Мы в юности боялись пораженья

Мы в юности боялись пораженья.
Мы в зрелости боялись униженья.
А в детстве мы боялись проиграть,
сейчас я не боюсь, могу сказать.
Хотя на самом деле это враки,
и холодком порою по спине
бегут мурашки, лают все собаки.
Мучители приставили стилет,
и вымогают то, что мне дороже
всех денег, Соломона сундуков.
Просить прощенья мне у них негоже,
для этого ищите дураков.
Есть у меня волнение любви,
есть содроганье от печали.
Внемли иль не внемли,
я к берегу причалил.
Мне чудно всё – роса на лепестках,
краснеющая синь заката,
твоё лицо, в зовущих завитках,
шёпот речного переката,
и даже ненависть во мне,
стрела разящая во вне,
не благодушество вполне,
но страсть, бурлящая потоком
вскипела, как бы ненароком
от взгляда, слова, жеста мима,
о глупость, ты не проходима,
а красота неодолима,
она везде, она всегда,
как солнце, море и земля.
Она в тебе, и в ней, и в той,
за поворотом, у пивной,
в стихах, романах, у экрана,
размахом башенного крана.
Цивилизация в меня вошла
в тебя, во всех. И госпожа
с платочком кружевным,
надушенным, упала на пол,
и лягушонок мерно квакал,
под небом ало-голубым.