Черты мировоззрения композитора В. С. Калинникова

…Среди деятелей культуры есть такие личности, которых бесспорно называют гениальными: их свет ярок как свет солнца. А есть – личности талантливые: их свет, как свет звёзд, менее яркий. Но без них нет красоты звёздного неба. С такой звездой можно сравнить творчество русского композитора Василия Сергеевича Калинникова (1866 – 1901 гг.). У него не было «необычности» гения. Мы не видим свидетельств каких-то особых духовных исканий, как у Скрябина, аристократичности, как у Рахманинова. Скорее, Калинникову подходит эпитет «простой»: из «простой» семьи, с «простой» биографией... Открытой русской душой он любил жизнь, хотя опытно познал её тяготы, лишения и скорби. Удивительным образом все свои мучительные переживания Калинников не перенес в музыку. Рискнём предположить, что так произошло потому, что музыка была для него величайшей отрадой, утешением, даже святыней, сосредоточением радости и смыслом бытия. Её нельзя было осквернять тьмой и тяжестью этой жизни, ведь все трудности и несчастья несопоставимы с красотой, гармонией, величеством и совершенством Музыки…
Творчество любого человека невозможно исследовать в отрыве от личности творца, ведь творчество несёт на себе печать «лика» художника, передаёт его внутренний облик. Поэтому имеет смысл изучать не только музыку В.С. Калинникова, но и пристально вглядываться в портрет его личности. Конечно, мы разделены временем, а круг сохранившихся источников весьма узок, что ограничивает возможности исследователей, но тем ценнее представляются попытки изучения мировоззрения В.С. Калинникова.
Василий Сергеевич Калинников – уроженец Орловского края. Здесь прошло становление его как личности, сюда Калинников возвращался из своего вынужденного «крымского заточения». В.С. Калинникова по праву можно назвать музыкальным символом «третьей литературной столицы». Это накладывает на представителей Орловщины особую миссию по сохранению и передаче памяти о высокоталантливом музыканте.
Литература о В.С. Калинникове представлена рядом работ . Особо следует выделить двухтомник «В.С. Калинников. Письма. Документы. Материалы», вышедший в 1959 г. под редакцией В.А. Киселева . Письма композитора стали главным источником для написания данной статьи.
Мировоззрение человека представляет собой сложную систему, воссоздать которую можно лишь в виде некоей схемы – то есть дать приблизительный портрет внутреннего мира личности. Мировоззрение как система включает в себя множество компонентов; мы постараемся выявить фундаментальные подсистемы мировоззрения В.С. Калинникова, а именно взгляды на «триаду»: Бог, человек, мир.
Религиозные взгляды человека – это, без сомнения, то, что выражает наиболее глубокие и интимные слои души. В письме к своей будущей тещё Н.С. Ливановой двадцатилетний В.С. Калиников пишет: «…Последнему (речь шла о религии – авт.) я не придаю большого значения, ибо всякий по-моему вправе верить во что и как ему угодно».  Похоже, отношение композитора к религиозной жизни было индифферентным. В других письмах он иногда упоминает о посещениях богослужений и участии в таинствах,  просит родителей молиться за него,  и иным образом упоминает о Творце.  Мы не можем достоверно знать, с каким внутренним наполнением были написаны эти слова, но скорее всего (по крайней мере, в юности) внешнее выражение религиозности было для Калинникова данью традициям общества. В письме к Н.С. Ливановой от 18 февраля 1885 г. Калинников весьма определенно и красноречиво выражает свое мнение по религиозному вопросу: «… Вы, женщины, верите в Бога и находите утешение в молитве к нему, хотя такие молитвы всегда бесследны, но они все-таки облегчают человека, ибо у него есть слабая надежда «авось, мол, Бог смилуется надо мною, грешною». А мы (имеются в виду мужчины – авт.) понятно не верим и для нас молитва пустые слова».  Итак, молитвы «всегда бесследны» и молитва «пустые слова» - это можно трактовать как свидетельство отрицательного религиозного опыта. Однако мы не знаем, что переживал Василий Сергеевич в последующее время жизни и на смертном одре, поэтому делать конечных выводов о религиозности или не религиозности композитора невозможно. Мнение В.В. Пасхалова об отрицательном отношении Калинникова к религии и вообще отвращении ко всякой мистике  по всей видимости тенденциозно и обусловлено идеологической конъюктурой сталинского СССР.
Назначение человека Калинников видел в труде: «Я человек, а человек должен трудиться и не жалеть себя для дела».  Сам Василий Сергеевич отличался огромным трудолюбием, хотя трудиться ему приходилось в тяжелых условиях. Без труда он испытывал скуку: «Вообще же скверно без дела… Вот уж не позавидую никогда людям, которые обеспечены и которым нечего делать: ведь это умереть нужно или сделаться идиотом».  В письма периода учёбы в музыкально-филармоническом училище Калинников часто говорит о недостатке времени и чрезмерной загруженности. Например, в письме от 16 ноября 1886 г. Калинников пишет: «… у меня обыкновенно с раннего утра и до поздней ночи ни минуты нет свободной…».  Систематические перегрузки со временем привели к раздражительности и очевидно отрицательно сказались на здоровье.
Однако, в краткие периоды внешнего «затишья» Калинников испытывал скуку, печаль, внутреннее томление и неудовлетворенность. Как он признавался отцу, «…скука-то у меня какая-то особенная. Это состояние даже нельзя и скукой назвать. Это какое-то желание чего-то хорошего, нового, какая-то неудовлетворенность…».  Очевидно, это были юношеские переживания, связанные с «поиском себя» в жизни, с самопознанием, чувством одиночества, желанием любви, размышлениями о будущем. Подходя к двадцатилетнему рубежу, Калинников писал: «Приходит пора оглянуться назад и подвести кое-какие итоги. Прежде всего является вопрос, что ты сам за человек и достоин ли ты такого названия. Этот вопрос обыкновенно обходишь, ибо самопознание очень трудно, а по прошлому судить очень трудно. Дальше идет вопрос о том, что удалось приобрести за прожитую жизнь и что ожидает тебя впереди. Этот вопрос как-то смутно решается, ибо прошлое ничего не дает для разрешения его, а будущее темно как осенняя ночь. Этот последний вопрос обыкновенно очень больно отзывается. Неуверенность в себе, в своем призвании, неуверенность в самой жизни, в ее полезности, медленность достижения заветных целей, отдаленное будущее да еще бог его знает какое – все это иногда ослабляет инерцию и делает каким-то автоматом…».   
Смысл своей жизни В.С. Калинников полагал в музыке, а конкретно в композиторском творчестве.  Второй составляющей его жизненного призвания была любовь – жена Софья Николаевна. Василий Сергеевич писал: «…А знаете папочка, какое удовлетворение доставляет творчество?! Я так живу им, живу моими произведениями, задачами, работами по композиции и т.д.… Другое счастье у меня – это Соня. Музыка и Соня – все».  Если бы не болезнь и страшная бедность, приведшие к трагически раннему концу, Калинников прожил бы счастливую жизнь, наполненную смыслом…
Ради достижения своей цели Калинников не щадил себя и своих сил: «Нет уж я не отступлю ни под какими ударами судьбы и буду идти по раз намеченной дороге, хотя бы это стоило мне полжизни».  В большой степени именно благодаря личным качествам – трудолюбию, целеустремленности, решительности – Калинников смог раскрыть свой талант. Конечно, в становлении Калинникова как музыканта есть заслуга и его родителей. Его отец, Сергей Федорович, имел весьма широкий кругозор, знания, музыкальное дарование; мать, Ольга Ивановна, по-видимому, поддерживала супруга в творческих начинаниях, заботилась о благоустройстве жизни. Похоже, семья Калинниковых отличалась от массы обывателей большей просвещенностью, что благоприятно сказалось на личности Василия. Как справедливо отмечает В.В. Пасхалов, «Большой заслугой отца Калинникова являлась установленная им для своей семьи жизненная программа, не свойственная быту уездного захолустья. Вместо карт, пьянства и пустословия… в доме С.Ф. Калинникова обитала музыка…». 
Василий Сергеевич относился к родителям с большим уважением и любовью. А с отцом имел глубокие доверительные отношения – письма Василия к отцу подробны, душевны, касаются в том числе внутренних переживаний. В одном из писем двадцатилетний Калинников, обращаясь к отцу, так выражает свое отношение к родителю: «Чудная вещь! Всякий раз как я берусь за перо, чтобы писать Вам, я чувствую себя счастливейшим смертным, и всегда хочется передать Вам все, все, что только испытываешь, чем живешь и что думаешь, одним словом хочется отвести душу в беседе с Вами…. Присматриваясь к окружающей жизни, к людям и их отношениям, я вижу, что наши с вами отношения, отношения отца с сыном, составляют идеал таких отношений.  И далее Калинников описывает типичные отношения соподчиненности и «конфликта поколений» между родителем и ребенком. «Мне, – продолжает В.С. Калинников, – остается только благодарить создателя за моих родителей. Мать у меня тоже образцовая и ей все наше семейство обязано многим... Когда я пишу Вам мне кажется что я пишу не отцу, а самому закадычному другу, каким Вы в сущности и есть для меня».      
Большую роль в жизни В.С. Калинникова сыграла его супруга, Софья Николаевна Ливанова, происходившая из семьи священника Николая Ливанова. С семьей Ливановых, по-видимому, познакомился Сергей Фёдорович Калинников, когда стал служить в Дмитровске помощником уездного исправника. Как указывает Г. Пожидаев, переезд Сергея Фёдоровича в Дмитровск состоялся в апреле 1884 г., а летом к нему приехал погостить Василий.  Видимо, тогда и состоялось знакомство Василия со своей будущей супругой Софьей, которой тогда было всего 14 лет.  В семье Ливановых было пятеро детей, как, кстати, и у Калинниковых. Софья была четвертым ребенком в семье – она родилась в 1870 г.  Мать Софьи – Наталия Семёновна – станет одной из близких собеседниц Василия Сергеевича: в период учёбы в Москве он будет часто ей писать, а на каникулах бывать в гостях у Ливановых в Дмитровске. Некоторые письма Калинникова к будущей тёще исполнены драматизма: сказывались различия во взглядах, принадлежность к разным поколениям, и конечно, отношение Василия к Софье и его участие в её судьбе.  Интересная деталь – Калинников передавал Наталии Ливановой свой дневник, который писал в минуты печали. 
Софья Николаевна отличалась музыкальным дарованием, развитию которого помогал Василий Калинников: присылал ноты, давал советы по игре на фортепиано (на этом инструменте она, кстати, играла с 7 лет – Василий Сергеевич будет сетовать, что у Сони неправильная постановка рук вследствие отсутствия учителя музыки )  скорее всего, что-то объяснял из теории, и даже предлагал её матери отправить дочь на учёбу в консерваторию.
Молодые люди поженились в июле 1888 г. – в год 18-летия Софьи. Это был долгожданный и счастливый миг, судя по письмам Василия Сергеевича. На 12 предстоящих лет Софья стала надёжной опорой и помощницей Василия Сергеевича. По признанию Калинникова, Соня могла его успокоить в самых трудных обстоятельствах: «С Соней можно все перенести и можно не упасть духом, ибо она действует на меня ободряющим образом».
Впечатления о Софье Николаевне оставил композитор А.Т. Гречанинов, который познакомился с четой Калинниковых летом 1899 г. в Крыму, назвав её «милой и преданной ему до самозабвения спутницей жизни».
Фактические сведения о Софье Ливановой крайне скудны.  Известно, что после смерти Василия Сергеевича она прожила ещё 40 лет и умерла в родном Дмитровске в 1940 г.
К числу близких Калинникову людей относится Семён Николаевич Кругликов (1851 – 1910 гг.) – педагог-теоретик, музыкальный критик. В Музыкально-филармоническом училище он преподавал Калинникову гармонию. По словам В.В. Пасхалова, «Кругликов – редкий тип музыкального воспитателя, который ставил на первый план не классные занятия со своими учениками, а организацию их музыкальной жизни, гармоническое соединение внемузыкальной жизни ученика с его творческой работой».  По-видимому, Кругликов был чужд официозности и учительского высокомерия, поэтому между ним и Калинниковым стали возможными дружеские отношения. В письмах – как классических текстовых, так и музыкальных – Калинников нередко обращается к Кругликову словами «Симеон Квинтоприимец», «Квинтоприимче», что в устах бывшего семинариста явно было аллюзией на участника евангельской истории Симеона Богоприимца. К сожалению, С.Н. Кругликов так и не написал работы о своём ученике и композиторе, хотя и планировал обобщить письма, личные воспоминания и критические отзывы о Калинникове и создать о нём книгу. 
В одном из писем С.Н. Кругликову, датированным 1895 г., Калинников с ностальгией и теплотой вспоминает о времени обучения у него: «Ваши уроки я вспоминаю с особым удовольствием. На них я впервые сознательно познакомился с музыкой и научился серьёзно относиться к ней. Вы первый дали толчок и направление тем музыкальным вкусам и симпатиям, которыми я теперь живу в музыке и которым посильно служу».
О социально-политических взглядах Калинникова известно очень мало, восстановить их сложно, так как в письмах откровенно выражать свое мнение было невозможно по соображениям безопасности. Тем не менее по некоторым суждениям в письмах и по самим фактам жизни композитора, мы можем сказать, что он придерживался умеренных политических взглядов. Так, в одном из писем отцу, критикуя юношеский радикализм брата Николая, Василий пишет: «…Пожил бы он (Николай – авт.) на моем месте, тогда бы и узнал, что криком и словами ничего не поделаешь, а скорее сам испортишь свою и так плохую жизнь. Лучше подчиняться, и мирным порядком все устраивать…». 
Конечно, переживая социальную несправедливость непосредственно на себе и своей семье, Василий не мог не задумываться о причинах этого явления. Некоторыми размышлениями на этот счет он делится с братом Николаем, рассказывая ему о неудачах при попытках получить возможность исполнять свои произведения: «…  И это случается не раз и не два не только в таких вещах, но и во всем. Почему спросишь ты? А потому, милый, что мы бедны, что нас легко прижать и придавить к стенке, тогда как мы волею судеб принуждены молчать, чтобы не лишиться и тех крох, которые нам дают».  Очевидно, личные качества и патриархальное воспитание определили то, что Калинников оказался в стороне от революционного движения.
Однако интерес к политическим событиям Калинников имел: «Политикой я всегда интересовался, а здесь (в Ялте – авт.), при обилии газет и журналов этим очень удобно заниматься. Ежедневно поглощаю массу печатного материала и за какие-нибудь час-полтора успеваю просмотреть все, что меня интересует. А затем, все прочитанное за день перевариваю».
Необходимо отметить, что в материальном плане жизнь Василия Калинникова была самым настоящим страданием. В большей части писем он сообщает о денежных затруднениях, недостатке питания, нехватке соответствующей сезону одежде, делится мыслями, как планирует выходить из трудного положения – путём экономии, займа в долг, закладки вещей и т.п. В сохранившемся наброске дневника есть пронзительные строки, полные горечи и отчаяния от осознания, что жить – не на что, а еще необходимо обеспечить существование супруги и помочь брату Виктору… Это было осенью 1899 г., когда уже глубоко больной композитор приехал в Москву, чтобы найти работу в оркестре какого-нибудь театра. «Мне это крайне необходимо, - пишет Василий Сергеевич, - ибо я иначе не буду в состоянии жить здесь с Соней и братом Витей и учиться музыке, - да и не только жить в Москве, а совсем существовать на земле, ибо других подходящих ресурсов к жизни у меня нет. Есть впрочем еще исходы, но именно исходы, которые мне противны, так как ведут к зависимости и подчиненности. Я же хочу жить хоть бедно, но самостоятельно…».   И далее следуют мучительные раздумья близкого к отчаянию человека, страдающего от невозможности воплотить свой музыкальный талант: «Обыкновенно говорят, что всякий человек при необходимых способностях может добиться известного результата, если будет трудиться и неуклонно следовать по заранее намеченному пути. Я вот имею страшную охоту трудиться и тружусь не покладая рук, а вот одна простая случайность, невозможность заработать кусок хлеба, может испортить для меня все. И ведь немного я желаю. Я хочу только зарабатывать трудом на хлеб, без всяких претензий даже на сладкий хлеб, и иметь возможность трудиться на музыкально композиторском поприще. И вдруг эти скромные мои желания не осуществятся… А все же я страдаю и страдаю потому, что не имею самого необходимого – средств к жизни. Грустно! Что-то будет дальше. А как хочется жить и трудиться!»  Увы, Калинников – не исключительный случай прозябания в бедности талантливого человека…
Как творческий и наделённый талантом человек Калинников тяготился провинциальным обывательским обществом. У него есть довольно критическое описание атмосферы в Орле во время летних каникул 1886 г.: «Боже, что за знакомые у нас! Какая узость взглядов, какая мелочность проявляется во всем и какое равнодушие ко всему, что есть хорошего на земле! Иной раз становится стыдно за людей. Грошовые разговоры так и сыпятся… Барышни с кавалерами, например, только и говорят, что о цветках, о скандале, бывшем в саду, о хорошей погоде, о приятности летом сельской жизни и о городской зимой, о танцах в Витебском саду и о разных городских и пригородных сплетнях…. И за все время Вы не слышите ни одного слова живого, ни одной мысли. Все это говорит, смеется, острит, кривляется, жеманится просто из приличия или от скуки…. Вот с такими людьми в такой среде жить не дай бог. Я по крайней мере не могу, а здесь все такие. Или самодуры, или подлецы, или невежды в умственном отношении, или же просто-напросто дураки. Негде ей-ей отвести душу».  По сравнению с шумной Москвой и той культурно насыщенной жизнью, которой Калинников жил там, Орёл, конечно, воспринимался им как весьма скучный серый город. Хотя и в московских нравах и жизни композитор чутко подмечал пороки и недостатки.
Несколько благоприятнее – благодаря обществу семьи Ливановых, с которыми Василий проводил каникулы, – впечатления Калинникова о Дмитровске. Но со временем разочарование произойдет и здесь: в письме из Дмитровска от 1895 г. композитор пишет С.Н. Кругликову: «Наша же провинциальная жизнь во всех отношениях мертва. И когда только пробудится это сонное царство! Я не о музыке говорю (куда уж!) а вообще о всем. Здешняя так называемая «интеллигенция», за немногими исключениями, какие-то жадные волки, а все остальное – тьма и горькая, непросветная нужда. Тяжело здесь жить…».   
В письмах Калинников признавался, что обладает непоседливой натурой – пребывание в одном и том же месте утомляло его: «…я очень люблю родину, семью, меня тянет туда, но сидеть там долгое время я не могу: мне тотчас же делается скучно, я начинаю биться как птица в клетке и стремлюсь поскорее удрать куда-нибудь. А потом снова тянет туда же. Вообще я самый беспорядочный  в этом смысле господин, ужиться на одном месте не могу». 
По причине лёгочной болезни Калинников побывал за рубежом. В Ментоне, сообщал Калинников, «купил себе фотографический аппарат и учусь снимать».  Занятие фотографией было его увлечением. В Орловском краеведческом музее хранятся стереопары, сделанные Калинниковым – это снимки природы, самого себя и жены.
Как Калинников понимал музыку? Ответ мы читаем в письме С.Н. Кругликову: «…музыка и есть собственно язык настроений, т.е. тех состояний нашей души, которые почти невыразимы словом и не поддаются определенному описанию».
Особенно привлекала Калинникова музыка П.И. Чайковского. Так было по крайней мере в юности – в письме от 1884 г. Василий Сергеевич писал: «…вообще музыка Чайковского это моя любимая музыка и замечательно еще то, что я ее лучше других понимаю».  К Чайковскому у Калинникова сформировалось особое отношение, ведь по характеру композиторского таланта Калинников, как и Чайковский, был лириком. Известно также, что Чайковский с одобрением отнёсся к Сюите Калинникова, третьей частью которой композитор дирижировал на конкурсе на соискание места дирижера оркестра московского Малого театра. В жюри этого конкурса входил и П.И. Чайковский. Позднее Калинников будет вспоминать «…то удивительное внимание и симпатичнейшее отношение ко мне покойного П.И. Чайковского, которое он оказал мне в 1892 г., тогда еще совершенному юнцу… Этих минут я до смерти не забуду и, я помню, что тогда они дали мне чертовский прилив сил, энергии…».  Нам неизвестно, что именно сказал о Сюите Калинникова Чайковский, но по свидетельству В.В. Пасхалова, Чайковский «взял партитуру его для просмотра на дому и вернул автору, выразив полное одобрение».
Итак, проанализировав письма В.С. Калинникова и литературу о нём, мы предприняли попытку воссоздания основополагающих черт мировоззрения композитора. Конечно, картина получилась очень несовершенной, а саму попытку можно считать нескромной – Калинников писал письма родным и знакомым, не предполагая их публикацию. Но с таким «раскрытием» частного, личного, сталкиваются все, ставшие сколько-нибудь знаменитыми…
В.С. Калинников, вопреки всем невзгодам и бедам, сохранил светлое мировосприятие. Это свидетельствует о внутренней силе его личности, о том, что внешние факторы не являются определяющими по отношению к мировоззрению. Целью жизни и главным сокровищем души В.С. Калинникова была Музыка. Музыка и служение ей – это смыслообразующая ось его мировоззрения.
В письмах раскрываются такие душевные качества Калинникова как чуткость, искренность, открытость, доброта. Он был любящим сыном, братом, мужем, другом.
Тяжелые условия существования и болезнь внесли в его бодрое, жизнелюбивое мировосприятие элементы грусти, печали, меланхоличности, что ярко прослеживается в музыке.
В.С. Калинников творил в разных музыкальных жанрах: он автор оркестровых, фортепианных, вокальных сочинений; имел замыслы по созданию оперы и написал Пролог к неоконченной опере «В 1812 г.». Это показатель многоплановости композиторского таланта Василия Сергеевича Калинникова, К большому сожалению, за свою короткую и обременённую крайней бедностью и болезнью жизнь, В.С. Калинников лишь частично смог проявить силу своего творческого дара.
Источники и литература:
1. Калинников Василий. Письма. Документы. Материалы. В 2 тт. / Сост., ред., вст. статья и коммент. В.А. Киселева. М., 1959.
2. Кубарев Е.А. В.С. Калинников на родине в последние годы жизни. – Орёл, 2017.
3. Нюрнберг М.В. Василий Сергеевич Калинников. Краткий очерк жизни и творчества». М. – Л., 1964 г.
4. Пожидаев Г.А. Василий Калинников. Симфония жизни в четырех частях. – М., 1992.
5. Юдина В.И. Василий Калинников: судьба и время.  – Орёл, 2008.