Это написал он!

Это написал он!

Посвящено поэту и дипломату – Петру И. Тютчеву

Первая часть.

Его фамилию услышав,
Кто – то вспомнит его романс:
«Я встретил вас». Стихи его же.
Кто – то другие строки тут:

«Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить,
У ней особенная стать,
В Россию надо только верить!»

Неоспоримый факт, и верно,
Что, Тютчева поэзия,
И в 21 – м веке также,
Да, актуальна. До сих пор.

Романсы на его стихи сегодня,
Звучат в концертных залах всех.
Затрагивают каждый раз те,
Потаённые струны душ.

Желание те вызывают,
К страницам, обратиться нас,
Его удивительной, полной,
Неожиданностей судьбы.

23 ноября (5 декабря) 1803 года

В тот год на свет он появился.
Советником надворным был,
Его отец. Детство в усадьбе,
Прошло Фёдора. В Овстуге

(Иван Николаевич. Брянского уезда, Орловской губернии)

Его учителем домашним,
Известный был тогда поэт,
Он – журналист и переводчик,
Семён Раич. Знал языки.

Привил любовь к литературе,
Фёдору, он там с малых лет.
Нравственно также и духовно,
Сформировал душу его.

«Я безмерно благодарен Семёну, который
Мудро, тонко, и тактично лепил мою личность» -
Признавался впоследствии Фёдор Иванович.

Раичем подготовленный же,
Юноша без труда постиг,
Программу университета,
Московского. Учился в нём.

1821 год

В этом году с блеском окончил,
Его он. Сразу же потом,
Отправился в Мюнхен для службы,
В русской дипмиссии тогда.

И это назначенье, Тютчев,
Весьма удачным посчитал,
Началом для его карьеры,
Возможности откроет там.

(Для знакомства в Европе с западной культурой
 и искусством. С удовольствием ходил в музеи,
посещал концерты, дипломатические приёмы)

В среде богемной своим станет.
Знакомства интересные,
Обрёл. И там он подружился,
С Генрихом Гейне. Многих знал.

(«Я очутился в обстановке, возвышенного романтизма» -
Писал Тютчев в дневнике)

Именно Тютчев же, владевший,
Немецким языком тогда,
Блестяще – русских познакомил,
С творчеством Гейне в годы те.

А его все там переводы,
Были выразительными,
Точны и эмоциональны.
Тютчев с Гейне беседы вёл.

И он ему тогда признался,
Что знал его, также ценил,
Задолго до их там знакомства,
И то доказывал ему.

В Мюнхене Тютчева настигла,
И первая его любовь.
Графиней он был очарован,
Амалией Лерхенфельд там.

Со свойственной ему всей страстью,
Ухаживал Фёдор за ней.
Она вроде даже ответит,
Но замуж за другого шла.

И Тютчева это подвергнет,
В депрессию. И из неё,
Выходил долго он и трудно.
Амалию ж встретит потом.

Но, через много лет. Она же,
Зрелой женщиной став уже,
С ним встретится тогда в Карлсбаде.
В нём всколыхнулись чувства вновь.

И импульсом то послужило,
Чтобы он сочинил тогда:
«Я встретил вас… И всё былое…»
С того получится романс.

Вторая часть.

1825 год

В этот год Тютчев в брак вступает,
С Элеонорой Петерсон,
С вдовой русского дипломата,
Друзья, союз странным, сочли.

(Избранница на пять лет – старше,
Была его. И ко всему,
Имела четверых детей она там,
От первого брака её.

А современники писали,
Про эту пару там тогда,
Экстравагантную в всех смыслах,
Что удивляла всех тогда. 

«Она – совершенно очаровательная женщина,
Но так бледна, так хрупка и имеет такой томный
вид, что можно принять её за красивое приведение.
Муж её – человек в очках, некрасивый, но блестящий
Говорун и обаятельный шутник»

Но вопреки чужому мненью,
Этот союз окажется,
Долгим. И приведёт к рожденью,
Троих дочерей в той семье.

Но тем не менее, жизнь эта,
Семейная, у Тютчева,
Всё же тогда там вызывала,
Приступы меланхолии.

Испытывал в часы такие,
Он – отвращенье ко всему…
Разочарованность к тому же,
В мире, также в самом себе.

То огорчало и пугало,
Элеонору. И она,
Там как могла всё же пыталась,
Вывести мужа из хандры.

Но он и сам находил выход:
Поэтическая душа,
Просила новых встреч, знакомства,
Влюблённостей, конечно там.

И новых также увлечений,
Разочарований, потерь…
И в тридцать лет Фёдор увлёкся,
Тогда Эрнестиной  Дёрнберг.

Первой красавицей была та,
Мюнхена. А вот чем пленил,
Её, сей всё же неказистый,
К тому ж семейный дипломат?

А может его пылким чувством,
Или ярким талантом всё ж?
Остался сей вопрос загадкой –
Лёгкий флирт – в страсть там перешёл.

В страсть роковую. Со встреч тайных.
С множеством писем, бурей чувств…
По городу поползли слухи.
Дошли до ушей и жены.

Супруга Тютчева узнавши,
О том романе. И она,
С собой покончить там пыталась,
Властям пришлось замять скандал.

Русские власти порешили,
В Турин отправить Тютчева.
Любвеобильный сей чиновник,
Посла России замещал.

(Турин – Сардинское королевство)

Он был тогда уже известным,
Поэтом. Опубликовал,
Блестящих там стихотворений,
В пушкинском «Современнике».

Друзья его же отмечали,
Огромную его тогда,
Поэта – работоспособность,
И требовательность к стихам.

(К каждой своей строке. Мог долгими часами
оттачивать её, доводить до совершенства)

Его ж натура в это время,
Романтическая тогда,
Мучительно раздваивалась,
Призыв с делом не совпадал:

Проповедовал на словах он,
Верность, смирение, долг, честь,
Борьбу с пороками… Сам тут же,
Предаться был готов страстям.

(С болезненной остротой чувствовал в себе стремление
Предаться «БУЙНОЙ СЛЕПОТЕ СТРАСТЕЙ»)

Его мучили в это время,
И угрызенья совести.
Заставил что страдать супругу,
Любовница ж – влекла сильней.

То расставался с ней, сходился,
И, наконец принял всё ж он,
Решение – чтобы расстаться,
С той Эрнестиной уж совсем.

Мучительно трудно далось то…
И вот однажды случай свёл,
С бывшей возлюбленной поэта,
В декабре 1837 года.

С той встречи, родились и строки:
«Так здесь – то суждено нам было,
Сказать последнее прости…»
Через год умерла супруга,
За одну ночь муж поседел.

А через год, та боль утраты,
Всё ж притупилась, Тютчева.
И чувство к той всё Эрнестине,
Вспыхнули вновь там у него.

Не известив своё начальство,
Там об отлучке, Фёдор вдруг,
Уехал в Бёрн. Там обвенчался,
С этой возлюбленной своей.

И вот за этот там  проступок,
Тютчев уволен был тогда ж,
Из МИДа. И, также лишили,
Звания камергера там.

Третья часть.

1844 год

Только в конце этого года,
Смог переехать с Мюнхена,
В Петербург, Тютчев уже вместе,
С той Эрнестиной и детьми.

Друзья влиятельные смогут,
Тютчева вновь восстановить,
На государственную службу,
Бывшее звание вернёт.

С приличным жалованьем будет.
А по иронии судьбы,
Цензором служил тогда Тютчев,
Цензурный пресс ослабить смог.

(За что многие литераторы выражали ему искреннюю
Признательность)

В светскую жизнь этой столицы,
Легко вошёл Тютчев тогда.
Как остроумный, энергичный,
В лучшие дома приглашён.

Не скрывал Тютчев, что вернулся,
В Россию он «питомцем уж,
Гордого, и красивого же,
Запада». Так он там считал.

Природа ж родной стороны пленяла,
Своею тонкой красотой,
Загадочностью своей также,
В этом признался даже он:

«…РОССИЙСКАЯ ПРИРОДА БОЛЬШЕ МОЛЧИТ С
 УЛЫБКОЮ ДВУСМЫСЛЕННОЙ И ТАЙНОЙ»

И вскоре свету он столицы,
Новый скандал там «подарил»,
С Денисьевой роман начнётся,
С Еленой Александровной.

Разница в возрасте обоих,
Там не смущала.  А ведь он,
На 23 года был старше,
Плюс – на два дома Тютчев жил.

(Не оставлял свою супругу.
По словам современников,
Елена эта тогда стала,
Там «пленницей любви» своей.

Безропотно отдавшись чувству…
Ту – свет жестоко осудил.
Принимать её перестали,
В приличные уже дома.

Фёдор Иванович продолжит,
Блистать на балах, всяких там,
Приёмах… В «ус даже не дуя»,
Оставляв женщин двух страдать.

1864 год

Его Елена погибала…
Чахотка была у неё.
И в этот год она скончалась,
Болезнь ускорят муки той.

(Нравственные, которые она испытывала)

Тяжело пережил утрату,
Поэт. И это не могло,
На творчестве не отразиться,
Стихи Елене посвятил:

«О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!»

Смерть женщины его любимой,
«Сломала, - как он говорил, -
Пружину его жизни». Тютчев,
В раскаяниях дальше жил.

Последние девять лет жизни,
Он просуществовал уже,
Под постоянным нестерпимым,
Гнётом раскаяния там.

За жизнь, загубленную, Лены,
Которую очень любил.
Несмотря ж на все «похожденья»,
Супруга – предана была.

(Его Эрнестина)

Все увлеченья, адюльтеры,
Мужа - снесла его жена.
Никогда та не порицала,
И не раз повторяла там:

«…безмерно благодарна ему за все наши счастливые часы…»

1873 год

В тот год Тютчев ушёл из жизни.
Потомкам же оставил он,
Наследие очень большое,
Творческое. Много стихов.

А эпитафией блестящему поэту могут служить
Вполне его же строки:

«НЕ РАССУЖДАЙ, НЕ ХЛОПОЧИ!
БЕЗУМСТВО ИЩЕТ, ГЛУПОСТЬ СУДИТ;
ДНЕВНЫЕ РАНЫ СНОМ ЛЕЧИ,
А ЗАВТРА БЫТЬ ЧЕМУ, ТО БУДЕТ»