На вершине

         Разве красива гор высота,
         Если там пастбищ нет для скота...
                Дулат(1)

Земля мне казалась кругла и прекрасна,   
Когда я стоял на вершине Манаса,
Пусть будет пониже он, чем Эверест,  
Но все ж удалось оглядеться окрест.

Из-подо льда первозданный ручей 
Сверкает, журча переливом лучей. 
И звуки воды, как счастливые песни,    
У грани снегов, где цветут эдельвейсы.

Туман наплывет и укроются тучей
Замшелые камни вершины могучей.
Лишь тут ты услышишь, как ветер исполнит   
Симфонию дня с перекличками молний.

Струной протянулась в долине Таласа   
Две тысячи лет проходящая трасса.   
А за спиною Тянь-Шань и Памир,
И как на ладони вокруг целый мир.   

И то, что скажу, не пустые слова:
Отсюда видны мне Кабул и Москва,
А как воспаришь на озон глоток,
Еще обозришь и Париж, и Нью-Йорк.
 
Сюда не дотянутся, как до Луны,
Ни звон колокольный, ни голос муллы,
Ничто не расстроит и не заслонит      
Стиха, ограненного здесь о гранит.

Рифмуется все здесь - Манас и Талас,
Тараз, Тектурмас, Алпамыс, Акыртас…
И внятны мне стали меж громких имен
И дали земные и голос времен.

Я видел, былинное зренье настроив,
Великих акынов, могучих героев,      
Здесь гунны гуляли, и видывал край,
Как здесь проходил Искандер Зулкарнай.(2)
 
Набеги врагов и попранье закона
Акыны воспели эпическим стоном,
И радость, и горе, любовь и разлад,   
И тучные годы, и голод, и хлад...   

По древним лекалам кроил я свой стих   
Меж тверди небесной и хлябей земных,
Не бесполезна сия высота,         
Хоть пастбища нет тут совсем для скота!

От гор до морей у Полярного круга
Царит азиатская проза и скука.               
А также скажу, по моим наблюденьям -   
Крепки азиатские корни правленья,   

Чуть пылью веков поприпудрив следы,
Восходят они на руинах Орды.
Не скоро исконные узы порвутся,
Хоть много сменилось внизу конституций…   

Тут золото скифов, изъяв из курганов,  
Примерили лихо новейшие страны.
Кто город построил, а кто-то - сарай,(3)   
И всяк сам себе Чингисхан и Мамай.   

Им вовсе лелеять не кажется странным
Свои имена и свои истуканы.
Пока дозревали алма и хурма,
Стоптался башмак и открылась тюрьма.

Свой жребий равнинный ничуть не кляня,
Рождаясь, кочевник врастает в коня.
Настроив домбру, может песню он спеть,
И снова красавица выбежит в степь.

И как ни старайся, на этом приволье   
Не сыщешь межи между степью и полем,
Лишь слышишь в трясеньи подземных основ   
Смешение звуков, смешение слов.   

Ответив на русский авось – иншалла,   
Вновь сходятся в споре мамбет и шала.(4)
И словно в бреду и не чуя беду, 
Опять алфавиты куда-то бредут. 

Здесь бойко, ловя перманентно моменты,
Меняют киргизы своих президентов,
Пасется в степи терпеливый народ,
Надежду храня, что и это пройдет.

Хоть может быть это случится не скоро…
Я вижу, я вижу, как движутся горы,
Стирая границы, и в этом движении   
Я вижу грядущее преображенье.

Засунув подальше в подвал чемодан   
С наклейками множества пройденных стран, 
Да, я не уехал, я просто остался, 
Как ветер, который в степи потерялся.

Как быть мне, скажите, просторы родные,
Сестра в Калифорнии, дети – в России.
Но здесь я, и здесь родила меня мать,      
И я никуда не хочу уезжать…

2020
___________________
  (1)Дулат Бабатай-улы – казахский поэт ХIХ века. «Поэты Казахстана». «СП», Л.,1978.
  (2)Александр Македонский (тюрк.)
  (3)Здесь – дворец.
  (4)Обрусевший городской казах.