домики для аистов

Небо этого дня — ясное,  но теперь в нём броня  ля́згает.
А по нашей земле гул стоит, и деревья в смоле — грустно им.
Дым и пепел встают, ка́к кресты, гнёзд по крышам не вьют аисты.
Колос — в цвет янтаря. Успеем ли?  Нет!  Выходит, мы зря сеяли.
Что ж там цветом в янтарь светится?  Это в поле пожар мечется.
Разбрелись все от бед в сто́роны… певчих птиц больше нет — во́роны!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Владимир Высоцкий "Аисты")


В богословье схлестнулись тео́логи,
в их среде назревает скандал…
А старик,
бывший в прошлом геологом,
полстраны за свой век прошагал.
Бросив в городе
быт обустроенный,
он подался в деревню с женой. 
Присмотрев во дворе две "хреновины",
одержимый крылатой мечтой,
закрепил их на ма́ковках де́ревцев,
чтобы аисты ранней весной
свили гнёзда
пушистеньким первенцам,
поселившись пернатой семьёй…

Рассмешило сие благолепие
старожилов с ближайших террас:
"Ты дурак!
Сроду аистов не было
в захолустной деревне у нас!"

Но явилась весна — как положено,
наплевав на соседские гадости,
и вопили мальчишки
восторженно:
"Поглядите-ка, — аисты!!! Аисты!"
Всполошилась деревня босяцкая,
видя птиц
грациозных живьём,
а геолог-старик – под овации! –
счастье чувствовал в сердце своём…
Он приветствовал аистов жестами,
собирая для кроликов сныть…
Смысл такой у религий божественных —
всей душой
нашу Землю любить.



        Стихотворение посвящено Вячеславу Колокольцеву, удивительному простому Человеку и настоящему Гражданину, полвека своей жизни отдавшему науке геологии. Много лет он искал на севере полезные ископаемые для нашей страны, в возрасте 80-ти лет закончил научную деятельность в институте, 15 лет назад вместе с женой они переехали в понравившуюся им нижегородскую деревню, расположенную в живописном месте неподалеку от озера. На коллаже из фото (внизу) — он сам, и смастерённые им домики для аистов (обведены кружками).

* сныть — дикорастущий ранний овощ: "доживём до сныти — будем жи́ти"

Post scriptum:
Иосиф Бродский "Пилигримы"

Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем пали́мы,
идут по земле пилигримы.
Уве́чны они, горбаты,
голо́дны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звёзды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет то́лка
от веры в себя да в Бога.
…И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землёй закатам,
и быть над землёй рассветам.
Удобрить её солдатам.
Одобрить её поэтам.

1958 г.