Сказки Нового года. Часть 4. Он идет. В. Ветров

И ночи звездной первозданность,
Когда в полуночной поре
Безбрежных тайн немая данность,
Застыла молча в Рождестве.

Вдали деревни дым струится,
Мерцают скудные огни,
Глухая млечность шевелится
В созданьях, ищущих любви.

Какой-то цели напряженность
Давно не нами создана,
Небесной воли устремленность
Нам лишь в предчувствии дана.

Энергий Божьих истеченье
В догадках сказочных, в мечте.
И как предчувствие – значенье
В безумно сложной «пустоте».

Монады душ хотят из тьмы
Зачаток жалкого созданья,
Ощупать пальцами мечты
Скупое вымя мирозданья.

Ритмично волны шевелятся
Той фантастической игры,
Гармоний горних сны стремятся
В мечте познать кто Он, кто мы.

В такую ночь, когда на Землю
Приходит полночи раздел,
С восторгом страха видим тщетность
Найти Его любви предел.

И веришь в звездную разумность,
Что в той нетленной высоте
Гуманной цели правит сущность,
Что Правда есть в твоей мечте.

***

Луною Землю озарило,
Теней беззвучною игрой
Лесные дали осветило,
Где Русь хранит души покой.

Заброшен сад, он тих и таен,
И лунность трепетно дрожит,
На ветках изморози белой
Куржак морозный серебрит.

Он чуден, утром чуть задетый
Нежнейшим розовым лучом,
Пушистой снежностью одетый
Он спит древесным крепким сном.

Но всё ж с той тайной не сравнится,
Когда при лунности немой
Застывший лес в ночи искрится
В оцепенении зимой.

А звезды колются морозно
И кто-то там, за лесом, скрыт.
Казалось, всё так будет вечно
И этот мир совсем забыт.

И сказки сразу оживают,
Полна сознанья ночи тьма,
Она следит, подстерегает,
Стремясь от тайн свести с ума.

Сады, пещеры Черноморья
В ожившей давности встают.
И голосах волшебных хора
Войти в чертог к себе зовут.

Другого слоя измеренье
Из параллельных нам миров,
Свое чуть слышное явленье
Дают в покое зимних снов.

Веянья тонких стихиалий
Поймал в эфире ум людской,
Иных, непознанных реалий,
Снегов, пустынь, воды морской.

И всё там есть и существует,
Любых фантазий создан кров,
Когда нас небыль поцелует
И чуть отдернет свой покров.

И в тех мирах есть троны, залы,
Колдун там с витязем летит.
Из замка в горные провалы
В окно красавица глядит.

Там степь, закат, ковыль стелится
И князь к холму с конем идет,
А холм живой, он шевелится
И страшной тайною гнетет.

Мечты созданья улетают
В метафизическом нутре.
И образ, душу обретают
Они, как мы, в Его игре.

Мы сотворцы большого дома,
Когда в наивной простоте
Ребенок маме из картона
Подарит куклу в Рождестве.

***

За лесом снежные поляны
И сёл далёких огоньки,
Всё те же степи и курганы,
Как волки старые пеньки.

Какой здесь век? Какие даты?
Снега всё также глубоки.
Поют про давние утраты
Дорогой лунной ямщики.

Руси сказанья оживают
О дальних трактах, ямщиках,
И грусть дороги навевают,
Метели снежные в веках.

И вновь в снегах встают дружины,
Прищурясь вдаль глаза глядят.
Родные снежные равнины
Былины давние хранят.

***

В окошке дальнем свет сочится,
Избушка ветхая стоит,
Кому-то в ней еще не спится,
Дымок идет, очаг горит.

При свете слабеньком печурки
Какой-то кряжистый старик
Рассказы маминой дочурки
Своей внучонке говорит.

И борода его лопатой
Струится древней сединой,
Он сам как леший, весь лохматый,
Бровей мохнатых лес густой.

И страшно маленькой девчушке
И интересно там в углу,
Наверно тюха у печушки
Ворошит старую золу.

Послушать давние преданья
К окну припала ночи тьма,
Руси давнишние сказанья,
Былин старинные дела.

Там за окном лесная нежить
При свете мертвенном луны
Собралась грусть свою потешить
О днях заветной старины.

В гипнозе сонном смотрит кошка,
Укрыв хвостом своих котят.
Она спокойна, но сторожка
Кошачьей думкой дремлет взгляд.

Она загадочна, пластична –
Частица творчества небес.
В единстве мира гармонична,
Ей всё понятно без словес.

Звериный ум, всё принимая,
Смог тайны мира уяснить.
Он принял их, не понимая,
Нужды не зная объяснить.

Иконы темной позолота
Блестит в живой игре огня.
Старик и внучка видят что-то,
Что было в детстве у меня.

А над деревней в дали звездной
Мерцают радужной игрой
Кристаллы в лунности морозной,
Даря мечтательный покой.

***

И новой жизни обещанье,
И ложь несбыточного сна.
И застарелого мечтанья,
Любви далекой седина.

Какие давние мотивы
Такая ночь душе дарит,
Когда мерцают переливы
И вальс таинственный звучит.

На ветках льдинками мерцанья
От ветра тихо так звенят,
И звуков нежных излиянья,
Как вальс Варламова грустят.

В нём сон изжитого страданья,
Печали нежной старина,
Не обретённого свиданья,
Любовной грусти глубина.

Играют звуки в переливах,
А ночь! Кричи иль не кричи.
Молчат снега о прежде живших,
О бывших сгинувших в ночи.

Они лишь в песнях безотрадных
И в снежных вьюгах и ветрах.
С их жаждой жить безумно-жадных
В степи замерз предсмертный страх.

Давно отпели панихиду
Над ними стылые ветра.
Другую песню и планиду
Готовит нам Его игра.

Кружится шар неудержимо
И стрелка к полночи идет,
А Новый год неотвратимо,
Как тень над Родиной плывет.

И ждут, как люди, перелески,
И ждут деревни светлячки,
Звенят на дереве подвески
Хрустальных звуков огоньки.

Всё напряглось, всё ждет, застыло,
А там, за далью, напролом,
Сквозь ночь таинственная сила
Скользит невидимым крылом.

Накроет вьюгой белоснежной,
В стенаньях свежестью дохнет,
Закроет даль страны безбрежной
И полночь в вечность упадет.

Остаток ночи будет вьюга,
Как лебедь белая стонать.
Она, как нежная подруга,
Крылом нас будет опахать.


Декабрь 2007 г.
Автор – Владимир Ветров