Новогодняя ночь

Набухшая слива
январского неба,
пьянящего пивом,
как летнее - вербой,

вуалью от Солнца
за так подрядилась.
Желания бонза,
но также постилась

в обнимку с одеждой
замёрзшая кожа.
Похоже, подержанной.
Кожа, ты тоже?

Пойдут на списание
старые мысли
и старые тайны -
затем, что неприсны;

исчезшая злоба
и злоба доселе -
достойные пломбы
для внутренних келий;

убитая совесть
на первой измене;
дальнейшая опись
дальнейших падений.

Сотрись, очертанье
всего, что привычно,
поскольку обманно.
Изыди, вторичность.

Покинут и зимы
весеннее небо.
Невольная схима.
В неволе и невод.

Замажь, снегопад,
траекторию блуда
корректором. "Завтра"
не выключить пультом.

Не с той ли поры ты,
как люди, изгнанник?
Как люди, открытый
к прощаниям ранним, к

прощениям поздним?
Ну, здравствуй, январский,
как счастье, бескостный.
И тёплый, как барский

халат! Не от мира
сего и иного,
найди мне квартиру,
изгнавшую бога.

Оставь меня пулей,
затерянной в сутках,
в любимой и в сюрреа-
лизмах рассудка.

Оставь одиночкой
стихом Пастернака,
чья каждая строчка -
высокая планка.

В "Fur Alina" Пярта
оставь растворяться
и нотой утраты
в ушах разлетаться.