строберри авеню

                in memoriam


Раз

                И.

Выше скачи, выскочка нОчи, прав, хэштэг brodsky, прав.
Не успокоить нерв, ничего не хочешь — и не сочиняй, отправь
строчек рябь на имейл покороче.
Всё закончится,
изменять
расположение виснущих стрелок — шальная забава для престарелых.

Точки в часах наручных подпрыгивают, спеша
—
медленно вынимаешь душу,
медленно,
не дыша.



…


лофт люфт лифт слэнг глэм
медиа метавселенная мекка и рим
инкогнито эрго сум мессалина иерусалим
хронос космос эрос раса вирус айс-крим
«я — иосиф она — мария» искариот — идиот
/скриншот/

ленту листаешь, скролишь shorts на ютубе,
утро — пропущенных семь, непрочитанных девять,
колкий свитшот,
the subscriber is not…
/скриншот/

забери меня, вывези тайно — контрабандой из сердца
в запретную зону губ — имя произнеси,
пронеси — мимо синего солнца, рассвета, заката, мира и горя мимо,
в ладонях перенеси.

Удалённый аккаунт
на сигареты сменяй, на голубой огонёк у киоска.
Зачем тебе солнце, бессовестный бродский?
Не уходи.
Error 404 Not Found.






Два

                С.

А лето легло в пыли.
Ранний ранет — раним.
Венера vs Лилит.
Да или нет, Дали?



…


Завариваю чайный пакетик Greenfield,
будто раскрываю письмо от тебя, распечатываю конверт
(я и забыла, как это —
пальцами распечатывать заклеенную бумагу).

Пью, будто читаю, придумываю слова,
переплетаю
с бергамотовыми нотами,
жасминовыми нотами,
земляничными нотами.

Nota bene — оставить важное на полях (снова эти strawberry fields).

Ты так давно не заходишь в мессенджер,
что из моих непрочитанных составлю книгу и назову её
«Хроники молчащего навстречу».

Всегда любила кого-то из прошлых небесных солнц и земного истошного рая.
Прошлое не выбираю.

Авеню-стрит-строберри авеню.
Я прошлое — хороню.






Три

                О.

А следом — за следом следит следопыт.
И зверовод,
и юннат,
и слезоточивых отверстий флейтист.

Подумай, как тесен, как мир интересен,
как триггер на пресном, просоленном тесте замешан.
В замесе —
и ты,
и цветы,
и христос, что воскресе.



…


Оленька-боленька — птичка маленька, неперекатно поле, плакун-трава.
Слева повымело, прямо — повывелось, вправо — укатилася голова.

Долго ли, Олюшко? — боли на всех хватило,
меряли рукавами — солоно полыхало.
Ярче гори, пылаймя, полымя, — до меня достань.

Стая-Смертушка поклюёт с ладони — и в доме чисто,
слёз не оставит, высушит, приберёт монисто
к костлявым своим рукам: «Злато-Олюшку не отдам».




…


даждь нам днесь дождь
певчих птиц грай
рай на крови — кровь
смерть на крови — рай.



…


Шар её божественного перепела
перелетает священную реку Пеллу —
мыслю я, следовательно, никогда не исчезну.
Следователь воскресный легко
отыщет улику на том берегу,
отправит с левого брега на правый — её правоту, красоту,
её голос и мягкие плечи.
И наречие «вовремя» слитно напишет
на слитках волос золотых,
исправит ошибку, произнесёт
на неведомом миру наречии.
И время не лечит.
Время — не лечит.