Опять двадцать пять!..

Вместо эпиграфа

Хоть бейся об лёд
   с тоскою подкожной,
А к седине,
   намаявшись вволю,
Башка отварила
   всё, что положено
И навеки
   ушла в подполье…

      *   *   *

Сели на завалинке
   Старики
Почесать, как валенки
   Языки.
Закалякал чувственно
   От ума
Челюстью искусственной
   Дед Фома.
–Дескать, и не велено,
   А пришлось:
Много разных дел у нас
   Набралось.
Много мы работали
   На печи –
Мазаные лопали
   Калачи!
Завалилась мусором
   Вся изба,
Полегли за хутором
   Все хлеба.
За леском-дубравушкой
   Вдалеке
Пересохла травушка
   На лужке.
Загустела кровушка
   Старика –
Не даёт коровушка
   Молока!
Забурел не полотый
   Огород,
Да дрова не колоты
   Третий год.
От козла соседского
   Нет житья –
Экий непоседливый
   Да смутьян!
Норовит подладиться
   На рога –
Бегай, если задница
   Дорога!
В общем, вкривь и вкось идут
   Все дела –
И не звали зло-беду,
   А пришла!


Заскребли под шапками
   Старики:
– Дожили растяпами
   Мужики.
И сказал сконфуженно
   Дед Иван:
– Ты, Фома, заслуженный
   Ветеран.
Так напрасно по небу
   Не стращай,
А придумай что-нибудь,
   Выручай!


Поднабрался смелости
   От ума
И зашамкал челюстью
   Дед Фома:
Надо, перво-наперво,
   Так и быть,
Мусор повыбрасывать
   Из избы.
За леском-дубравушкой
   Вдалеке
Выкосить всю травушку
   На лужке,
Выпустить коровушку
   На луга:
Может, даст коровушка
   Молока.
Огород не полотый
   Прополоть
Да дрова не колоты
   Наколоть.
Да козла бодалого
   Не пущать,
А соседа, стало бы,
   Постращать:
Если рожа длинная
   Дорога,
Отпили козлиные,
   Мол, рога!
Да на двор зверьё своё
   Не пущай!
И пойдёт у нас житьё –
   Просто рай!

 -  Закивали старые:
   – Ай, Фома!
Прямо, пролетария
   От ума!
Да с таким воительством –
   Благодать! –
Где-нибудь в правительстве
   Заседать!


Сели на завалинке
   Старики
Повалять, как валенки,
   Языки.
Всё готовы выложить
   Языки,
А на дело сил уже
   Никаких.
Наболтают, грешные,
   Сгоряча
И полезут вечером
   По печам.
Делать, толком, нечего
   Старикам
И валяют вечного
   Дурака!

      Ташкент, дни 25-го съезда КПСС.

В политику никогда не лез, кроме "кухонной",
конечно, но тогда не выдержал. Хорошо "ТАМ"
этого никто не видел! Я не Александр Исаич,
меня просто раздавили бы, как таракана.