудами с ивами и белыми лебёдушками; и чтобы ты, нечистый, оставил свой пост земной и воротился с миром туда, откуда пришёл! И так тому и быть!”

Вмиг цветок в руках Антипа растворился в воздухе, будто его и вовсе не было.

“Ну, Никифор, ох и сослужил ты мне службу! ”- прохрипел рогатый, и пытаясь ускользнуть от неизбежного, в первых лучах солнца лопнул, как мыльный пузырь. Только мокрое место от него и осталось. А за ним, та же участь ждала и всю нечисть, жившую и бесчинствовавшую многие лета в тех местах.

Стало светать.

Вода в болотах вспенилась и хлынула на уже песчаный берег, а за ней вышли из самого омута все люди, некогда изведённые Агафьей, а среди них и старший сын Федота цел и невредим. Бросилась к нему Младушка, сестра младшая, оба плачут, обнимаются. Все люди радуются, встречают своих сгинувших и снова вернувшихся близких.

Оглядываясь, и уже в человечьем обличие, Агафья последней вышла на чистый пологий берег. Слёзы хлынули из её печальных глаз. В них было одновременно и радость от встречи и горе от неминуемого расставания. Она медленно подошла к своему повзрослевшему чаду и нежно обняла обеими руками.
Антип ответил ей взаимностью, робко, несколько неуклюже впервые и одновременно в последний раз, обнимая самого дорогого человека на свете. Он разглядывал черты её лица, пытаясь запомнить и зарисовать в памяти навсегда ускользающий образ такой родной, и уже совсем скоро такой далёкий. Ведь столько бы он мог ей сказать и столько они могли бы вместе пережить... но... неумолимо приближалось время прощаться навечно.
И тогда, она обернулась ко всем присутствующим, бросилась к ним в ноги и начала молить о прощении. Плача и умываясь горькими слезами, она вымолила прощение у каждого, которого когда-либо обидела, не по своей воле, а будучи в облике нечисти, она не ведала, что творила. Ярость и ненависть пожерала её сердце, и ей никогда бы не выбраться из этих порочных пут, если бы не чистая душа её сына Антипа и его искренняя всепоглощающая любовь.

Внезапно, перед её очами, возникла чья-то ладонь. Поднимая взор Агафья вздрогнула от неожиданности, перед ней на коленях стоял Игнат, а рядом с ним и Федот со своими детьми.
Игнат стал вымаливать прощения у несчастной Агафьи и поклялся ей принять и присматривать за их сыном Антипкой, любить его, не выделяя никого из своих законнорожденных детей. Старший сын подошёл к Антипу и они обнялись по-братски, а к ним присоединились и младшие.

Федот, осознав содеянное и неся бремя вины все эти годы, вымаливая прощение твёрдо пообещал,- в качестве примирения, выдать свою любимицу, дочь Младушку за Антипку, таким образом соединить семьи Федота и Игната в одну большую счастливую семью.

Поцеловав на прощание сына, и благословив на женитьбу с Младушкой, обняла горячо любимого деда Никифора, поблагодарив их за всё, Агафья светлым облаком вознеслась в небеса.
Еле слышно, тихим эхом донеслось до них:

“Я буду приглядывать за вами, и любить вечно...”

Младушка беззвучно подошла к Антипке и обняла его.

“Наш брак был заключён на небесах”- робко промолвила она.- “Я это точно знаю! ”- открывая хрупкую ладошку, а в ней... цветок папоротника испоряющийся с тёплыми лучами июльского солнца.

“Но как?”- воскликнул удивлённый Антипка.

“Не только ты, но и я получила такой дар, и совместным искренним и добрым желанием только мы, две светлые души, слившиеся воедино, могли спасти погрязшую в мрак нашу родную землю и очистить её от зла!”

Ещё никто невидовал и неслыхивал, чтобы чудесному цветку папоротника желания загадывали не для себя, а для других!
Эко диво дивное, эко чудо чудное!

Ай, да Антипка! Ай, да Младушка!

Такого никто не ожидал. Только дед Никифор лукаво усмехался, ведь он всегда знал, что ещё родится одна добрая душа в их семействе, а может и не одна, и положат они конец всему злу, что творилось в их родных краях.

Радостный Аниська подбежал к деду Никифору, тот положил руку на макушку мальца, пошептал что-то, и вмиг его лик преобразился.

“Передал я через твоего отца- плотника, когда Антипку он на болотах отыскал, дар незатейливый, чтобы послужил ты службу верную в нужный день, да Агафья не могла твой разум затуманить своими песнопениями, так как твой разум был чист. А теперь, расти на радость матушки и батюшки, и будь здоров и счастлив!”

Тихо подошёл он к Антипке и Младушке, обнял обоих и благословляя молвил с улыбкой:

“Выполнил я своё предназначение на нашей матушке-земле, пора и мне в путь!”- с этими словами, словно дымка растворился в лучах нового дня.

От тех страшных болот не осталось и следа.
Снова белые лебеди прилетели на чистые пруды. Ивы застенчиво склонялись до самой воды. Детишки шумной толпой весело купались в прохладной воде в летний зной.


Через три месяца и свадьбу сыграли. Такую пышную, да весёлую, что всей деревней три дня гуляли! Да и жили они долго и счастливо!
Антип Игнатович в городе на врача выучился, большим человеком стал.

Много в их роду врачей потомственных было.
Видать призвание такое,- добро в мир нести!
Несколько поколений хранили эту историю и переписывали на свой лад.

Долго ещё людская молва пересказывала события тех лет.
Немало воды утекло с тех пор, что-то дошло и до наших времен. И нам старики поведали о былых сказаниях. А сколько в них правды или вымысла, нам узнать не дано.

... Вот только в ночь на Ивана Купала, раз в несколько лет, расцветает в тех местах чудесный цветок папоротника, а кто его отыщет, желание загадает. А доброе оно или худое, время покажет и всё расставит на свои места.


2022

Иллюстрация автора.