Оп 2-512

Одноглазый, как объевшийся абориген, уже не может оценить вполне то, чем обладает, ту страну, в которую попал – и считает само собой разумеющимися почти всегда прекрасную погоду, нежные краски, светлый радостный тон… Но годы бегут и могут настать и такие времена, когда он уже не сможет творить новые способы обогащения всего лишь с кривым кинжалом в руке, а сможет  только копировать сделанное?! Что ж, тоже дело – мы же и полной бытовухой не всегда брезгуем, мол, лишь бы польза была… Понятно, что потенциальная добыча тоже учится и старается избечь старых ловушек... - ну, ничего, просто не объевшимся станет, переедание - зло...


Отвязал корабль одноглазый, вывел, сел на палубу и сразу отпустил вожжи: «иди, куда влечет тебя какой-то бог - а я только буду смотреть! И петь! И пьянствовать! ...Чудесный корабль, тихий-тихий; на волне только кивает своей головой; мимо островов плывёт медленно, но при каждом шаге всё равно неуловимо меняются картины, мысли - всё. Не так, чтобы сразу из Африки в Южную Америку попал - как у дурацких механизмов, что слайды перещелкивают...


Что же, теперь вовсе перестанет читать одноглазый?! Будет только на палубе торчать? Вроде бы есть же в некоторых книгах ценное обаяние – особенно, когда их издали вспоминаешь… Многих авторов уже слишком хорошо знает – достаточно прочесть кусочек, чтобы под завязку вспомнить. Потом, многие известные авторы – из прошлого, а одноглазый -  человек наисовременнейший, в будущее рвется…