Считая неделю за прошлого год

Скажи, ты ведь помнишь, как пропасть взывала
Последний, на веру, шаг сделать вперёд?
И как день за днём и от вала до вала
Касался ступней твоих мартовский лёд?
Ты видел – темно и при солнечном свете,
И свете луны, и лучах фонаря.
Ты чувствовал – волнами резались плети:
И радость, и счастье, и чья-то заря –
Здесь было кипящее чёрное море,
Бурлящее где-то под стенками вен:
Осипший в гортани, затерянный в хоре
Твой голос попал в изнурительный плен.
Давно от лица не осталось и тени,
От глаз твоих только пустые мешки.
Скажи, только честно мне, что за мишени
Набиты чернильным пером на виски?

Сейчас что-то щёлкнуло прямо над ухом:
Часы ли, ударник – а знать ли дано?
Но будет ли порох тем ласковым пухом,
Коснуться которого всем суждено?
А стрелки часов неустанно шагают,
Скрипят, но безжалостно держат свой ход,
И рёбра холодным металлом ломают,
Считая недели за прошлого год.
Прошли так весна, и всё лето, вся осень:
Ты плёлся за ними, шагая по дну,
И руки холодные поднял в вопросе:
— Когда наконец я уже потону?
По следу от прожитых дней полунощно
На морока море спустилась зима,
И так безразлично на мёртвую почву
Упала пустынная, тихая тьма.

Где воздух? Не в лёгких содержится, точно.
Где огнь? Не в сердце, уж точно, он есть.
Где воздух искать, и где пламень порочный?
Не знаю, не знаю, не знаю: бог весть!
Но знаю другое: под времени аркой
Сюжетный не кончится медленный шаг!
Ты будь Ганнибалом – не Лектером: Баркой! –
И полое тело поднимет свой флаг!