Жизненный уклад семьи Гурьевых

Конец XIX века. Деревня Киселёво Дорогобужского уезда. Добротный дом семьи Гурьевых с большим подворьем и обширным хозяйством. История умалчивает, как Дмитрий Петрович Гурьев остался со своей семьей в «родовом гнезде». Как управлялась Екатерина Ивановна огромными женскими заботами в обширном домашнем хозяйстве? Помогали ли ей пятеро сыновей или нанимали «работных людей»? Сие неизвестно. Все пятеро мальчиков были грамотными. Они учились и окончили церковно-приходскую школу в селе Усвятье. Безусловно, мальчишки помогали матери  по хозяйству, но к определенному времени «бабьи мороки» их начинали раздражать. «Мужского дела желало молодое тело…»
На Руси женились рано. Одной из причин было желание уберечь молодежь от соблазнов холостой жизни; другой - лишняя пара рук в хозяйстве не помешает; третьей -  подросшим парням не сильно хотелось жить «под оплеухами» родителей и они иногда «кобенились». Много ходило поговорок про женитьбу и замужество: «Холостому помогай боже, а женатому хозяйка поможет», «Семья воюет, а одинокий горюет». Считалось, что женитьба всегда остепеняет парня.
Старшему Ефиму было шестнадцать, когда его сосватали и женили. Что его жена Марина была старше на четыре года, никого не волновало: такая практика была не редкой на деревне.
Через пару лет таким же образом пристроили и Михаила Дмитриевича. Что касается Ефимии - жены Михаила, по-простому Химы, то она не уступала лицом и статностью старшей невестке Марине, но в работе не особенно спешила, вела себя намного нахальнее, как будто у неё в жилах текла «голубая кровь».
Несмотря на полученную грамотность и повседневные необходимые дела по хозяйству, сыновья Дмитрия и Екатерины, приобрели ремесленные навыки: Ефим умело выделывал кожи, валял мягкие валенки; Михаил справно мастерил короба, плел корзины, туеса, лукошки и, конечно, лапти и чуни; Фома справно плотничал, чинил на личной железной «ноге» сапоги и ботинки, тачал полушубки и тулупы.
Главным мужским делом на подворье был уход за лошадьми. У Гурьевых в хозяйстве всегда была пара «троек» и пара тягловых лошадок для пахоты. Жеребят подращивали и торговали на ярмарках, если не нужна была замена своих. В последнем случае жеребят растили и тренировали «под себя», хотя ухаживали за всеми одинаково. На конюшне «царствовали» младшие: следили за чистыми соломенными подстилками, кормушками наполненными сеном или овсом, свежей питьевой водой. Прохор и Степан носили воду из Днепра, чистили лошадей, расчесывали гривы и хвосты, следили за подковами. С детства всем членам семьи Гурьевых прививалось бережное отношение к домашним животным. А, в награду, послушными «животинами» управляли без хлыстов и крика.
Какое удовольствие вести свой «табун» в ночное или зимой управлять тройками, катая деревенских по праздникам на санках.
Пригляд за остальными «животинами» лежал на женских плечах. Сильно облегчало жизнь общее деревенское стадо с парой пастухов, нанятых на стороне либо из своих киселёвских парней.
Утром и вечером коровок доили в хлеву, а днем катили на телеге на выпас, чтобы подоить коров. «Овечья отара» гуляла на выпасе вместе с коровами. Гусей и уток выгоняли с подворья к воде на лужайки, эти водоплавающие птицы росли практически полностью на подножном корме. Бывали случаи, когда утки с утятами или гуси с гусятами плавали в Днепре, сом со дна подкарауливал и уволакивал под воду маленького утенка или гусенка. Куриный гарем свободно гулял по подворью. Хрюшки отдыхали в загоне, прилегающем к хлеву.
Катерина Ивановна вела домашнее хозяйство строго, распределив обязанности между невестками. На её плечах и приготовление пищи, начиная с растопки печи, выпечки хлеба, и чистота в доме, и присмотр за подросшими внуками, и обеспечение еды для домашнего скота: пойло для коров, «мешанка» для свиней. На заре Катерина Ивановна выпекала пять - семь караваев, готовила к завтраку кулеш с заправками в зависимости от периода: пост или мясоед; к обеду щи, или похлебку, или овощной суп-рагу на свинине, баранине, «певуне» или другой птице, или с белыми грибами, также в зависимости от периода. Часто пекли пироги с различными начинками, и, «в вечеру», чашка молока с пирогом составляла достойный ужин. Водой в доме и на подворье обеспечивали Марина и Хима, по личной договоренности. Беременные женщины не носили тяжёлое, но беременность и кормление новорожденных не были причиной для безделья: летние лесные заготовки, ворошение сена на сенокосе, теребление льна и конопли, осенние соление и квашение, зимнее прядение и ткачество.
« В полном разгаре страда деревенская, доля ты русская, долюшка женская, вряд ли труднее сыскать…» писал Н.А.Некрасов. Одно было ясно: в хозяйстве не хватало женских рук.
Однако, Фому Дмитриевича вполне устраивала его холостая жизнь: Хома любил плотничать, поэтому часто уходил «в работу» на любое строительство, что приносило в семью денежный доход, поэтому его сосватали в восемнадцать, в отличие от старших братьев.
 Прохор обладал прекрасным слухом и помимо традиционной скрипки и свирели, освоил игру на гармони. Дмитрий Петрович его способности считал блажью, но гармонь Прохору приобрел, потому что Прохора приглашали на праздники и свадьбы и он получал вознаграждения за свою музыкальную работу.
Степан Дмитриевич - младшенький, набалованный худо-бедно выполнял работу по домашнему хозяйству, но больше любил погулять, потрепаться, покрасоваться - его «Я» гуляло впереди него.
От первого лица:
В сёлах и деревнях Смоленщины самым расхожим музыкальным инструментом была скрипка. В губернских ведомостях 11 сентября 1889 года писалось: «Велика…любовь смоленских крестьян к музыке; здесь нет, можно сказать, ни одной деревни, где бы, не было одного или двух музыкантов, пиликающих на скрипке… Благодаря этой любви к музыке, создалось в губернии за последнее время скрипичное производство как кустарный промысел. Кроме скрипок, в губернии приготовляют также свирели…»
Издревле скрипка была неотъемлемой стороной народного быта Смоленской губернии. Без нее не обходился ни одно гуляние,  общий или семейный праздник. На любом торжестве скрипка главенствовала, и только потом, отдавали должное гитаре, балалайке, гармони.
Центром кустарного производства скрипок были деревни Корюзино и Масолова Гора в 15-17 километрах от Смоленска. В этих деревнях скрипичные мастера были в каждом доме и, конечно, все они были музыкантами. Скрипки изготовлялись по расчетам, которые «канули в лета». Известно, что детские скрипки, те которые делали сами себе ребята, желавшие выучиться на скрипке, имели приметы своего сородича - «гудка». Самые простые скрипочки мастерили из лучинки, с четырьмя натянутыми вместо струн конскими волосиками. Более сложные - «скрипки-долбанки» из березового полена. Полено сначала долбили, вынимая из него древесину, потом готовый корпус сверху накрывали дощечкой с прорезями - верхней декой, натягивали струны и скрипка готова. Смычок - упругая, выгнутая «луком» палочка, стянутая вместо тетивы пучком конских волос, выдранных из хвоста кобылы. А на струны шли кишки свежезарезанного барана: их надо было вычистить, промыть, свить туго-натуго, как веревку, и оставить подсыхать в избе. По народным приметам, струны обязательно порвутся, если при «обыгрывании» новой скрипки будет присутствовать человек, глаза которого одного цвета с глазами зарезанного барана.
За неделю мастер делал 7-9 скрипок. Для каждой части скрипки дерево подбиралось по породам: на верхнюю деку шла ель; на нижнюю - верба; на обечайки - клен; шейка, головка, гриф выделывались из груши.
Продавались скрипки на смоленском рынке.
Многие скрипачи пробовали себя в этом деле, конструируя скрипку не по расчетам, а по выкройке, снятой с уже имевшегося инструмента.
Кустарный промысел просуществовал до 30-х годов XX столетия. Кустари не смогли конкурировать с организованным фабричным производством.
К слову сказать, музыканты, вспоминая старые кустарные скрипки, признавали, что они звучали лучше фабричных.
***