Jeroen Van Veen - Sliced country Разделённая стран

Вадим медленно двигался вместе с одной из очередей к стойке регистрации билетов и багажа. Рядом с ним большой чемодан на колёсиках и пузатая чёрная сумка. На плече ещё одна небольшая сумка с документами, ноутбуком и прочими вещами, которые он не хотел сдавать в багаж. Очередь двигалась медленно, поэтому почти ничто не отвлекало его от мыслей. Вокруг, словно кадры кинохроники, заснятые в медленном темпе и прокрученные в обычном режиме, суетливо мельтешили  улетающие в разные концы света, в большинстве своём -на отдых, соотечественники, поодиночке, с семьями и детьми, и иностранцы, возвращающиеся на родину. Приближались европейские Рождественские праздники, и суеты в Пулковском аэропоту было больше обычного. Вадим покидал Ленинград, как он по привычке всё ещё называл Санкт-Петербург, видимо насовсем, получив приглашение на работу в медицинскую клинику в Хайфе и визу, предоставив все необходимые документы о родстве и национальности родителей и деда с бабушкой. Израильский паспорт он должен был получить прямо в аэропорту Тель-Авива. Вадим вспоминал всё, что предшествовало сегодняшнему дню, вернее, уже позднему вечеру. Ему было сорок три года. Окончив первый ленинградский мед имени Павлова, он работал в районной больнице в хирургическом отделении. С приходом опыта, он приобрёл определённое чутьё, и диагностическое, и чутьё рук. Он не стал высококлассным хирургом, и у него были промахи и одна потеря, без которых мало кто из практикующих хирургов обходится. Разве что те, кто, приняв за основополагающий принцип крайнюю осторожность, отказывались от операций, если результат был сомнителен. Его даже приглашали в госпиталь Ленинградского военного округа, но он почему-то отказался. И вот теперь он медленно приближался к черте, которая отделит его привычную жизнь холостяка - в свои сорок три он никогда не был женат - жизнь в стране, которую он считал своей родиной, давшей ему образование и работу, от непонятной и непредсказуемой жизни в другой стране, в окружении других людей. В Ленинграде у него оставались несколько друзей, в основном коллеги-однокурсники и женщина, с которой он периодически встречался вот уже три года, познакомившись с ней на вечеринке по поводу своего сороколетия. Но ему всё больше и больше казалось, что он оставляет здесь, что-то настолько важное, что превратит его дальнейшую жизнь в катастрофическую ошибку. Вот только инерция толкала Вадима всё ближе к стойке регистрации, за которой его существование будет разделено на две неравные части. Вадим никак не мог понять, почему он так быстро согласился на переезд, уволился с работы, продал хорошую однокомнатную квартиру на Охте. Он ощутил острое желание найти повод отказаться от своей затеи. Он мог бы даже согласиться на предложение перейти на работу в госпиталь! Повод… повод… И тут в толпе провожающих он увидел знакомую фигуру, разгорячённое лицо, слегка растрёпанные волосы и ищущий взгляд. Вадим одним движением подхватил сумку-баул, взял за выдвинутую ручку чемодан и решительно двинулся в сторону от стойки регистрации, глядя прямо в глаза женщины, заполненные пониманием ответа на ещё не заданный вопрос.