Я убит под Изюмом

В этом мире я зуммер
В зле насквозь проржавелом
Я убит под Изюмом
Как мой прадед под Ржевом
И нацистская пуля
Так же точно сразила
Жизнь моя корапуля
Снайпер был не мазила
Я убит под Изюмом
Я зарыт в Украину
Предпочёл я костюмам
Разрывную малину
Я расстрелян за веру
За язык моих предков
Стал мишень изуверу
Вэсэушных объедков
Я замучен в застенках
Я забит топорами
Мёртвый. Пули в коленках.
Я распят в сельском Храме.
Сто смертей - одно тело
Тело мальчика в броне
Так Отчизна хотела
Как Христос я в иконе
И венец мой терновый
В двадцать первом вновь веке
Для живых стал основой
Я закрыл свои веки
Чтобы на Украине
Не осталось бандеры
Чтоб Россией в руине
Не рулили бы дэры!
И французские пушки
Чтобы в нас не стреляли
Чтобы НАТО вертушки
Не ворвались в реали
Чтобы в праведном гневе
Мы врагов обратили
И чтоб на разогреве
Закатали в утиле
За Одессу и Киев,
На костях моих пьянки -
Чтобы выбить всех змиев
От поляков до янки
Чтоб Европа волною
От досадных призывов
Не прошла стороною
Главу пеплом посыпав.
Я убит под Изюмом
Крики мёртвых безмолвны:
Рай цивильным костюмам!
Призывные где волны?
Разбежались в загранку
Схоронились в испуге?
Чем подняли вы планку
Патриоты в потуге
Ипотеки, квартиры
И китайские тачки
Не заполнены тиры
От модели до прачки
Мало рвётся кто в сестры
Так лишь жёны героев
Языками все остры
Баррикады отстроив
Из законов и правил
И из жёлтых билетов
Жизнь свою я оставил
Под Изюмом за это?
Маршируют колонны
И ракеты что надо.
В новостях эталоны
Из бойцов, что из ада
На вас смотрят угрюмо
На мещанские рожи
И могила Изюма
Быта вам не дороже.
Прадед пал подо Ржевом
Вся Страна была рядом
Братья, сестры и где вы?
Вы отравлены ядом
Побрякушки кукушки
Перелётные твари
И дождётесь вы пушки
И закрутитесь в сваре
Лишь единым народом
Шанс дан богом чтоб выжить
Чтобы жить с Новым Годом
Без концлагерных вышек
Нужно стать одной ртутью
И принять - вы гонимы
Чтоб война стала сутью
Чтобы Третьего Рима
Вы бы стали достойны
Нас, погибших в Изюме
Если войны - так войны
Ключ победы лишь в сумме
Всей Страны, знаю верно:
Суть не может быть шаткой
Чтоб не кончилось скверно -
Общей Ядерной Шапкой.

5:15 23.12.2022
Старый город. Одинцово



Александр Твардовский
Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ

Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.

И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.

Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;

Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;

Где травинку к травинке
Речка травы прядет, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.

Летом горького года
Я убит. Для меня —
Ни известий, ни сводок
После этого дня.

Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.

Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?

Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.

Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?

Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мертвому — как?

И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.

Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.

Мы — что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память —
Кто завидует ей?

Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава —
Невеселый резон.

Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — все это, живые.
Нам — отрада одна:

Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.

Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.

Это грозное право
Нам навеки дано, —
И за нами оно —
Это горькое право.

Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.

Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно.

Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли,
И в тылу у Москвы
За нее умирали.

И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.

Нам достаточно знать,
Что была, несомненно,
Та последняя пядь
На дороге военной.

Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить.

Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.

И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы,
И Смоленск уже взят?

И врага вы громите
На ином рубеже,
Может быть, вы к границе
Подступили уже!

Может быть… Да исполнится
Слово клятвы святой! —
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.

Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мертвые, павшие
Хоть бы плакать могли!

Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг, —

О, товарищи верные,
Лишь тогда б на воине
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне.

В нем, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть.

Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе.

Все на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрек
Этот голос ваш мыслимый.

Братья, в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали, —
Были мы наравне.

И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,

Чтоб за дело святое,
За Советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть.

Я убит подо Ржевом,
Тот еще под Москвой.
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?

В городах миллионных,
В селах, дома в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?

Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу…
Я вам жизнь завещаю, —
Что я больше могу?

Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить.

Горевать — горделиво,
Не клонясь головой,
Ликовать — не хвастливо
В час победы самой.

И беречь ее свято,
Братья, счастье свое —
В память воина-брата,
Что погиб за нее.

1946 г.