В городе N

О. Г.

I

ЯНВАРЬ

Пойдем, любимая, кататься на коньках!
Какой снежище, фонари какие!
Там, наверху, в закатных облаках,
Мигают звезды желто-золотые.

Давай скользить, нисколько не боясь
Вдвоем упасть! А в снежных, желтых звездах —
Все та же дивная, божественная связь,
И этот камень мостовой, и этот воздух!

И ты, румяная, смеешься горячо,
И ты летишь, дивясь всем неумелым,
И сыплет площадь, будто белым мелом —
На милое и хрупкое плечо!..

Всевышний мой, спасибо за январь,
За свет кофейный — города и снега,
За звездную величественность неба,
За глаз ее влажнеющий янтарь!



II

ФЕВРАЛЬ

Февраль кончается. Великие снега.
Фонарь во фраке скрипачом качается.
Витрин лиловый свет, как пар, возносится
И тянется сквозь снег к руке рука.

Гудит земля, как ночью поезда,
И заметает след на дальней станции…
Но там, вверху, Божественнейшей Терцией
К Вселенной обращается звезда.

Вселенная... Над вьюгою земной
Стремительные вектора полночные
Предназначений, древние и вечные:
В том будущем, в котором ты — со мной...

Кончается февраль, метет февраль,
Сулит обещанное лето не напрасное,
Стремительное счастье наше позднее,
Тех кратких полдней огненную даль...



III

МАРТ

Наш первый март — он здесь и здесь...
И сонный парк еще в исподнем:
Стыдлив и холоден, и весь
Как будто в шепоте Господнем.

Еще не кончилась зима,
Еще гудит зарей прощальной,
Еще закутаны дома
На милой улице печальной.

Ты спишь, любимая. Сквозь сны
Ты что-то слышишь, что-то видишь —
Из прошлой жизни и весны,
Где кошка во дворе да идиш...



IV

АПРЕЛЬ

Возвратимся с тобой на холмы
После долгой и снежной зимы —
Возвратимся туда, где так счастливы мы!

Возвратимся! Там жил пианист,
Он чернильный просушивал лист,
С ним дружили и булочник, и трубочист.

И старушка в крахмальном чепце
Поливала цветы на крыльце,
И звенели звонки на трамвайном кольце...

Возвратимся туда, на кольцо
У вокзала, где ветер в лицо,
Где в толпе пролетало шальное словцо!

Где впервые тебя я обнял,
Где ни грусти, ни боли не знал!
Как сейчас он там, милый наш, старый вокзал...

Возвратимся с тобой по мосту
В нашу полночь и в ту темноту,
Что зажгла неземную твою красоту!

Как доверчиво, как горячо
Это сердце, что бьется еще,
Несмотря на предательства — бьется еще!

Возвратимся, покуда живем!
А когда мы навеки уснем,
Станем вздохом под первым апрельским дождем.



V

МАЙ

Близкий мой берег,
Далекий мой берег...
Мирно бродить
Вдоль лесных этих просек…
Сердце, как раньше,
И любит, и верит!
Близкий мой носик,
Далекий мой носик...

Звезды мигают
В тысячелетьях,
В холоде вечном —
Теплеющим маем.
В этих деревьях
Почти уже летних
Мы, как и прежде,
О чем-то мечтаем...

Мы, как и прежде,
Все версты земные
Каждой минутой
Своей сокращаем.
— Любишь?
— Люблю!
— Мы иные?
— Иные...
— Носик…
И воздух качается маем...



VI

ИЮНЬ

Июнь звенит осой, плывет миндальный
Горячий воздух над органным полднем.
Закованные близостью и тайной
Сидят, обнявшись с Тополем Господним.

Оцепененье счастья, нерушимость
Трех вечных слов, и никого не надо...
Любовь его — горячая решимость,
Ее любовь не поднимает взгляда.

Но ангелы здесь очи поднимают
И на руках колокола качают,
Они влюбленных тихо обнимают,
Благословляют их и обручают.

Сквозь поезда судьбы неуловимой,
Сквозь все дожди, упавшие на крышу,
Храни любимых, город мой любимый,
Которого я больше не увижу.



VII

ИЮЛЬ

Ночами — в стремлении рук,
В заклинаниях губ,
В испарине лба —
Всё ветер и ветер июльский,
И улицы, несущие замкнутый свет фонарей бесконечных…
Вот первые капли дождя
Легли на бумагу,
Размыли все резкие росчерки нот —
Облаками чернил и кофейною гущей.

Родная, я слышу твой голос,
Зовущий из гула земных расстояний,
Зовущий из холода всех расставаний —
Бессчетных, молчаний, просящих надрывного горла!
Я слышу твой голос…

Вселенная, ставшая комнатой нашей,
Где шторы на окнах вздохнули
И музыкой вечной струится адажио ночи глубокой...

Услышь меня,
Космос, навек одинокий!
Услышь меня только...

Любимая,
Лето стоит над железной дорогой.
Люблю, и люблю, и люблю!
И шепчу в твою душу губами живыми,
Что — рядом,
Что — твой в этом мире усталом,
Что — в снах тебя жду
Непрерывно, всегда, постоянно...

Июлю осанна!
Дыханью осанна!
Бессмертному куполу неба —
Осанна!



VIII

АВГУСТ

Рассвет, как вор, крадется домом,
Не потревожив арки старой,
Ни кошки в возрасте преклонном
Такой красивой и усталой.

Крадется древнею стеною
Последний шорох ночи краткой
И шелестит листвой земною,
Как ангел — детскою тетрадкой.

И мостовой не потревожив
В движенье стрелок поминутном,
Едва проснувшихся прохожих
Сопровождает август утром.

Покоем сладостным овеян,
В минуты утренние эти,
Вдыхая аромат кофеен,
Он наклоняется к газете.

Уходят шпили взгляда выше,
Возносятся и уплывают,
И льется желтый свет на крыши,
И окна солнцем заливает...

Ложится свет — на половицы,
На пену взбитую кровати,
И длится счастьем, жизнью длится
Ленивость утренних объятий.



IX

СЕНТЯБРЬ

Когда-нибудь с тобой мы будем счастливы
В том городе, где кружится звезда,
Где звонами далекими и частыми
Проносятся в закатах поезда.

Как осень оголяет ветки деревца!
И деревце трепещет на ветру...
Как хочется мне верить и надеяться
На долгий взгляд любимый поутру.

Как хочется, до самой смерти хочется,
Дышать тобой и жить одной тобой!
И всё, что снится, всё, что мне пророчится,
Пусть это всё окажется судьбой:

Твои ресницы гордые и близкие,
Твои слова и наши тополя,
И небеса перед грозою низкие,
И золотых подсолнухов поля,

И тихий двор под облаками чистыми,
И безоглядный вечер под дождем!..
Глаза твои коричнево-лучистые,
Как той зари вселенской окоем...

Пусть это всё свершится и исполнится,
Как жизнь назад и век тому назад.
Пусть это всё двоим грядущим вспомнится —
В их первый март, в случайный первый взгляд.



X

ОКТЯБРЬ

Уснувшие колокола.
В камне города бьется комочек жизни,
Бьется неслышно, чтобы не разбудить часовни,
Не разбудить часовни,
Часовни...

Гудят поезда.
Железные мосты расставаний.
Туристы, трамваи...
Кофейни наполнены светом лиловым.
И улицы вниз убегают
Наперегонки с октябрьским небом.
Но ничто не разбудит часовни,
Ничто не разбудит...

А там, на пределе сознания, ночью глубокой —
Закаты, цветы,
И пахнет соком молочным ромашек, собравшихся в гости.
Калитка стучит на ветру.
И теплые руки скрещенные,
И две головы в зареве солнца...
Как это бессмертно! —
Дуновением памяти...

Но как мне искать тебя заново?
Где мне искать тебя заново?
В каких географиях мироздания?

Перекрестки вселенной сходятся.
Да как они сходятся! —
Трава и бурьян над оврагами,
И ноги усталые следами стелются,
И уши оглохшие разбиваются вдребезги!

Комочек жизни... Комочек жизни...
Услышь меня,
Дай мне свой детский пальчик подержать в руке.

Мы все возвращаемся
На наши любимые улицы,
В комнаты радости, где были мы счастливы,
Где ждут нас возлюбленные
И уснувшие колокола.

Ничто не разбудит часовни,
Ничто не разбудит...
К утру начинается снег.



XI

НОЯБРЬ

Как тихо... Снежок в изголовьях парит.
А в доме свеча до рассвета горит,
Где жил и творил, и любил пианист,
Куда по утрам заходил трубочист.

Как медленно кружится нынче земля,
И сны подмастерья, как сны короля.
Испуг белокурых и влажных ресниц:
Ах, что тебе ночью привиделось, принц?

И сходятся рельсы в далекой дали,
В метелях горят семафоры земли,
И песенку кто-то тихонько поет,
Летят километры и поезд идет.

И поездь идет, рассекая ту мглу,
Что прежде клубилась в темнейшем углу,
Что детскую прежде качала кровать,
Что жить не давала — ни спать, ни дышать!

Ту мглу, что закрыла тебя от меня,
Что свет потушила земного огня,
Что выбила стекла, следы замела,
На улицах счастья хозяйкой была!

И поезд идет сквозь ноябрь и ночь,
Как в нашем июле счастливом точь-в-точь,
Минуя тревоги мои и твои,
Любимая (в Вышних осанна Любви!)...

Вечерний над шпилями кружится снег.
Наш город... Там снова мне слышится смех!
Там двое в грядущем, об руку рука,
Губами клянутся любить на века.

Перстнями клянутся дышать и любить,
Вселенными быть и тишайшими быть —
Во счастье. Храни их, мой город, всегда.
Любимых не все берегут города.

Храни их, как нас сохранил в темноте
Той улицы тихой и памяти, где
Под самою крышею жил пианист,
Чернильный просушивал лист...



XII

ДЕКАБРЬ

Долгим, долгим снегом
Над фонарем станционным ангелы кружат
Ночами пустынными —
Искорки света, бабочки зимние,
Такие же вечные, как сны человечества…

Глаз драгоценных свет осязаемый,
Сотканный из снега, из этого снега...
Рукой разметенный,
Становится праздником детства —
Подарком под елкой;
Становится счастьем, объятием, пленкой из памяти…
Ветром подхваченный,
За поворотом поземкою стелется,
Неузнаваемый...

Так мы уносимся от своих подоконников —
Вечные спутники времени!
Странные ангелы, низко летевшие,
Крепко любившие!
Грубые, нежные, милые...
Разные.
Но никогда — не предававшие.
Ночью глубокой на горе спешившие,
Что-то писавшие и говорившие,
Что-то искавшие.

Так опускаемся в снежные ворохи,
В общее кладбище, —
Летчики списанные, ночь отлетавшие —
Искорки света, снежинки над станцией…

Долгим, и долгим, и долгим снегом
Вкруг фонаря круженье извечное —
Самое краткое,
Самое смертное,
Пепельно-снежное — продолжается.
Поезд проходит в полуночи, не останавливаясь.
Длится, и длится, и длится любовь —
Моя беззащитная,
Моя невесомая,
Моя  полуночная,
Небом летящая,
Областью сумрачной вечности —
Самая тайная.