Из поэмы Поэты-2 16

Так мало искренности в людях.
Так много исторгают лжи.
И всё скрывается в салютах.
Идущего не вдоль межи
заметить можно, знаю, сразу,
как эту подлинную фразу,
в забор словами упершись,
я понимаю, где-то жизнь
идёт на уровне желаний,
капризов, прихоти одной.
Но ветер дующий степной
относит в бездну не влияний
не изречённое тобой,
ты! – от поэзии ковбой!

Всё делаешь, увы, наскоком –
усилий вовсе никаких.
Но возвращаясь вновь к истокам,
никем не признанный, но стих
живёт отдельно во Вселенной
той жизнью памятно мгновенной,
когда секунды словно год,
а слово – новый антипод
мучительности мыслей,
не обречённых на успех,
Души покаявшейся грех,
никем пока что не исчислен,
и даже Осип Мандельштам
не внемлет радостным стихам.

А грусть – она струится с листьев,
стекает, словно бы роса.
Опять вокруг грустнеют лица,
и чёрная вновь полоса
прочерчена осенним чувством,
когда беспечные смеются
над тихой грустью октября,
где ярко-красная заря
укрыта пеленою вздохов
и опрометчивостью слов
под гомон ветреных стихов,
нарисовавших суть эпохи
с её бездарной стороны:
от безрассудства до войны.

Что Чингисхан с далёким прошлым?
И, верно, не авторитет.
Во времени мы снова пошлом
живём вот скоро восемь лет.
Страною правят вновь чекисты,
и в Бога верят атеисты
и коммунисты всех мастей.
Убив надежду матерей,
вновь сыновей их убивают
не за понюшку табаку.
И нагоняет речь тоску.
А Президент не понимает,
что это гибельный тупик,
в котором паровоз стоит.

Названье тупику коммуна,
а паровозу – коммунизм.
И в общем это всё безумье –
совковая, простите, жизнь,
когда все винтики. Изгоев
страна безжалостная гонит
не за пределы рубежа,
чтоб, в одиночестве кружа,
вновь опустились на колени
и превратились бы в рабов,
а то и просто во врагов,
как завещал чекистам Ленин,
смотрящий в мавзолейный свод.
Теперь вот Путин их оплот.

Чекистам потакает, зная,
они его и предадут.
Написанное мной читая,
я понял, состоится суд
над злой идеей коммунизма –
уничтожение той жизни,
которая для них страшна.
Страдает потому Чечня
в паучьих лапах у чекистов,
не нравится им свой народ,
который устремлён вперёд
к свободе. Да, чечен неистов,
прошёл дозволенную грань
он в историческую рань.

В речах так много обещаний.
По Путину, всех слабых бьют,
а я-то, думал, помогают.
При том при всём нахально лгут –
спасают будто бы державу.
Но механизм спасенья ржавый.
Создали множество частей,
и наломали столь костей,
что хочется кричать: "Окститесь!"
Но, знать, бессилие своё,
как будто у ружья цевьё,
к нему в придачу конь и витязь,
а вместе с тем моя печаль –
во времени стихов вуаль.