Все равны

Пред унитазом все равны,
Безлики, в мыслях и срамны.

Сходил в сартир, смотрю - поэма?
Да нет, уж слишком коротка.
Но, вроде, и раскрыта тема,
Зачем смотреть мне с высока?

Так пусть же пишет автор скромный
С душою нежного цветка
Свой стих да в месте поукромней
Ведь нужно место для рывка!

Когда же он окрепнет в слове,
Когда почувствует простор
Он нам напишет в коридоре,
Расширит наш он кругозор.

- Хорош сидеть да сколько можно?
Мы тоже все в нужник хотим.
Тебе там час сидеть не сложно?
Сейчас в полицию звоним.

- В других кабинках было место,
Туда пройдите, господа.
- Там без стихов не интересно,
Туда не ходим никогда.

Шум водопада. Застегнувшись,
Войдя в широкий коридор,
Он шёл, как будто бы проснувшись,
- В толчке проснулся, вот так вздор!

Не место красит человека,
А место красит человек.
В эпоху смеха, лжи и чека
Ничто не трогает, как чек,
Но не в толчке, хоть чека век.

Прошли года, нужник потерся,
Не видно старых передач,
Но все же ты сюда приперся,
Прочти мою строку и плач!

И, может, не признали в строках
Всю гениальность, яркий взлёт,
И мир погряз в своих пороках,
Но стих мой в вечности живет.

Еще пройдёт веков дорога
И сделают в толчках ремонт,
Но не сотрется у народа
Вся память, если повезет...

Какая память у народа?
Люд помнит меньше трех секунд.
Жила бы память хоть полгода,
Народ не стал бы делать бунт,

Ломать сартир невиноватый,
Искать, кто стены исписал,
За смертью посылать солдата,
Хоть против посыланья шквал.

Везенье, власть простых эмоций
Стирают память на пути.
Бессильный разум немца Штольца,
Не скажет памяти: "Прости".