Плач по шестьдесят пятому

В эти лютые дни новогодние
всколыхнулись враги (и врагини – тож),
наползли на меня словно аспиды
под «Шампанского брызги» и томный блюз.

Вероломно вломились незваными,               
обольстили меня искушением,
совратили манерой и внешностью,
и пропала моя осмотрительность!    
         
Поартачилась я для приличия,
но вскипала уже безалаберность,
но алкала грехов вседозволенность,
и скукожилось благоразумие!

И пустилася я во все тяжкие:
шоколадные торты голландские,
шоколадные трюфли бельгийские,
шоколадные кремы французские,

заливное из стерляди царственной,
на ольхе щечки щучьи копченые,
язычки соловьиные майские
на форели коралловой – стопочкой…

Обливаясь слезами горючими,
я казнилась, терзалась и маялась!
А враги все ползли (и врагини – тож),
надо мной, бедной девой, хихикая!

Супостаты халву из арахиса
на хрустальное блюдо навялили,
а зефиром «Шармель», как сугробами,
закидали мой терем до маковки!

 
Ой, прости, ой, прощай, долгожданный друг,
на лыжне мной настырностью вырванный,
и упрямством упрямым обрЕтенный
(тавтологией сильно пахнуло тут),

тяжких дней новогодних не вынесший
и пропавший надолго, как знать, поди,
из фигуры моей романтической - 
шестьдесят пятый мой килограммушка!




Юноне – главе тортовой мафии )))

Да-да-да! Это страсти – по Спилбергу,
если лично-фигурная собственность,
а сказать если честно, то – грация,
дорогой килограмм, мною вырванный
и упрямством упрямым обрЕтенный,
искушается всякими яствами
из-за происков тОртовой мафии!