Сердце Байкала

               
В Тажеранских степях солнце поздно встаёт.
В жёлто-серых тонах монохрома
этих вечных степей
горько воет койот
на молчащие скалы Ольхона.

И не Ступа,
не Храм.
Ходит тень по верхам
той скалы, что Шаманкой зовётся.
Мыс с названьем Бурхан.
Там камлает Дархан,
пробуждая тотемное солнце.

Заблестел ореол.
И летает орёл
у гнезда, где играет орлица,
бросив веточку вниз, –
подхватить-ка возьмись,
чтоб на землю ей не опуститься. 

Серебристый варган
тут же вторит ветрам.
И степной разрастается лотос.
В мир подземных пещер,
что, конечно, священ,
для меня не заверили пропуск.

У Ольхинских ворот,
на поверхности вод,
где воронка, случалось, вертелась,
отражается высь,
и духовная мысль,
и орлиная нежная верность.

В Тажеранских степях я бродяга, как все,
с неизвестной судьбой,
и наены – эти боги небес –
на вопрос: «Счастье есть?»,
не ответив, как ночь,
были немы…