Картина

Я гляжу на этого морехода с полюса
С посевной бородой и дубленой кожей
В майке обильно сбрызнутой дыркой
И зажатой в руке корабельной рындой
Его путь для меня бесконечно ложен
Как и медь хрипоты бурового голоса

Не сочтите за наглость скупую бдительность
Я не то что бы «ах», а любуюсь цветом
Его рук обожженных отвесным светом
Их опалый вид, но не все на этом
И слегка подпаленную растительность 

Эта жизнь моряка постоянно небрит и беден
Исключительно трезв после густого рома
Паукообразных рыб и прочего рода снеди
Перетерпевшей холод во имя корма
На корме позади, да и более негде
Наблюдать перигей заплаканного подола

Ускользающий прищур небрежно купает мачты
На пустых облаках без намёка о желтом лике
Чайка дико кудахчет под руку могучей качке
И в воздушной трубе растворяя густые крики
Посейдон награждает смертельную неудачу
Расшатывая тихо стыки, сдувая узлы на шкипе

Провожали года под навесом из парусины   
Освещали кресты их опутанные умело
Норовили проплыть сквозь локоны мнемозины   
Но проклятый Борей утащил нас обратно в небо 
Из которого как из тугой трясины
Нас достали безлиственные осины
И поставили тверди плоды на забаву морю
Позабыв про свою не угодную Богу волю