Избранное фрагмент 16

По грунтовому долу
По ковру бурой масти
Шли деревья бесстрастно
Войсковым частоколом

Шли деревья, как сваи,
Что дожди обглодали,
Грузовик, завывая,
Гнал в осенние дали.

На ухабах, угорах,
Там, где грязь по колено,
Рвала бронхи мотора
Серо-бурая пена.

Грезы шли наугад,
Невпопад и вразброд,
За два века назад
И за тысячи верст.
 ….
До Британии строем
Погоня шагала,
За его пятернею,
За ее легкой шалью.

Дети гибли, хворали,
Будто мусор о стенку.
Ее звали Вестфален.
Наверное, немка.
 …
По грунтовой дороге
Ветра, как хоралы,
Было время, в итоге
Ничего не осталось

Он доедет! он вновь
У ворот плейстоцена
Поменять на вино
Коленвал за бесценок,

Да арийскую плоть
В подворотне отведать,
Ископаем, как гвоздь,
Как тот череп иль нежить.

От арийцев двурогих,
От безвыходной швали
По грунтовой дороге
Пространства орали,

Они были быстрее,
Чем визги мотора,
И быстрее, и круче,
Чем пропасть и горы,
Они были, как сырость
Осеннего леса.
Они были как эхо
Орудийного гула.

И когда вдруг проя’снит,
Будто знамя в Берлине,
Визг мотора - он стынет
В мозгах и поныне
                Пермь, 16.10.2011


МОТОВИЛИХА

… А позади, сойдя с ума от сна,
Скакала та, что пыль стирает в пыль

Вечером беззвездным
На людях темно,
Черные вороны,
Рабочее сукно.

Серый хлеб несладкий,
Пойло в три глотка,
На седьмом десятке
Смена нелегка.

Мутный свет наград
Да тяжелый мат.

- Стоп, покурим, братка,
Вон из кабака.

- Волей злой Гингемы
В Адене война,
Как вернулись все мы -
Знает смерть одна.
Пойло после смены.
Стойка у окна.

- От моих мозолей
В девятнадцать стран
Инвалютной молью
Тянется аркан

Плазменная мана
Прах стирает в прах
Кровь детей Ирана
На моих руках.

- Говоришь, они
Средство от войны.

Смерчи. Ураганы.
Небо в «Тополях».

Дальше вниз по склону,
Ворот подыми,
Это лог Суконный
На хребте Перми.

Будто скальпель,  воздух
Бьет за  воротник.
Прочь, не шастай поздно,
Берегись,  старик!

Новый люд кругом.
С подлым кулаком.

Мир устроен грозно.
Разве не привык.

В ночи ждет Ксантиппа,
Старая жена,
Утро трудным  хрипом
Вырвет ото сна,

От струи аргонной
Вечный шум в ушах
Шаблоны да микроны
Что сталь сжигают в прах.

Дома ждет сосед,
Уголовных лет

Нету обороны
При твоих годах.

Вот другие виды,
Лиловый монохром,
Это дом Бастинды,
Сумасшедших дом.

Бледный день над логом,
Черный лёт ворон,
Холодом надолго
Город окружен.

Полегли в тумане
Дымы и дома.
В стане за экраном
Горе от ума.

В стане бред газет.
В стане смысла нет.

Сколько в этом стане
Всякого дерьма.

В рамке монитора
Сразу не видна
К логу шагом скорым
Движется война

В ряд свиные рыла
Держат микрофон
Город, как могила,
Грязью окружен.

Будто полынья
Рвотного зелья

Черный лёт ворон.
Боже, дай мне силы.
                Январь - февраль 2013


Нас стоически – хоть в огонь.
Нас критически – только тронь.
Нас космически! – не проймешь.
Нас магически – не сотрешь.

Мы логически – большинство.
Мы практически – колдовство.
Мы трагически – торжество.
Асимптотически - мастерство.

Мы хоть издали – лепота.
Только в празднество – пустота

Танец близится
Кабаре под стать
Отчужденных лиц
Не поцеловать

Не нужны кому одолень-слова
А нужна кому околей-трава

Холод стелется по утрам в постель
Темень серая заключила в плен
Шум ведический от тяжелых снов
Мы готически - из других веков
                2014


Бог Атон бородатый, тебя совратила нубийка,
Семя лотоса держит в юных смелых ручонках,
Бес в ребро, ты поверил, что это навечно,
Вот и утро - и нет никого в Междуречье.

Девы на день, как снег в середине апреля,
Свечи, праздник, вино, поцелуи в подъезде,
Изумруды в ночи, да не ведать им всуе,
Он повенчан измлада с другой в поднебесье.

Дар небес не без дна, и Термутис, кретинка, 
Начинает чудить, вот твоя Нефертити
Исчезает с другим в день затмения солнца
И приходит во снах - знать, Атон, ты не умер.

Что же вместо нее. Стыд. Ключица косая,
Кости, баба дурная, верблюжья колючка,
И последним гвоздем, черт - уродина Киа?..
Нет, еще! Совершенный бесчувственный мрамор.

Что же дальше. Ты знаешь, но все мастерские,
И некрополь, и храмы завертит в  пустыне,
Будет время, что хуже войны, и на сдачу
Равнодушный народ вновь потянется в Мемфис.

Остаются –  коньяк,  паспорта, кабинеты,
Тюильри, синий плащ, под мальчишку прическа,
Так надеюсь, не бросишь меня, парижанка,
Посмотри – след метели в окне появился

Мастерская, папирус… пора. Буки грянули, бряцают систры.
Может, где-то, Осирис, тебя ожидает Изида

2015


Птиц нарисуют нам с тобой
Анималисты,
Взлет перелетных над Невой
В небе охристом,

Крыши, затопленные свинцом,
Умброю - пристань,
Площадь, увенчанная дворцом,
Строго, как выстрел.

Стражей державною храним
Семь поколений,
Страны, как версты, перед ним -
Бегом оленей.

Бьют о гранит береговой
Серые волны,
Но не догонят нас с тобой
Серые волки.

Ветры балтийские в пути
Пеною брызнут,
В синь горизонта погляди
Без укоризны.

На петроградской стороне
В качке причала
Эта мелодия во мне
Так прозвучала
                2016


                ТЫ
Давно ли это было. Ты забыла.
Твое лицо над миром восходило,
Как всходит солнце, обещая день.
А я как зачарованный глядел

Я ушел от тебя к золотистому лету,
Ты ушла от меня в петербургскую осень.
Как торосы, из банки торчат папиросы.
А в сети океан сумасшедшего бреда.

***

Ты прости. Жизни не было, кроме тебя.
Что случилось вокруг - давят сто атмосфер.
И пишу без тебя, и пою, не трубя,
Почему – знает только смешной Люцифер.

Сорок бед, и всегда и со всеми один,
И хмельное питьё, и дурное нытьё,
Ждать волшебную лампу в подарок… её
Ни за что никому не отдаст Аладдин.

Лишь во снах нам встречаться с тобой привелось.
В пять часов из груди подымается стон.
Не сбылось целовать, ни коснуться волос,
Если б был чей-то бог – так спросил бы, за что.

***

Расскажи, как вериги сородичам снять.
Как с бедой совладать, если люди – кретины.
Петербургская осень, ты слышишь меня?
Где ты, Неле, где зелье блаженной Катлины.

Всё, что движет рукою – священная месть,
Что под сердцем лелеет ученый-расстрига.
Позови меня, Неле, дай знать, что ты есть.

Первый день сентября. Вечно твой,
                Уленшпигель

1.9.2016



КОСТЕ БЕРЕЗОВСКОМУ

Сначала звуки опустели,
Их не было в сырой метели,
И снег в окно, и ветер  с крыши,
Их рваный шепот не услышишь.

Потом смешалась жизнь в грядущем,
Злой мир, повсюду достающий,
Во все концы, как от потравы,
Порожняком неслись составы.


Бордели в кособокой  спальне,
Пиры в гостинице Центральной,
Всё было буднями как будто,
Как перевалочные пункты.

Обиды, беды и причуды
Слились в единую посуду,
Растерянность последней ссоры
Ушла со смертью режиссера
                Ноябрь 2016


Немая и трусливая,
Бездумная, полживая,
Грибам и травам родственна,
Так начиналась родина.
Такими сроду были мы.
Так детства дни - постылыми.

Восторжена и влюбчива,
Натружена, закручена,
Отторженная, страстная,
Бессмысленная, разная.

Глухая, равнодушная,
Во времени растрачена,
Натужная-ненужная,
Шла молодость незрячая.

Отважная и страшная,
Безденежная, бражная,
Биндюжная, простужная,
Ветрам и грозам дружная.

Озлобленная, квелая,
Ко всем оторопелая.
Грязь за письмом стократая.
Жизнь за стеклом проклятая.

Вот только вам – не жалуюсь!
Еще повырвем жало им
                11.9.2017

К 100-летию Октября

Офицеришки империи,
Вот была люстрация!
Указали вам на двери
В девятьсот семнадцатом.

Вы за царскую породу,
А Россия стылая
За свободу от господ
Дорого платила.

От Амура и Оки
В ненависти классовой
Били вас большевики
Крепко по мордасам.

И на каждой параллели,
В Сальте, Брюгге, Ейске -
Ваше сердце под прицелом,
Мразь белогвардейская!

28.10.2017


Пройдет глухое время
В тисках аэродрома,
Накатится на темя
Рутина снежным комом,

Ученый мир в пробирке,
Чьи мысли под копирку,
А новость сдвинет в пропасть
Коллеги острый локоть.

Просроченным товаром
На Каме да Неве
Адепты семинара
С дырою в голове.
                9.10.2017


Рецензии