А судьи кто?

Жизнь гения-сущая малость.
Она перед вечностью- пшик.
Важней то, что после осталось-
Расцвел тот цветок или сник.
 
 
Какое нам, в сущности, дело
Какой был Толстой  семьянин,
Ходил ли Некрасов налево
И был ли Шекспир дворянин.
 
 
Бессмертье рождается смертью-
Его осознанью нужна
Отсечка задраенной дверью-
Где Солнце понять, где Луна...
 
Их близкие, будто планеты,
Угаснут без света звезды.
Чем дальше, тем меньше заметны
В веках лишь светила видны.
 
 
Как айсберги те самородки,
Земная их жизнь над водой.
Там сплетни, друзей кривотолки-
Мошки прифонарной рой.
 
 
Окончится жизнь, и  глыба
Перевернётся вверх дном,
Над бездной времен встанет дыбом….
А мы камнем в воду уйдём.
 
 
 
 
 
Для гения вечность - стихия
Как синим китам океан
А жизнь с бурунами лихими
Для них, как для бури стакан.
 
 
 
 
 
Бурлим в этой утлой посуде.
Пытаемся важность придать
Коллизиям собственных судеб,
А гениев в рамки вогнать.
 
 
В привычную узкоколейность
Шаблонных штампованных  душ.
Рогожей накрыть гениальность
Чтоб нас не слепил  её луч,
 
 
Длиннющие тени бросая
На жалкое наше жильё,
Как если бы  возле сарая
Возникло неведомо чьё
 
Творение архитектуры-
Изящный до боли дворец,
В который щепотку натуры
Своей вбросил щедрый Творец.
 
 
 
 
 
От Солнца очки по-темнее
Из слухов и сплетен надеть
Чтоб выглядел гений ровнее-
Опошлить, принизить, раздеть.
 
 
Лишь бы внутри для себя мы
Могли бы героя зарыть
В подобие нравственной ямы
И с облегченьем  забыть…
 
 
 
Багеты вот так Мону Лизу
Корят пять столетий подряд
За полуулыбки харизму
И полубезумный взгляд.
 
 
Но, если музейному вору
Шедевр удаётся украсть,
Подобно суда приговору,
Полотна лишь принято брать.
 
 
А правильных рамок обломки
Останутся хламом лежать
И пламени чьей-нибудь топки
Им будет нельзя избежать.
 
Так что же в итоге важнее?
Прокрустово ложе толпы
Или неправильный гений
Что  запросто с богом на ты….