Не спящая

Венок сонетов  в соавторстве с Алексеем ФОМИНЫМ http://stihi.ru/avtor/fox20

Алексей ФОМИН
I
Не спящая. С закрытыми глазами.
Сквозь паутину на окне, кому
ты шепчешь об укутанных тенями…
 
В их душах перекре’щением дней
на тонкой ткани вышито смиренье
брусничных чувств, мерцающих огней
болотных топей и мечты камней
стать цаплями, вить гнезда, жить мгновеньем
 
Ты понимаешь всех, кто слышал ночь
в своем рождении. Им не помочь.
 
Пучки лечебных трав на грубых нитях
Сквозь стены будто бы проросший вьюн
Ползет к тебе, а ты его не видя,
Поешь стрекозам: баюшки-баю.


РЕЙВЕН
II
Поёшь стрекозам: «Баюшки-баю,
так мягок мох в болотистом раю…»
 
«Приляг», - зелёным мёдом льнёт мотив.
«Останься здесь», - бормочут неживые
жильцы трухлявых полоротых ив.
 
Мне сладко слушать жниц ночных полей,
да плакальщиц чащоб, гадать на перьях,
лес познавать до костяных ветвей...
Луна бела,  как хрупкий птичий череп.
Дурман, багульник застилают луг.
 
И для тебя, знакомого  с тенями,
сплетает сны ночной мизгирь-паук:
узнай меня, когда повеет вдруг
дыханье льда над тёплыми губами.


Алексей ФОМИН
III
Дыханье льда над тёплыми губами.
Вдох – тень змеи, а выдох – крик совы.
Трава чьи корни порваны кротами
кладет на тропы шорох свой крестами
По ним ещё идут на юг волхвы.
 
Несут дары, стекло и медь, и свечи,
Но потерялся смысл, их стерлись речи
 
Из памяти во славие… Иной
Становится и песня, и дорога.
У этой веры запах земляной
Ты слышишь жабник, бросил соль под ноги,
 
Как будто наложил епитимью
Болотных топей. Чьи теперь тревоги
Затягивают неба полынью…


РЕЙВЕН
IV
Затягивают неба полынью
Клубы тумана с призрачных подворий.
Идущим мимо грезится приют
под крышей тинных вод, в шуршащем море
густой осоки, камышовых пут.
 
Им слышен шёпот древних волчьих ям
о дымных духах, вышедших на волю,
про жертвенник неназванным богам,
костях в трясинном чреве, зёрнах боли.
 
Скрипит во мраке мельница болот:
извечный голод свежей пищи ждёт.
 
Где  волглый свет расползся шерстью серой,
где идолы с глазами мёртвых рыб -
всё обратится в земляную веру.


Алексей ФОМИН
V
Всё обратится в земляную веру
в забытые сказания труверов…
 
Ищи следы – найдешь собачью кость.
Вглядись во тьму – увидишь козий череп.
Прислушаешься – щелкнет черный дрозд.
 
Как будто гость за гостем сходят с неба,
Один с безухой крысой, а другой
с жуками в банке, третий – на прищепах
приносит тени хосты голубой,
 
Тот с карликовой ласковой химерой,
А тот со стаей городских ворон
Встречает у незапертой сном двери
Всех с адописных призванных икон
Ель ночью в тальме серебристо-серой


РЕЙВЕН
VI
Ель ночью в тальме серебристо-серой -
оживший сгусток тьмы лесного дна,
протянет лапы. Воздух пахнет серой.
Сны наполняя холодом пещерным
могильная нисходит тишина
 
на ветхий дом. Но за её покровом,
как барабан из кожи мертвеца,
бьёт гулкий дождь и чудится багровый
горящий взгляд сокрытого лица
 
у странника, что постучал в окошко...
Лишь птичий след петляет по двору.
Вода рисует чёрные дорожки.
 
В сыром тумане шум осокорей,
и за порогом сборище теней.


Алексей ФОМИН
VII
И за порогом сборище теней:
У стен, у криворотого колодца,
На пятнах полусгнивших ступене’й,
На каптырях разбросанных камней,
На мутовке в окованном ведёрце.
 
Не водокрестие, а леший-спас,
Засохшей вербы розовая пясть…
 
Томлёными свиными щами тянет?
Паленой псиной… От заветных встреч.
Прислушаться – ослышится не речь,
А с мочагов молебен окаянный. 
 
А может это голос не оврагов?..
Присмотришься – не изречённа власть,
К пратьме ведут магические знаки.


РЕЙВЕН
VIII
К пратьме ведут магические знаки -
язык их ведом чёрным древним льдам,
веретнику в истлевшей волчьей длаке,
что кличет навий по глухим углам:
 
кто ждёт, опутан нитями грибницы,
кто жалобно кричит болотной птицей,
 
кто в сон придёт - укроет мелкой дрожью,
водой стоячей с запахом гнильцы.
 
По хлябям гиблых мест, по бездорожью
опять идёшь, но выбраться не можешь:
встают навстречу камни-останцы.
 
Взгляни в зелёный сумрак купырей:
там зыбка чья? И куколка в тенётах?
В тебе душа - от колдовских корней…


Алексей ФОМИН
IX
в ТЕБЕ душа – от колдовских корней,
непроходная дебpь, блеск мшистой ровни.
Чем день белей – тем будет ночь черней.
 
Бессаванным уходит время, топким,
Блудящим зверем по вертлявым тропкам…
 
Трухлявым пням поешь о небесах,
В них видя трепетанье крыл стрекозьих,
Высоких трав дрожит многоголосье,
а ход минут растянут на часах,
в столетия,  не справятся полозья.
 
Ступь стала тьмой и мерестит в глазах
от бестелесных, тихих провожатых.
ведет сквозь них то в девах, то в весах
смеркоты след по запаху беспятых.


РЕЙВЕН
X 
Смеркоты след по запаху беспятых
на берегах, туманами объятых,
 
как будто шепчет, бередит, зовёт
сырую землю что внутри томится:
вольёшься тенью в навий хоровод
разрыв-травой  взойдёшь в пустых глазницах.
 
Следы улиток, тихий ход червей,
осинник с вечной песней погребальной,
огонь болот, манящий и печальный,
изломы настороженных ветвей
всё крепче  оплетают речью тайной.
 
Раскинет паутину лунный свет,
поймает морок, хохот невидимок,
ауки плач, который был - и нет.


Алексей ФОМИН
XI
Ауки плач, который был – и нет,
Как эта ночь, а вслед за ней рассвет.
А следом день, неделя, месяц, годы…
Кто думает водить здесь хороводы,
Тот ищет лишь вопросы – не ответ.
 
Тому земля – покой, весна – томленье.
Зажги меня своей свечной мольбой
И не огонь увидишь – откровенье,
Которому не быть во тьме золой.
 
Гуляет стон по лошадиным трактам
Пока в театрах властвуют антракты,
Пока сиюминутный дождь – пророк.
 
Кричат: на бис! Не те, кто в жизни святы  – 
Все, кто не будет в сонме душ распятых…


РЕЙВЕН
XII
Все, кто не будет в сонме душ распятых,
коснутся тьмы иль обернутся тьмой:
их пустоту не отыграть, не спрятать,
им не вернуть утраченный покой.
 
Им дождь - пророк блуждающей дороги,
где в жирной глине вязнет колесо
и зим, и лет безвидных, одиноких.
Гнилой соломой стелется под ноги
изнанка дней, как беспробудный сон.
 
Но что мольба - вокруг ни зги, ни зги.
Вороний ветер сменит праздник волчий,
летящий камень - адовы круги.
 
Землёю перемолоты и смяты,
все те, о ком кровоточат закаты.


Алексей ФОМИН
XIII
Все те, о ком кровоточат закаты
приписаны к амбарной книге вед.
В нас человек еще не-до-разгадан,
Ему бы жить, а он все ищет смерть,
Считая, что она не тьма, а – свет.
 
За шорох трав и плеск волны не спросят,
И за туман, за утренние росы
С нас жертвенную плату не возьмут.
 
Но все-же что-то гиблое и злое,
Скрывается за гладью голубою…
 
Да и внутри аорт и вен дуэт
Фальшивит и берет не те все ноты,
И жёны тысяча одной субботы
Не разгадают слез твоих секрет.


РЕЙВЕН
XIV
Не разгадают слез твоих секрет
ночные птицы, камни перекрестков,
в болотных травах загулявший свет,
и облаков недостижимый остров.
 
Тебя  качает времени река:
вода молчит - вода многоречива,
но терпкий вкус у каждого глотка.
 
Сквозь тишину, стоящую у края,
и тишину, плывущую в веках,
брести душе, тоски не утоляя,
в далёких заповеданных мирах.
 
Ты слышишь сумрак, говоришь  с лесами -
не спящая,  с закрытыми глазами.
_____________________________

XV Магистрал:

Не спящая. С закрытыми глазами.
Поешь стрекозам: баюшки-баю.
Дыханье льда над тёплыми губами
Затягивает неба полынью.
 
Всё обратится в земляную веру,
Ель ночью в тальме серебристо-серой…
 
И за порогом сборище теней,
К пратьме ведут магические знаки
В тебе душа – от колдовских корней…
 
Смеркоты след по запаху беспятых,
ауки плач, который был – и нет,
Все, кто не будут в сонме душ распятых,
все те, о ком кровоточат закаты
Не разгадают слез твоих секрет.