Зачерпнуть облако ладошкой...

…Все взрослые когда-то были детьми,
только мало кто из них об этом помнит.
(А. де Сент-Экзюпери)


    Краем уха, от своих родителей она слышала, что зима была холодной. А разве может быть зима теплой? Ведь снег холодный,  такой же холодный, как мороженое и такой же вкусный, ну, немножечко только не такой сладкий! А какой снег белый, пушистый и скрипит  под ногами и, если, подержать в руках, он тает и становится водой. Лера, так звали девочку, уже знала, что мокрые руки быстрей замерзают. Хорошо, если есть варежки, но они, почему-то, всё время теряются...  Ах, как здорово лететь с горки на санках! С варежками, без них ли... Какая разница?  Дух захватывает! Случалось - санки опрокидывались в сугроб - надо было  сразу отряхнуться, чтобы одежда не намокла. Тогда уж мама, точно домой загонит! А без варежек как-то очень уж Мороз обжигал ей руки, злился на неё за то, наверное, что она такая Маша-растеряша. Быстренько  отряхнув снег, она прятала руки в карманы, и мороз успокаивался. Да, снег холодный, поэтому и зима холодная, а без снега, она это знала, зимы не бывает.

    Она еще помнила с каким нетерпением ждала зиму, когда же выпадет снег, засыпала вопросами своих старших сестер: почему снег белый; почему холодный; когда он выпадет. Ответы же , как правило, она не получала, да и не могла получить, так как сестры были немногим старше ее, старшей было одиннадцать, а средней - девять лет. К родителям было бесполезно обращаться с вопросами, в силу своей вечной занятости, они тут же отправляли ее к сестрам. А так как позарез ей нужны были ответы, Лера находила их сама, с присущей детям простотой  : снег белый , потому что он белый , холодный, потому что это снег.
    Каждое утро она с надеждой смотрела в окно на улицу. Иногда она видела изморозь на ветках деревьев, проводах, на заборе, но это был еще не снег. Она помнила с прошлого года, как это красиво... И вот, наконец-то, подбежав босыми ногами к окну, она увидела чудо, которое так ждала. Она не узнала свой сад. Это было сплошное белое марево, залитое веселыми лучами солнца. И только, когда глаза привыкли к яркому свету, она начала различать силуэты так хорошо ей знакомых яблонь. На ветках тяжелыми, точно ватными, клочьями лежал снег, такой белый и такой пушистый! Ветки под его тяжестью опустились местами чуть ли не до земли. Снег кругом: на крышах соседских домов, на земле, причем , не в беспорядке рассыпанный, а как будто кто-то отмерял сколько снега  насыпать на деревья, на землю, крыши, забор… Из снежного ковра упрямо высовывалась высохшая трава, прикрытая серебристыми хлопьями она напоминала малюсенькие елочки. Вот она, сказка! Увидев все это , очарованная переменой своего сада, Лера не могла уже отвести глаза...
    Вдруг, потревоженный, вероятно, солнечным лучом, крупный клочок снега свалился с ветки в сугроб и рассыпался, взорвавшись на какой-то миг крохотным облачком и это легкое движение вернуло её в реальность:
    - Снег! -вырвался из нее восторженный крик
Тут повскакивали с кроватей и сестры, которым не надо было идти в это утро в школу и которые не очень торопились оставить свои теплые постельки...
Быстренько одеваться! На улицу! Потрогать снег руками...

    Теперь же Лера ждала лета с таким же нетерпением, как когда-то зиму. Снег уже почти весь сошёл, лежал ещё кое-где у корней деревьев, у старого сарая, забора... Лужи  заманчиво блестели на солнце... Кому-кому, а ей- то известно, как здорово побродить по воде, можно глубину их измерить.  Примерив свои новенькие, блестящие сапожки, мамин подарок, Лера понеслась на улицу. Жаль только, сапожки не очень высокие, легко можно набрать воды.


    -А ты кем был, когда был большой?- спросила Лера, только что появившегося двоюродного брата. Он еще дожевывал корку хлеба. По всему было видно, что он торопился побыстрей выйти на улицу: пальто расстегнуто, шапка набекрень.
    -Я? Как папка, шофер.- и, закончив с хлебом, Сашка начал рассказывать на какой машине он работал, и что он возил, когда был большой. Конечно это была ну очень большая грузовая машина и грузы возил он самые важные:  песок, глина, гравий , словом, строительные материалы. Что еще мог возить ребенок на  машине, когда его родители »строились«?   

    Их дома стояли по соседству. В районе новостройки, где они жили, было много ребят, Лера всех знала, но играть предпочитала со своими многочисленными двоюродными.  Все они были ее семья. Исключением была соседская девочка Наташа - очень нежное хрупкое создание, которая все и обо всем забывала. Она напоминала  Лере сказочную принцессу и, будучи девочкой боевой, Лера взяла Наташу под свое покровительство, никто не мог ее обидеть. У  Наташи мать  работала в магазине, поэтому  у неё было  кукол  видимо-невидимо: большие, поменьше и совсем пупсики. А красивые!  Они заигрывались часами... Совсем не во время  возвращалась с работы её мама, начинала Наташу ругать  за что-то  и  бросала на Леру взгляды, от которых  хотелось "провалиться под землю". Так  доходили до неё значения некоторых  слов... Лера не понимала, из-за чего Наташина мама сердится.

    Лере тоже купили  ко дню рождения простенькую без одежд куклу, что, кстати, ее нисколько не расстроило. Она легко нашла одежде замену, в виде тряпочек и лоскутков из маминой швейной машинки. Она была счастлива. Наконец-то и у нее есть настоящая, нетряпочная кукла. Ей даже и в голову не пришло посмотреть, что там у куклы внутри. Естественно, она уложила ее спать рядом с собой, рассказала ей сказку на ночь, но уже на следующий день, во время обучения Гутиэры, так звали куклу, танцам, у нее, вдруг, отвалились ноги, к величайшему огорчению девочки, которое выразилось обильными слезами и громким ревом. Только увидев в углублениях для ног куклы пустоту и резинку, за которую цеплялись ноги, Лера успокоилась. Кукла оказалась ненастоящая.
    Бедная Наташа! Она каждый день должна ходить в детский сад. Лера помнила еще, как ее тоже отдали в детский сад, в круглосуточную группу, когда ее мама очень долго лежала в больнице. Ни одного близкого человека, только чужие люди и, как ей казалось, злые. Она помнила, как в тихий час воспитатели требовали от детей лежать с закрытыми глазами, ходили по рядам меж кроватей и проверяли, кто не спит. Детям не разрешали бегать, громко разговаривать. Она никогда не забудет угол за огромным фикусом, куда провинившихся ставили в наказание. А какая каша была у них невкусная! Теперь ей понятны были слова Марьи-искусницы про волю и неволю!
    Любившая целый мир, пятилетняя кроха, готовая еще вчера доверить всем и каждому все свои секреты, поняла как холоден, несправедлив мир «чужих». Она задыхалась…  И когда, наконец, мама пришла за ней, она с криком бросилась к ней и  прижалась к  ногам так, что уже никто не смог бы её оторвать...
    - Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда ! Пожалуйста, пожалуйста !
    - Что ты, доченька, конечно же, мы сейчас пойдем домой-  присев, она обняла дочь и, с трудом сама удерживаясь от слез, взглянула в заплаканное лицо дочери. - Ну что ты, родная моя, что же ты плачешь? Я пришла, чтобы тебя забрать - успокаивала она Леру.
    О, как ей сразу стало спокойно! И, когда воспитательница заявила маме, что сегодня не отпустит девочку домой, так как отсутствует заведующая, а без нее она не может отдать ребенка, Лера даже не испугалась. Мама с ней, теперь ей было ничего не страшно. Через пару часов она уже носилась от дома к дому , сообщая всем и вся, что она уже дома и в сад больше не пойдет.
    Двоюродные были рады несказанно Леркиному освобождению, но больше всех радовался ее любимый пес Дружок, который посматривал на нее масляными глазами, помахивал хвостом, и не упускал случая, чтобы не лизнуть Лерке руку.

    Вот и сейчас её Дружок смотрит на нее вопрошающе, она подошла к нему, погладила и, как бы, извиняясь, сказала: - Видишь, у меня ничего нет , а он уже все съел, - и спросила, обращаясь к брату, - есть у тебя еще ?
    - Не-а, мамка только один кусочек намазала - ответил Сашка с некоторым сожалением и подойдя к Дружку тоже его погладил, потом продолжил, - Лерка, а кем был Дружок раньше?
    - Не знаю, я еще не думала, может он был дяденька, а потом его заколдовали?
    - Кто?
    - Кто - кто, дед-пихто, помнишь сказку про Морозку?
    - Аха! -и Сашка задумался.
    Он был довольно упитанным мальчуганом, простодушным и очень легковерным, и Лера, пользуясь этим, рассказывала ему самые невероятные истории, которые происходили якобы с ней, когда она была большая. Интересно, что рассказы ее были так убедительны, что она сама начинала в них верить. Тот факт, что они когда-то были большими, взрослыми, не вызывал в них никакого сомнения.
    -А я была летчиком -мечтательно вздохнув, сказала Лера и продолжила, увидев сомнение в глазах брата, - я точно была летчиком!
    -Врешь ты все, ты девчонка, а девчонки не бывают летчиками.
    -Не веришь и не надо, а я правда была летчиком, это сейчас я девчонка, а раньше я была дяденькой,- и, чтобы быть до конца убедительной, добавила,- а еще, я была на войне, вот!
    Тут Сашкины сомнения в момент улетучились, он уже предвкушал услышать какую-нибудь историю. А Лерку и упрашивать не надо. Она только предложила ему забраться на камень, что стоял на обочине дороги. Снега на нем уже не было, ветер и солнце успели его обсушить.  Он был так огромен, что его никто не мог не то что убрать, но даже сдвинуть с места. Наслушавшись сказок от старших сестер, Лера решила, что этот камень- заколдованный богатырь и поглядывала на него чуть ли не с почтением. Осмотревшись по сторонам и не найдя другого более менее сухого места, она подумала, что лучшего места не найти, да и богатырь, как предположила Лера, не должен обидеться, ему ведь тоже бывает скучно одному!

    Лера помогла брату вскарабкаться наверх. Устроившись поудобней, она начала свой рассказ. Первое что пришло в голову, это конечно увиденный недавно  фильм о войне, в местном кинотеатре "Дружба", куда ее, к ее собственному удивлению, взяли сестры, уступив ее слезливым мольбам, видимо, испугавшись, что Лерка с досады может умереть, если ее не взять с собой.
    Как только в зале погас свет, Лера уже себя не ощущала, она была вся там, в другом, незнакомом ей мире. По окончании фильма, когда вновь зажегся свет, она с удивлением осмотрелась по сторонам. Всё кончилось! Она не могла понять, что-то произошло, то ли мир изменился вокруг, то ли она сама стала другой, повзрослевшей что ли... Мир открывался ей ещё одной грубой, жестокой стороной, жёсткой своей правдой. Кино закончилось, но...
    Трехкилометровый путь домой показался ей куда длиннее, чем дорога туда. Хотя не все было ясно ей,  она старалась, по возможности, не задавать вопросов девчонкам, боясь, что рассердившись, они не возьмут ее больше в кино. Она прислушивалась к тому, о чем они говорили, время от времени ей приходилось бежать, чтобы не отстать и все надеялась услышать ответы на вопросы, главные вопросы, без ответов на которые, ей казалось, она уже не сможет жить: почему люди лгут, почему убивают, разве они не понимают, что это плохо?
    Она уже знала к тому времени, что страшней смерти ничего не бывает, помнила слезы матери, почерневшее от горя лицо бабушки. Ощущение беды было и в тишине комнат, и в редком шёпоте толпившихся в доме и во дворе людей. Она помнила, как выл ее Дружок... А дядя, совсем другой, чужой, неподвижный. Она всё ждала, что он проснётся...

    Не выдержав, она все же, спросила сестру:
    - Оль, а почему фашисты убивают наших, они что дураки, не понимают, что это плохо? - она забежала вперед, чтобы видеть лицо сестры, когда та будет отвечать
    - Все они понимают, просто они плохие…
    - А почему они не исправляются?
    - А ты иди и спроси их сама - это был уже совет старшей сестры Вали.
Тяжело вздохнув, неудовлетворенная ответом, Лера углубилась в свои размышления, непроизвольно замедлив свой шаг, стала отставать.
    - Догоняй, ты что, уснула - прикрикнули на неё, уже порядком ушедшие вперед девчонки, а ей, Лере, надо было, во что бы то ни стало, понять - Почему?

    Теперь, она рассказывала брату это кино,  хотя в этом рассказе было больше эмоций, нежели слов, он ее понимал. Это был их язык…
    По фильму главный герой-лётчик, погибает, но Лера не могла допустить, чтобы это еще раз случилось с ним. И лётчик тот выжил! Он был ранен, но остался жив, и Сашка, как и сама Лера, был  несказанно счастлив. Он снова и снова просил повторять отдельные эпизоды, явно сожалея, что рассказ уже закончился. Он бы еще слушал и слушал, но сидеть так долго на холодном камне было уже невыносимо.
    - А давай лучше лужи измерять?- предложила она, помогая Сашке спуститься вниз.
    - Хитренькая, у тебя резиновые сапоги…
    - А мы можем и по очереди - предложила Лера, еще не зная, как это можно осуществить на деле, когда кругом такая грязища.
    Во всяком случае, долго ей не пришлось размышлять, ведь она уже увидела лужу чуть подальше по улице. Это была обычная лужа, каких в жизни Леры было уже много. Она уже хотела войти в нее, но сейчас что-то ее остановило. Она увидела там синее пресинее небо и солнце. Вдруг ей представилось, что эта синяя бесконечность с редкими облаками у ног, не кажущаяся, а существующая на самом деле… Мурашки , вдруг,побежали по спине…
    - А тебе не страшно туда упасть? - спросила она Сашку, понизив таинственно голос.
    - Куда? - не понял Сашка.
    - Туда, - сказала Лерка, показывая рукой на лужу, - Олька сказала, что там внизу, под нами, тоже земля и что там люди живут.
    - Ого, они что вниз головами ходят, а как они не падают?..
    Лера не ответила, ее в данный момент занимало совсем другое. Она же сто раз ходила по лужам и никогда никуда не проваливалась, почему же сейчас ей стало страшно? Немного подумав, она предложила:
    - Саш, ты держи меня за руку, только крепко, а то я улечу, а я буду потихоньку заходить в воду, чтобы край почувствовать.
    Сашке предложение понравилось и Лерка, взявшись за надежную руку брата, стала опасливо скользящими шажками медленно заходить в воду. И вот, она стоит уже посередине лужи, а края нет. Она даже воды в сапожки не набрала. С радостью, на всякий случай, она пошарила ногой вокруг. Нет, нет края! А как здорово стоять посреди такого огромного синего неба, можно даже зачерпнуть облако ладошкой! Она наклонилась к воде и увидела там уже не облако, а свое лицо, очень довольное своим открытием. Ей стало как-то совсем легко и очень весело.
    - Саш, а что если… - и она увлеченно стала рассказывать брату, о только что возникшей идее или фантазии, называйте это как хотите… Важно только, что так, маленький шажок за шажком, и открывают они для себя этот мир. Не надо только им мешать!