Оп 2-472

Надо делать, а одноглазый задумался. Надо есть, а одноглазый задумался. Потом оказалось, что и хорошо, что задумался: другим пиратом сделанное оказалось бесполезным, от съеденного у другого заболел живот и он же наложил огромную кучу. ...Но одноглазый слишком надолго задумался - как загипнотизирован; мучительно сладко задумался, и навсегда… (Человек - это мыслящая пылинка, но если она задумается о том, что - пылинка, то неизбежно сойдёт с ума. Однако, океан справляется со всеми сумасшедшими, он слишком огромен и ровен. Хотя самые тяжёлые случаи всё-таки прыгают за борт... Одноглазый задумался на самом краю; вцепился в перила и вперился в даль. Добыча как воздух нужна, раз уж для него иной невозможен успех. Этот пират не будет прославлен, к примеру, как какой-нибудь "блогер", за одни лишь слова... Всё его утешение на данный момент - это сладость мучений и пустых далей добыча... Он бесполезен не менее и насрет не меньшую кучу, но пока кости  не сброшены, у него сохраняется шанс...)


Одноглазый пират вместе с командой показывает сухопутным людишкам духовный «Уголовный кодекс», те статьи, по которым они могут быть осуждены богом – а то беспечны; мол, никто за руку не поймал и обвинения не предъявил… Предъявишь тут, когда «все живут как мы, и прокуроры, и проповедники, и артисты» - просто затопчет эта толпа… Только пираты одноглазого иначе проповедуют, иначе судят, по другому в жизни играют - поймают в море легкомысленный кораблик с туристами и давай им тяжёлую библию задом наперед читать - что трудно - а в качестве платы ничего не берут, только доброхотные пожертвования в шляпу одноглазого - и ещё разноцветный мячик, который, кстати, непременно находится, обычно таких шариков и мячиков тоже целая толпа...