Детство. Фух, пронесло!

                Перед самыми зимними каникулами Аркашка делал уроки. Его брат Толян уроки не делал, а ждал маму, чтобы она ему помогла, и от безделья стал дразнить Аркашку.
- Аокашка-малашка, Аркашка-малашка.
- Отстань, дурак!
- Аркашка-малашка, Аркашка-малашка.
- Сам ты малашка. Я маме расскажу, что ты обзываешься.
- Аркашка-малашка, Аркашка-малашка.
Не выдержав, в порыве негодования Аркашка запустил в брата то, что попалось под руку. Это была …чернильница-наливайка. Толян ловко увернулся. Раздался звон разбившейся чернильницы, и по стене …растеклось огромное фиолетовое пятно. Братья …оторопели – им предстояла неминуемая «порка», тем более, что родители только-только сделали ремонт в комнате. Молча, уже не ссорясь, братья начали смывать пятно, но оно только увеличилось в размерах. Тогда попробовали замазать пятно зубным порошком, но и это не помогло. Их задницы уже начали чесаться от предстоящей «встречи» с ремнём. Хорошо ещё, что открытая дверь прикрывала пятно и это, хоть на немного, могло отодвинуть время наказания. Оставалось полчаса до прихода родителей. Ах, как оно быстро пролетело! Родители не задержались и пришли вовремя. Братья сидели за столом притихшие и делали вид, что старательно выполняют уроки.
- Что случилось? Вы что такие тихие?
- Мы уроки делаем.
- Уроки? Это правильно! Молодцы! Но …что-то тут не так.
Отец ушёл в спальню переодеваться, а мать на кухню готовить ужин. Через час мать позвала всех на кухню ужинать. Братья помыли руки и молча уселись за стол.
- Что происходит? Что вы, как пришибленные?
- Нет, ничего.

Надо сказать, что братья никогда не признавались в содеянном. Для их признания вины должны быть предъявлены неопровержимые доказательства. Даже, когда мать нашла у Толяна в кармане пачку сигарет, тот, смотрел лучезарными, не моргающими глазами с подпаленными ресницами и убеждал её в своей невиновности.
- Ты снова курил?
- Нет, мама!
- А почему у тебя ресницы подпалены?
- Это… это я костёр раздувал.
- А почему сигареты в кармане?
- Я не знаю, как они там оказались. Может отец мои штаны одевал?
- Какие штаны? Они ему, как трусы! А ну, дыхни. У тебя же запах табака изо рта.
- А я это… как его… А… я хлеб в карман положил, а потом съел, вот и пахнет.
Надо признать, что мама ни разу не била сыновей, не могла, чтобы они не натворили. Отец - другое дело. Он не ставил сыновей в «угол», не лишал обеда, не вёл разъяснительных бесед – ремень был самым действенным средством «направить» сыновей на путь истинный. Но не часто, не часто, а то бы за огромное количество прегрешений и ремни, и задницы бы стёрлись. Всё было поделом, можно сказать, по заслугам.

Закончив ужин, Аркашка с Толяном понуро прошли в большую комнату. Отец тоже туда пришёл и, усевшись на стул, стал читать газету. В комнату заглянула мать.
- У вас всё в порядке?
Братья промолчали, а отец не ответил. Мать прикрыла за собой дверь. Аркашка с Толяном обомлели – теперь на стене было видно большое, размазанное фиолетовое пятно. Отец обратил на него внимание только когда стал переворачивать страницу газеты. Он даже рот раскрыл от изумления и не мог сразу выразить словами своё отношение к пятну.
- Это… это… это, что такое!?
Братья молчали, виновато опустив головы.
- Вы что, не слышите!? Я вас спрашиваю, это что такое!?
- Мы нечаянно.
- Что значит «нечаянно»!? Кто испачкал стену!?
- Я не виноват, это Аркашка кинул чернильницу.
- А он меня дразнил.
- Понятно! Снимайте штаны! Оба!
Тут братья, как всегда, использовали последний аргумент в свою защиту – они жалобно завыли, сквозь слёзы моля о пощаде.
- Папочка, прости, мы больше не будем.
Особенно жалостливо плакал Толян. Он был очень душевным пацаном и, даже когда слушал по радио сказку о «Серой шейке», горько плакал из жалости к несчастной уточке, что даже собака начинала ему подвывать.
На плач прибежала мать из кухни.
- Что случилось?
- А ты дверь прикрой и посмотри, что они натворили.
- Ах, боже мой! Как же это случилось?
- Мы случайно. Мамочка, прости, мы больше не будем.
Братья с мольбой и надеждой смотрели на мать и она не выдержала.
- Лёша, прости их. Я завтра забелю это пятно.
- Ладно, но чтобы это было в последний раз.
- Обещаем. Чтоб я сдох!
Братья радостно вытерли слёзы. Ещё чего! В последний раз! Разве нормальные пацаны могут жить без приключений и озорства!? И уже на следующий день, выйдя на улицу гулять, Аркашка с Толяном вновь попали в неприятную ситуацию.

                Прошедшая накануне метель намела огромные сугробы, и братья направились к сарайкам. Там уже было несколько ребят. Сначала стали рыть в сугробах тоннели, но когда через час обвалился вход и часть тоннелей, оказалось, что Толян был где-то под снегом, а где непонятно. Он стал орать, но звук был глухой и непонятно откуда шёл. Тогда все ребята стали лихорадочно перекапывать сугробы и сумели освободить перепуганного Толяна из снежного плена. Домой никто не ушёл, а притащили лестницу, приставили её к сарайке, залезли на крышу и стали прыгать с неё в сугроб. Когда и это надоело, лестницу перетащили к стогу сена и стали скатываться с него в снег. Но и этого оказалось недостаточно. Стали делать ходы в стоге сена и таки завалили стог набок.
Всё бы ничего и никто бы не узнал о проделках пацанов, но пришёл в уборную, которая была рядом, дед Митрофан, хозяин стога. Увидав заваленный стог, враз забыл зачем он пришёл в уборную и, ругаясь, бросился ловить пацанов.
- Ах, ты ёлы-палы, хулиганьё! Сейчас я вам уши-то пооткручу!
- Не догонишь, не догонишь!
- Споймаю, ёлы-палы!
- Не поймаешь! Не поймаешь!
- Споймаю! Вы мне ответите…
Тут Аркашка споткнулся и упал. Обрадованный дед подскочил к нему и только протянул руку, чтобы схватить Аркашку, как сзади в его задницу вцепился пёс Полкан, который играл с ребятами. Дед Митрофан испуганно заорал и упал на зад. Раздался звук чего-то треснувшего. Даа… надо было бы Митрофану сначала в уборную зайти, а уж потом гоняться за пацанами. Но…
- Вот жешь, ёлы-палы! Я вас ещё споймаю, хулиганьё!

Братья уже забыли о происшествии, и не мудрено, происшествия у них случались каждый день, а то и по два-три. Каково же было их удивление, когда поздно вечером в их квартиру громко постучали. Это был дед Митрофан.
- Дядька Митрофан, тебе чего?
- Вот, ёлы-палы, пришёл судиться.
- Что случилось?
- Твои сыновья развалили мне стог, а твой пёс разорвал мне штаны.
- Ты проходи в комнату, там и поговорим.
В комнате сидели притихшие братья. Мать читала книгу. Отец указал на братьев.
- Они?
- Они!
- Да ты присаживайся, дядька Митрофан.
- Не могу, ёлы-палы! Полкан ваш покусал за… за… укусил, стало быть.
- Понятно. Ну, рассказывайте, вы завалили стог?
- Нет! Мы только подошли, а дедушка как заорёт, что уши открутит и погнался за нами. Ну, мы и побежали. Не ходить же нам без ушей.
- Врёшь, ёлы-палы!
- И ничего я не вру, там много пацанов было. Толька может подтвердить.
- Я подтверждаю.
- Дядька Митрофан, как же я тебе могу поверить, если нет доказательств?
- Как это нет? А порванные штаны? Ваша собака покусала!
- Свидетели есть?
- Какие свидетели? Вот они видели.
- Мы ничего не видели. Правда, Аркашка?
- Это не свидетели, это заинтересованные лица. А ну-ка, повернись, покажи, где штаны порваны.
- Я переоделся. Те штаны бабка постирала и они сушатся.
- Так ты смыл все улики?
- Какие улики? Что же мне, в дерьме ходить?
- Так ты «того»?
- Если бы тебя псина за зад ухватила, ты бы тоже «того», ёлы-палы!
Браться захихикали, мать заулыбалась, а отец пытался сохранить серьёзное лицо.
- Нет у тебя, дядька Митрофан, никаких доказательств против моих сыновей и против Полкана тоже.
- Не веришь? Конечно, ты человек умный, войну прошёл, начальником работаешь, на козе тебя не объедешь, но виноваты они, виноваты.
- Хорошо, давай так – их вины без доказательств не принимаю, но… Завтра воскресенье, с утреца возьму вила и восстановлю стог. Это будет моя шефская помощь. В понедельник принесу тебе с работы новый отличный рабочий костюм из крепкого материала. Это как подарок в знак уважения. И забудем об этой истории. Согласен?
- Согласен, ёлы-палы! Спасибо тебе, Лукьяныч! Но сыновей всё же в строгости держи.
- Да куда уж строже? Уже на задницах мозоли от ремня.
Довольный удачными переговорами, дед ушёл залечивать раны.
- Что же вы деда до обструкции довели?
- До какой «струкции»?
- Ладно, идите спать и чтобы больше никаких «выкрутасов».
- Обещаем! Чтоб я сдох!
Когда братья ушли, из комнаты донёсся смех. Аркашка с Толяном заулыбались. Фух, «пронесло», второй раз подряд не состоялась «встреча» с ремнём. Всё-таки хорошо, когда у родителей отличное настроение. Правда?

Алексей Балуев (15.01.2023)