Сергей Пахомов

СЕРГЕЙ ПАХОМОВ
(род. в 1964 г.)

Не горит свеча Господня,
Не горят в дому огни,
Начались для нас сегодня
Нескончаемые дни.

А там, где все же кончается день, -
Тень.

Не ходи, Господь, с повинной
К сытым людям никогда,
Реет сумрак над равниной,
Рдеет ржавая звезда.

Там, где небо сходит на нет, -
Свет.

Бродит ветер козлоногий
Злую душу потрясти -
Не ходи, Господь, к убогим
И к голодным не ходи.

Здесь, где стоят в переулке дома, -
Тьма.

Видишь - церковка над бездной,
Колокольный слышен бой,
Обходи ее, болезный,
Тридевятой стороной.

Потому что со всех тридесятых сторон -
Стон.

То ли будет в воскресенье,
Если снега наметет,
Не пошлет Господь спасенья,
Воскресенья не пошлет.

Там, где по полю прошел человек, -
Снег.

Утром ангелы порхают,
Ночью демоны парят.
Ничего не отрицают,
Ничего не говорят.

Что делать, если земля из-под ног,
Бог?

РОССИЯ

Я вышел на поле молитвы и принял жестокую речь,
Мне ангел словами Лолиты пенял, как Россию беречь.
Стоял я, краснея ушами, как листьями клён ко двору,
И осень, страду завершая, рассыпала рыбью икру
Брусники по матовым кочкам... Настала кромешная ночь.
Я речь разбираю по строчкам, чтоб знать, как России помочь.
Твержу междометья сквозь зубы, так цедят сквозь марлю рассол,
На кладбище ворон-шикльгрубер не кажется худшим из зол.
Одним средоточием воли, пронырливым складом ума -
Россию избавит от боли, с любовью, Россия сама.
Едва я дочистил маслята, советчик куда-то исчез...
Россия настолько распята, что свят в ней и ангел, и бес!

ВДОВА

Они, придя, торжествовали. Глушили мутное вино.
Луна шинелью на привале лежала, видима в окно.
Пока вдова, что было в печке, на стол метала (были щи),
В обличье недочеловечьем, икали пьяные хлыщи.
Один (скотина, не иначе) рванул на женщине испод
И, оседлав её, как клячу, арийский вывалил живот...
Детей - а в доме были дети - на холод (а по-русски, на...),
"Тридцатьчетвёркою" в кювете сгорала зимняя луна.

Меня отец лупил, за дело, запомнил чтобы до сопли,
Кто вытащил Отчизны тело, ещё живое, из петли.

***

Не так, как бывает обычно
Весною, когда журавли
Окрестную Вологду зычно
Заставят подняться с земли.

Не так, как бывает зимою,
Чуть крепкий ударит мороз,
Угаснет с последней водою
Земное движение звезд.

Ни летом, ни осенью гулкой
Уже не мерещатся мне
Скупые шаги в закоулке,
Шараханье шторы в окне.

Одна мимолетная память
Торопит избыточный час,
Который назначен не нами,
Но ясно назначен для нас.

Ты волен его не заметить,
И лишь по прошествии лет
Душе удается отметить
Какой-то остаточный свет.

Тогда и гадаешь на гуще:
Куда тебе - в рай или в ад?
А час был однажды отпущен,
И рай был, и ад был, и сад.