Столовая

Ты только подумай, ведь только вчера
Простыл я, забившися, — чувства наружу,
И сон мне приснился: представь, до утра
Кормили в столовой одни только души.

Отстала от тела ворсинкой ненужной
И, словно подошва от старых сапог,
Отклеилась, хилая, и через уши
Пошла по ступеням без рук и без ног,

Вуалью прогладила нить коридоров,
А чувства — прозрачней чистейшей воды,
И, как на экране, мой ящик пандоры
Вскрывается — нужно ей больше еды.

И голод на чувства, и голод на страхи —
Подай же ей всё, приготовь, подсоли!
Представь же: я сплю, а половника взмахи
Супы ей налили, пирог отпекли,

Нарезки из пыльных забытых эмоций,
Бульоны из слез — так, что миска полна!
Представь: значит явь — это кладезь из порций,
А жизнь — это сборы продуктов для сна.

К столовой ведёт темнота коридоров,
Любая дорога — любая туда.
Кормите же души! Столовых приборов
Хватает, нужна им лишь яви еда.

В объятья возьмите, за руку — готово,
Подарок из времени только вдвоем
Дарите. И лучше не будет улова —
И ночью покушаем мы да попьем.

Потом — поцелуйте (а можно и дважды),
Тарелки забьются о вилки и ложки:
«А можно добавки? И джема намажьте
Из самого лучшего дня — в том лукошке!»

Наестся душа, проползет по ступеням
И снова вуалью в плывущий рассвет
Заснёт, утомившись, телесным сплетеньям
Позволит забрать себя — буду одет.

Проснусь и умоюсь: представь, что мне снилось,
Как будто душа просочилась наружу,
И столько обедов и ужинов свилось
Из всей моей жизни — кормили так душу.

Представь же, еще раз: заснуть бы мне снова,
Но жаль, что краснеющий свет неотложен.
И сыт я на утро, и нету столовой:
И трудно проснуться, и завтракать сложно.