Сигирия поэма фрагмент 1

Утихли, наконец, сражения и битвы
За независимость и правду, за царя;
Не утихают лишь в монастырях молитвы
За справедливость, мир и нации отца

Великого освободителя льва Дхатусену,
Надежду всех сингалов - храбрых львов,
Не подчинившихся тамилу-сюзерену -
Шести дравидам, и их армии слонов.

Жестокие бои лишь закалили веру
В свободу, праведность, в самих себя.
На острове царь Дхатусена начал эру
Народного богатства, где вода

Давала урожаи фруктов, овощей и риса.
Пришёл достаток в каждый, каждый дом,
От Матары до Педро - северного мыса,
Сердца наполнились любовью и теплом.

Царь вдохновил людей построить дамбы,
Каналы ирригации. Тогда поля, сады
Родили урожай. Работе этой были рады.
Великий бог вознаградил их за труды.

Морийская династия жила и процветала.
Когда всё хорошо, то отчего ж не жить?!
В их гущах радость и гармония витала,
Дозволено здесь было каждому любить,

Любовью наслаждаться, быть любимым,
Тем более народному любимцу королю:
С женой и не женою был счастливым!
Достался треугольник вот такой ему:

Жена - по крови благородная царевна:
Манеры и наряды, роскошь и балы,
Мужчине не перечит, говорит напевно,
Степенная, как воплощение звезды

Далёкой, нежно синей и холодной,
Светящей, страждущей его в ночи.
Не очень хороша, зато с улыбкой томной.
Болезнь, которою страдают богачи

Есть их удел - женаты как великие особы
И первые потомки титулованных родов.
Великим важно, не испортить бы породы,
И дела нет, что не взаимная любовь.

Едва ли юношей и девушкой их поженили
Во имя процветанья и союза на земле
Благословенного Цейлона. Не спросили,
Кто в сердце, кто в душе, кто в голове…

Она его любила сердцем и душою,
Хотела быть с ним рядом день и ночь.
Но он был хладен телом, только головою
Ценил её любовь, при этом гнался прочь

От той любви, от странных отношений.
Ему с ней было не уютно, всё не так:
Поговорить не мог он без волнений,
Она умна, а он как будто бы простак,

Она воспитана, поёт, рисует и танцует,
Немного сочиняет музыку, стихи;
Он перед ней затравленно пасует,
И чувствует, что нет в её словах души.

Он видит, как она старается быть нежной
Заботливой и любящей, но всё не то.
Его тянуло от неё, как силой центробежной,
Ему с ней было тяжко, муторно, темно.

И даже возвратившись с поля брани
С победой над неистовым врагом,
Царь Дхатусена был не рад, подавлен,
Что ждёт его немилый сердцу дом,

Нестрастная постель, неласковые руки,
А серая безбрежность скуки бытия.
Ему милей сражений, смерти звуки,
Чем сладостная боль любовного вранья.

Ему бы лучше к той простолюдинке,
Которая пленила женским естеством,
Красивой искренней, простой улыбкой,
И соблазнительным нагим плечом.

Она стройна, тонка, свежа, игрива.
Не мучает мужчину тонкостью бесед.
Младая лань, она божественно красива,
В её глазах мерцает дикий свет

Любви и страсти вожделенной неуёмной.
Она есть воплощение полночного огня,
Своей улыбкой искренней и томной
До умопомрачения доводит короля.

Её движения кошачьи соблазняют,
Крутые бёдра будоражат кровь,
Шальные взгляды разума лишают,
Уносят в сказку сокровенных снов…

С войны вернувшись, к ней стремится
Уставший от баталий победитель лев.
В её объятия летит, в её постель ложится,
От ласки Айши чаровницы опьянев.