Пустырь

Между нами снова выросла стена,
Но в этот раз я не стану её ломать.
Если хочешь звонить, то сотри мои номера,
Посмотри, нам больше некуда убегать.

Я не скучаю, и ты ни о чём не жалей,
В моём сердце куют прочнейший металл.
Но если ты улыбнёшься кому-то, как мне,
То поверь, милая, я окончательно пропал.

Половину мира за нежность в карих глазах
С туманной тоской, что сводит с ума.
Я тысячи раз умирал за тебя в стихах,
Но в жизни дрожит у запястья рука.

И писем к тебе, если честно, целая стая,
Я начал писать их на стенах мелом.
Я знаю, ты точно читала их все, родная,
Ты вонзаешь иголки в моё холодное тело.

Я чувства свои втопчу в осеннюю грязь,
И любовь запишу в несмешные шутки.
Я скучал по тому, из за кого шутка удалась,
Всё равно, что скучать по водителю, сбившей тебя маршрутки.

Надоело сгорать в тебе, словно спичка,
Ни шанса на счастье, даже ни намёка.
Всё закончилось настолько прозаично,
Что сердце вряд ли продолжит ёкать.

Я знал миллионы зеркальных копий,
Знал печали, длинной в искусство.
Сотни слов, родившихся из моей скорби,
Все стекались в одно проклятое чувство.

Может, правильней будет в углу отмолчаться,
Но ведь правде в стихах всегда есть место.
Я писал про любовь настолько часто,
Что забыл каково любить вне текста.

Все мои строчки уйдут в твою честь вновь.
Я тебя обличаю в стихи, чтобы сердце стереть в пыль,
Чтобы выковать всю ненависть и любовь,
Там где были сады, мы теперь сохраним пустырь.

И если Бог разлучил нас снова своими спицами,
То в россыпи звезд мы увидим друг друга снова.
Пока не появится новый Господь и не даст нам проститься,
Мы будем страдать и жить на сверхновой.

Всё отплакано, всё отпущено, нет грехов,
Я усну в ванной, как пьяница или слабый.
Я готов преклонить перед палачом чело,
Я готов умереть за тебя даже без славы.

Я прощаю тебя, как прощает грехи нам Бог,
Обещаю, что больше не будет ни слов, ни боли.
Я к тебе бы пришёл по любой из твоих дорог,
И неважно, что я насовсем лишился воли.