разгон

Подбирается морозный и заснеженный январь, перечёркнутые числа, перевёрнут календарь. Вот, пора и мне в дорогу, напоследок посижу, а сидели мы немало, заполняя Воркуту. Сквозь квадратик арматуры просквозится светлым днём, отворяются засовы, попрощавшись с дальняком. Покидая вольной птицей позабытый Богом край, навсегда хочу проститься, прошептав ему, прощай! Блик родителей не вспомню, вырос в тюрьмах, лагерях', не дождавшись лучшей жизни победил с годами страх. Одному решать вопросы мне привычнее вполне, а лидирующих в теме дефицитнее вдвойне. Из способных аристантов нескольких пришлось привлечь, сколотив себе упряжку приказал пока залечь...
Обилетился на кассе, путь неблизкий предстоит, пусть стучат по шпалам рельсы и сигнал в ночи гудит. Весь маршрут проложен в Питер, там и замутить хочу, а потраченные годы компенсировав спишу. Нас в купе вселилось трое, поезд тронулся рывком, окна прикрывали шторы  в отражении моём. Заказали чай горячий, познакомились, сидим, о насущном, пустяковом между делом говорим. Моя койка слева снизу, откупорили вискарь, густо льётся, прогревая, вскоре захотелось шмаль. Спелись новые соседи обсуждая ерунду, отлучился я минутно, дело есть к проводнику. Там нашлось, что так искалось, в туалете закурил, окно с дымом не справлялось, постепенно накадил. Хорошо как, нетревожно и спокойно на душе, передать все чувства сложно, самому наедине. Стуком в дверь меня вернули, прояснился разум вдруг, кто-то громко матерился не жалев отбитых рук. Не спешил впускать за это, хулиганства не люблю, там стандартною программой всех под шконку загоню! Отворилась дверь случайно, когда вылетел косяк, на меня летел массивный и увесистый кулак. Увернулся, как учили!, через несколько секунд наши роли поменялись, понял, что его побьют. И возня продлилась в тамбур, там попроще, потемней, стук колёсный в помощь драке, если двигаться шустрей. Одолел верхом злодея и немного придушил, его рожа покраснела, он навзрыд заголосил. А пока он расслаблялся обшмонал карманы все, с биркой вывалилась ксива и распухший портмоне. Опрометчивая глупость, в документах он полкан!, а точней - столичный ГАИр!, и конечно сильно пьян. И прикинув всю картину поспешил переиграть, декорацию сюжета, на терпилу дурь списать. Пульс прощупывался слабый, посадил его к дверям, коробок початой шмали я вложил в его карман. Победителем вернулся в незакрытое купе, там на славу нагулялись, не убравшись на столе...
См.продолжение.