Нет беззащитней улыбки младенца

Нет беззащитней улыбки младенца
В мире, где правят свинец и мазут.
Он не мобилен, куда ему деться,
Если на ручки его не возьмут?

Мир не надтреснут пока что, но выгнут.
Снова волхвы возвестили звезду,
Снова о власти тревожится Ирод
Многим на горе, себе на беду.

Снова пещера вблизи Вифлеема
Вдруг озарилась небесным огнём.
Смотрят на Бога животные немо
И узнают Вседержителя в Нём.

Но для поэток, чей выговор звонок,
Слог миловиден, мудрён и кудряв,
В яслях при матери — просто ребёнок
В зимнем сплетении высохших трав.

О Рождестве неизменно писали
Бродский, а прежде него Пастернак.
Всё здесь — и ночь, и волхвы с чудесами,
Только не Пасхи божественный знак.

Знак Воскресения, светел и весок,
В ясных лучах Вифлеемской звезды —
Не для того, кто отпразднует Песах,
Боготворя Моисея следы.

Сколько восторженных велеречивых
Слов стихотворных, таинственных грёз,
Розовых следствий, отвергших причину:
Дескать, родился тогда не Христос!

И оттого-то доныне, доселе
Видится в сонме Евангельских мест:
Рядом с Мариею у колыбели
Пасхи стоит очистительный Крест.

Всем нам желая в миру благоденствий
Тонкой звездой говорит Рождество:
Нет беззащитнее Богомладенца,
Если ты в сердце не примешь Его.