Сватовство, глава 16

Пётр продолжал идти по городку взором и нашёл самого себя, видел, как он сам в том времени метался, искал Марину и Надежду Петровну.
У того Петра отчего-то сердце было не на месте. Надежда Петровна нашлась быстро, встретились, обменялись мнениями, затем Надежда Петровна посмотрела вдаль по полупустынной улице, улыбнувшись и произнесла.

– Ты, Петя, прогуляйся, остуди свою разгоряченную голову ветерком. Ты всегда же делаешь пробежки по вечерам, вот и остуди воспаление в мыслях, что-то уж клокочут они у тебя. А я домой, ужин сготовлю. Приду к вам, как вернёшься. Всё будет хорошо, ты отыщешь.
И быстро повернулась, пошла по направлению дома.

– Интересно, интересно, выходит, Надежда Петровна видела, где Марина?
Произнёс сегодняшний Пётр сидя на берегу реки в своём светлом пространстве. Видела или знала, а мне дала возможность всё это испытать и осмыслить. Но, что-то там я до конца не осмыслил, забыл, или то, что не знал, и мне сейчас надо быть внимательным и всё рассмотреть. Голова у меня в тот раз действительно кипела, и закипела ещё сильнее, когда встретил кошек.

И он вновь возобновил свои поиски взором Марину и увидел её далеко за городом.

– Так, так, мне надо полностью проследить и расслышать её мысли или хотя бы разговор.  В мире есть столько не объяснимых явлений, что даже порой их действительно нечем объяснить, не находятся никакие аргументы или факты, и просто приходиться их принять. А ещё и существам, как бы совсем из детских сказок, которые бабушка в детстве рассказывала. Но здесь не сказка, а явь, и именно война добра со злом, и как бы она смешно не звучала, но это так на самом деле. Ведь человечество получило в дар планету от первотворцов, и белая раса детей богов существовала на планете первая и единая. Более не было других и получило много знаний, которые они так неразумно растеряли, поверив непрошенным гостям.
Произнёс сегодняшний Пётр.

И сейчас он сидел на берегу реки видел, как Марина отдалялась от города. Он сегодняшний чувствовал её боль и страх, страх Сашеньки, который уже рвался наружу, а тот он, Пётр в прошлом ещё её не нашёл, и пока она одна в пустой местности перед лесом и солнце клонится вниз день идёт к вечеру. И для чего так получилось? Почему Надежда Петровна оставила её одну?
Возникал вопрос за вопросом, но ответы не приходили.
Хотя, как почему? И так ясно. Начинались роды и её позвало, поэтому она и побежала туда.
Думал Пётр, вглядываясь и вслушиваясь, боясь пропустить что-либо.

Марина бежала, это она так думала, бежала, на самом деле  старалась бежать, и получалось так, как получалось. Не осознавая, что с ней происходит, её тянуло в лес, он был не так далеко за городом, всего-то в четырёх километрах. Вот туда-то она спешила. Она не хотела, но её звало туда, тянуло, ей показывалась дорога по лесу. Она то ли видела её, то ли  чувствовала, скорее, видела, как ей прокладывалась дорога, тропинка в самую чащу, в круглый островок чёрных деревьев, совсем без листьев, стоящих плотным кольцом, но безжизненным.

Пётр тоже видел из своего пространства у реки, через глаза Марины, видел этот мёртвый островок леса.
– Что это? Жертвенное место? Тяной, где совершают обряд жертвенности?
Хотел посмотреть сверху, но ничего не увидел, кроме мёртвого леса.
Позже прослежу, для меня сейчас важно мой сын и Марина. И как Сашенька родился.   

Вот в это место её тащило в буквальном смысле, тянуло Марину, а сил не было. Ей казалось, что она уже умерла, а тело ещё каким-то чудом жило, или изображало, что оно ещё живое. Она долго шла, и стал болеть живот, было очень тяжело, поясницу разрывало и так тянуло вниз, что с этим она не могла ничего делать, в таких приступах она ложилась на землю и молила всех богов, которые существуют во вселенной, чтобы поскорее всё закончилось. Казалось ей, что вот, вот всё закончится, и она умрёт, отдаст богу душу, или кому она там принадлежит, с кем она заключила контракт,  как говорила ей Надежда Петровна. И ещё она говорила, раз уж случилось, и теперь надо смотреть в будущее своё без страха, терпеливой быть и смело исполнять свою волю, чтобы однажды добиться успехов чего либо. Когда живёшь без страха, проявляется внутренняя сила, которая сделает тебя увереннее. Надо только не сворачивать и идти к своей цели.

– А какая у меня цель? Никакой, это не мой ребёнок, и мне он не нужен. Зачем? Для чего ты посмел зародиться во мне? Я тебя ненавижу! Мне больно! Больно. Ты, маленький урод, делаешь мне больно. Боже, как мне больно. Моя цель освободиться или сейчас, вот тут умереть.
Шептала она.

Но ничего подобного не происходило, она оставалась живой, выходила из-забытья, как только ребёнок внутри неё начинал толкаться, напрягался живот. И она снова осталась на земле, закрыла глаза. Так она лежала долго, порой ей  было легче, живот на какое-то время перестал болеть, хотела уже подняться, но сил не было, и оставалась в таком положение. Послышался какой-то звук, что происходит, она не понимала, шум или какой-то ор, шипение, тявканье, и другие звуки какой-то какофонии приближались.
Она повернула голову на этот звук, и увидела, как  от города на неё летела огромная свора кошек и собак.
Марина очень испугалась, она с ужасом смотрела на приближающую свору, в голове крутились мысли.
«Вот это уже конец, и возможно хорошо, теперь до леса я не дойду, вот и действительно пришёл мой конец. И что лучше, и где смерть мягче будет в лесу или здесь? А уже всё равно. Сейчас эта голодная свора, разорвёт меня на части. Со всего города, что ли все бродячие кошки и собак собрались?

Ужас охватил её, сковал её так, что пошевелиться не могла. Представив, как её будут рвать, царапать, выдирая куски её тела. Она цепенела и цепенела, а кошки окружили её, что-то мурлыкали, мяукали, как бы что-то произносили, говорили на получеловеческом и полу кошачьем языке. Вроде того:
«Не бойся, мы с тобой».
Смотрели ей в глаза, и удивительно они смотрели на неё предано и почти с обожанием. Они её словно загипнотизировали, ходили кругами, тёрлись об неё и она не осознавая почему вдруг сразу успокоилась. Наступило полное спокойствие, и она расслабилась. Лежала в таком расслабленном состоянии, пока почувствовала, что во всём теле успокоилась дрожь, и даже наступило какое-то непонятное умиротворение.
Затем поднялась с земли, а кошки продолжали ходить вкруг неё кругами. И она вместе с ними поворачивалась по кругу и незаметно для неё, они повернули её в другую сторону, назад к городу. Плотно окружили её, так, что пустое пространство было только впереди неё, чтобы можно было сделать шаг именно туда, куда они направляли. И так шаг за шагом её вели к городу. Марина спокойно шла в середине стаи кошек, которую ещё и охраняли собаки, что её очень удивило.

«Кошки и собаки вместе? Или потом они поделят меня? Они, что меня ведут в своё логово? И там будут жрать?»  – Думала она.
Испуг промелькнул в её голове и тут же пропал, а появился интерес.
«Откуда начнут рвать меня на части?»
Но и эта мысль быстро исчезла из её головы. Мысли вообще исчезли, и она покорно шла. Всё же, мелькнула мысль, уйти в сторону, и она хотела последовать мысли, сделать шаг. И шагнула, наступив одной кошке на хвост, который вроде бы стоял трубой, но каким манером она наступила на него, Марина не поняла, вероятно, ступнёй в кроссовке подмяла.
Кошка мяукнула жутким кошачьим голосом, подпрыгнув вверх, она отлетела в сторону. И уже, где-то в стороне жалобно мяукала. А в это время произошло перестроение кошек в её окружении так, что кошки вновь ещё плотнее окружили её, и давали свободно шагнуть ей в ту сторону, куда вели и Марина подчинилась.

– Будь, что будет. – Прошептала она и ещё подумала, что Надежда Петровна вернулась уже из магазина и будет её искать. И Петя скоро вернётся домой, и будет спрашивать, как дела.
А спрашивать-то и некого будет. И что он привязался ко мне? Ведь вижу, терпит меня только из-за своего племянника. Зачем ему ребёнок? Да, и пусть бы нянчился, Денису всё равно не нужен, но теперь никому не достанется. Только кошкам на ужин.
И Марина безрадостно рассмеялась, и сколько они шли, она не знает, но как только схватывался болью живот, Марина опускалась на землю, порой скребла ногтями, впиваясь в грунт, ползала, не зная, что делать от боли. Плакала и плакала, с открытым ртом, без звука, тихо, тихо, просто слёзы текли, кричать сил уже не было.

В такие моменты кошки лизали её: и голову, лицо, руки, опускали свои головы  ей на живот. Становилось как-то легче, проходила боль, вставать она не хотела, хотелось забыться, остаться, но кошки тыкались в неё мордочками, толкали, иногда царапали её, и тогда ей приходилось подчиниться, она поднималась, и снова продолжалось шествие.

«Интересно, а когда меня будут грызть, мне больно будет? Думала Марина. Или уже к тому времени я от боли потеряю сознание?»

А боли схватывались всё чаще и чаще, ей нестерпимо хотелось пить, поясницу разламывало, что хотелось в туалет. И какое-то время она ковыляла с нетерпимой болью и наступил предел, почувствовала, что у неё потекло и моментально у неё стали мокрыми лёгкие брючки для беременных.  Она растерянно посмотрела на себя, смотрела, как липкая лужица растекалась по красивым когда-то, складочкам брючин.  И вдруг ей сильно захотелось в туалет, и если она не присядет прямо сейчас, то и остальное произойдёт в одежду. А как потом идти? И она стала нервно расстёгивать широкие брючки, спускаясь почти ползком с дороги в овражек. С криком присела, почувствовала адскую боль, что-то вывалилось из неё вместе с жидкостью, и животу стало легко.
А она упала на спину, и лежала без движения, ощущая, как уходит боль, уставилась на опускающее солнце, оно скоро уйдёт за горизонт, озаряя всё небо багряным светом. А она уходила в забытьё, и услышала крик ребёнка, но она не шевелилась. Ей стало всё безразлично, что с ним станет, и будут ли его жрать кошки, но вдруг что-то в голове шевельнулось, мелькнули какие-то мысли, и высветилась на небе картинка, молодая женщина с зелёными глазами протягивала руки к ребёнку и улыбалась.

«Надежда Петровна, что ли? Мелькнула мысль, Но она же, не молодая». Подумала Марина, в ней наступила апатия, так она лежала какое-то время, а затем резко села, между ног её лежал ребёнок, он шевелил ручками, медленно поворачивал голову, а кошки его облизывали. Марине стало страшно, от того, что эта свора кошек на её глазах будет рвать его на части.

– Только не на моих глазах рвите его.
Произнесла она и взяв ребёнка за ручку, отшвырнула его в сторону. Кошачий ор зазвучал оглушающе, но ребёнок далеко не отлетел, кошки ринулись к ребёнку, подставляя свои спины. А Марине отозвалось резкой болью в животе, тянулась пуповина, она связывала ещё её и ребёнка.
Марина знала, что это пуповина, имела кое-какое представление. Хотя на лекциях в женской консультации ничего не слушала, ей это было ни к чему, как она считала, и в разговорах с Надеждой Петровной  не касалась этой темы. Вообще о ребёнке больше не говорили. Надежда Петровна говорила
«Ребёнок не твоя забота, ты только роди» и Марина к этому привыкла.

И вот она родила и вместо удобного комфортного места в специальной клинике, куда её для осмотра часто водила Надежда Петровна, оказалась одна, и в таких условиях, словно, как в кино, в каком-то ужасном  триллере.
А она и не знала, что делать, и как это всё отделить от себя, не представляла. Она взялась обеими руками за пуповину и хотела разорвать, но тут же несколько кошек впились в её руки когтями. Марина взвыла от боли, увидев свои руки в глубоких ранах-царапинах. Слёзы вновь полились из глаз.

– Давайте уж рвите на части, чего остановились? – Закричала она, но кошки отошли, окружили малыша, с урчанием продолжали его вылизывать.
Одна же кошка, посмотрела на неё, как Марине показалось мудрым взглядом, и вдруг прыгнула ей на грудь. Марина отшатнулась, убирая лицо и повалилась на спину. Заплакала.
А кошка легла ей на живот, вдруг встала на лапки и начала перебирать лапками, проминая ей живот. Марина хотела отшвырнуть её, но ей на помощь пришли ещё две кошки и тоже стали помогать первой кошки, а Марина стала шептать молитву. Молитва или что это было, она не знала, эти слова сами ей пришли, в ту грозовую ночь, когда ушёл Денис. С тех пор она иногда произносила их.

– Матушка небесная, миру заступница, матерь всем нежная, я пред тобою грешница, мраком одетая, прошу тебя, я, презренная, спаси меня от ада преисподнего, спаси меня от Сантии. От кошек спаси. Если мне суждено быть съеденной, так пусть я буду мёртвой сначала. А может, я и правда кровью истеку, да и помру.
Повторяла и повторяла, а о ребёнке больше не вспоминала. И незаметно она уснула.

Пётр же во все глаза смотрел на всё происходящее с сыном и Мариной, его  сердцу было больно, словно чем-то острым провели ему по сердцу. Он чувствовал в том пространстве, как там, в прошлом, стоял страх. Страх и порождение пучины. Всё его сущее рвалось туда, к сыну, и ещё сильнее осознал и почувствовал, какое же это счастье, быть отцом. Ему остро захотелось бежать туда и защитить Сашку. Он, как будто вновь услышал Сашкин голосочек, когда тот впервые произнёс «папа». Нежность заполнила его сердце, и он прерываясь от чувств, произнёс.
– Бог мой, я не умею говорить красивых слов, но услышь меня Веда, Я люблю тебя и нашего сына.
Сердце его колотилось, в мыслях своих он почувствовал смешок, как бы мыслеформой, но не обратив внимание на это. Он знал, за ним следит не только Вера Белизаровна, его видит возможно весь Род великих Асов, и вздохнув продолжил.
– Вернусь, повторю Веде и Сашке. нет слов, как я люблю их.
Вновь послышался смешок, и он тоже рассмеялся, но успокоившись, зная для чего он здесь, и стал высматривал себя в том времени. Надо срочно помочь.

– Где же я? Идиот, торопись! Кричал самому себе в то прошедшее время.
Но вдруг осознал, что он смотрит уже случившуюся ситуацию, что это всё уже давно история, и Сашенька дома с Ведой. А он должен просмотреть и сделать вывод, как найти Марину и воплощение зла Сантию. И в современном времени, в моменте здесь и сейчас найти их и обезвредить. Освободить Землю, наш мир, от такого исчадия. И он стал внимательно смотреть этот сюжет, который, словно фильм показывало ему время или Род, или вселенная,

Марина очнулась, почувствовала пульсацию вытекающей из неё крови. Она села, увидела, что пуповина и что-то ещё, как назвать, она не знала, отсоединилось и вышло из неё. Она брезгливо поморщилась, взяв рукой, и с ненавистью откинула в сторону, туда, где лежал ребёнок. Он спокойно лежал между кошками и они все мирно спокойно лежали. Ребёнок спал. Марина посмотрела на него, и в груди у неё ничего не шевельнулось, как будто это было какое-либо животное. А в мыслях мелькнуло.
«Это не мой ребёнок, не мой и не хочу его, не хочу. он мне причинил столько боли, ненавижу его». И произнесла вслух.
– Кошки его не съели. Удивительно, ну и пусть сами воспитывают. Или Петька сам его ищет.
Марина нервно рассмеялась, она и сама не осознавала своего состояния.
– Теперь его никогда никто не найдёт. – Она истерично рассмеялась. – Выживет, будет жить, как Маугли, нет, так, съедят его. Вон какая свора собралась, ждут наверное когда умрёт. Но меня вы не дождётесь.

Она поднялась, поправила на себе одежду, повернулась и пошла по направлению леса. Куда шла, она не понимала. Идти было тяжело ещё, ноги дрожали, её качало из стороны в сторону, да и во всём теле было какое-то трепетание, и чувствовала, что кровь не останавливается, и она упорно пошла вперёд.
– Ну и пусть, так, наверное, мне и надо. За грехи надо платить, как говорила Надежда Петровна. За красивую жизнь, которую я не ощутила, не успела, но надо платить. А я и плачу. Чем? Своей жизнью? Душой? Ребёнком? А это не мой ребёнок. Не мой! Твёрдо произнесла она.  Наконец-то я свободная. Свободная. И скоро моя душа станет свободной.
Размышляла она, ковыляя по дороге. Был уже поздний вечер, а небо вдруг осветило. Марина посмотрела на небо, и вновь увидела женщину, молодую, молодую и красивую с зелёными глазами, она улыбалась, и от неё шёл свет. она протягивала руки и с её пальцев шли лучики, словно от солнца,  маленькие прожектора.

– Богородица?  Марина протянула руки, продолжила. –  Матушка Небесная!? Но увидела, что свет шёл мимо неё, она оглянулась, ведь ещё не далеко ушла от того места, где оставила ребёнка, Свет окутал ребёнка. Она постояла, смотрела на это явление, и произнесла.
Ну, хоть кому-то повезло. Может и выживет. А меня Богородица не простила и не простит. Не простит.  Марина ещё стояла и смотрела, затем произнесла.
Ну и ладно, как есть, так и есть.

Пётр тоже в своём пространстве видел сияние в вечернем небе. Осветился небосвод, проявилась женщина. Сердце его так и прыгнуло вверх, застучало ускоренно.
– Веда! Любимая! – Воскликнул он.
Теперь он вспомнил, такое мгновение он часто видел во сне. Веда светила на малыша, было интересно смотреть, как из пальчиков Веды шли лучики света на малыша, а потом брала его на руки, прижимала его к себе, но проснувшись, не мог познать, что это такое. Сон снился часто и ещё до Сашеньки с Мариной, и он не мог в то время понять, что же это такое и для чего ему сниться. Вот теперь он осознал, всё это было в ментальном плане, в чистой Нави-Прави, где рождаются все наши мечты и деяния, и оттуда летят воплощаясь в Яви. Оно уже произошло, прежде чем воплотиться в явный мир.

Несколько секунд полюбовался Ведой, он вновь устремил взгляд туда, где ребёнок и Марина.
А Марина стояла уже в стороне, дальше от того места, где оставила ребёнка, и смотрела назад. Но в её взгляде, он не увидел ни какого сожаления, лишь ненависть проявилась в её взгляде. Она повернулась и побежала вперёд, подальше от ребёнка. Пётр вспомнил, что говорил ему прадед Пётр, «Будет жить до родов не во мраке, но и не в свете, так, посередине, а там, что уж пересилит у неё».
– Да и не известно, что пересилило у неё. Прошептал Пётр, позже выясню, пока надо досмотреть.
Марина увидела, как от стаи отделилось несколько кошек и три собаки, побежали за ней. Её вновь объял ужас, она повернулась, побежала, насколько хватало её сил, приговаривая.

– Я просто так не сдамся, нет, нет, буду бежать, до тех пор, пока сердце не остановится.
Она бежала или просто переступала слабыми ногами и думала. А почему они её ещё не догнали? И не нападают?
Она оглянулась и очень удивилась. Кошки и собаки замазывали её следы. И кошек становилось всё больше и больше.
Они, что и ребёнка бросили?

Издали плохо заметно, но ей показалось, что с ребёнком тоже остались кошки. Она, видя приближающихся к ней кошек, успокоилась, подумала.
Раз на неё не нападают, можно и не убегать, а идти спокойно. Шла, ковыляя и изредка оглядывалась, кошки и собаки за ней бежали, принюхивались, стелились хвостами по дороге, и Марина удивлённо спросила.

– Они, что заметают мои следы? Странно. Зачем?
Кошки догнали, начали ускорять её движение, Марина стала их отталкивать пинками, хоть и мало было у неё сил, старалась обороняться. Но кошки вновь выпускали когти, и Марина подчинилась. Они её повернули в лес по другую сторону дороги. Марина вновь сопротивлялась, но получив порцию отметин когтями смирилась, хотя она чувствовала, её звало в другую сторону. Углубились в лес, какое-то время ходили в глубине леса. Куда, в какую сторону, Марина не знала, да и не хотела знать, она шла из последних сил. Её повернули на окраину, у Марины закончились силы и она упала.

– Хоть сожрите меня прямо сейчас, я с места не сдвинусь. Простонала она и уснула.

А Пётр наконец-то увидел себя того в прошлом, как кошки его заставляли идти по городу, и вывели за город. Этот эпизод он помнил и как он испугался увидев ребёнка облепленного кошками. Как протянул дрожащие руки к сыну, взяв его на руки в том времени, он и сейчас в этом пространстве у реки чувствовал всё то, что чувствовал и в то время.  И сейчас трепетало его сердце. Ведь здесь тем более уже знал, что это его сын.

А там, в прошлом, шептал.
Мистика какая-то. Откуда я тебя знаю? Ты не подскажешь малыш?
Но уже знал, что без этого малыша ему и дня не прожить. Почему и как такое ему пришло в мыслях, он не осознавал, но был уверен, это так. Но ему и не пришлось привыкать к мысли, что он отец, отцом он почувствовал себя, как взглянул в глаза этому маленькому и беспомощному человечку. А протянул руки к нему, так кошки с какой-то вальяжностью повернули свои мордочки на него взглянув, вновь повернулись к младенцу, муркнув что-то ему на своём кошачьем языке, и лизнув в лицо его они отошли, уступив место Петру. И когда Петр осторожно взял его на руки у него всё внутри задрожало. И в груди стало приятно-радостно от ощущения этого маленького тельца. Прижимая его у себе, осознал, никогда с ним не расстанется, и что-то далёкое всколыхнулось. Что-то в душе произошло, но ещё никак не откроется. Ему показалось, что душа, находящая в этом младенце его родная, его сердце, его душа там в этом ребёнке. Как это произошло и кто это сможет разъяснить, так же не осознавал.

А затем обратился к кошкам.
– Ну-ка хранительницы, подержите его ещё минутку, мне рубашку снять надо.
И он положил младенца на кошек, которые тут же растелились пушистым мягким ковриком, держали и укрывали младенца.
– Сильный у тебя хранитель видать, сыночек мой.

И в настоящем, на берегу реки, Пётр всё смотрел и испытывал те чувства, даже более выраженней, трепет сердца, словно в настоящем прижимал к себе Сашку.
Видел, как он в прошлом, снял рубашку и завернул, сложил всё, что было с ним, так и не понял, что это, но трогать не стал. Надежда Петровна разберётся. Ощущая вновь и  вновь тот же трепет с нежностью в сердце, как прижал ребёнка к своей груди, прошептав.
Сыночек мой!
И здесь, на берегу, смотрел этот фильм показываемый вселенной, он осознал, кому были адресованы слова Сашки, которые часто слышал в своих мыслях:
«Я тебя так люблю, мамочка!».
Слышал всегда, когда ему виделись зелёные глаза, цветы волны океана в солнечном свете. Веде. Вот кому были адресованы слава Сашки «Я тебя так люблю, мамочка!».
Теперь всё связалось, всё сложилось, хотя такое необычное проявление этого творения. Осознал, и это не моё воображение, как думал раньше. Малыш уже в тот миг знал кто его родители. Но такое творение, умом не объяснишь.
Как же жизнь сложна! Но такая интересная, хоть порой очень трудные испытания подкидывает.
Проводив взглядом самого себя с Сашенькой до дома. Там он уже помнил почти всё, а здесь надо ещё посмотреть, что с Мариной. Нашёл её взором, увидел,  она ещё спала.

– Хорошо, подожду, не выпуская её из своего видения.

Сколько Марина спала, не известно, была глубокая ночь, ярко светила луна, она очнулась и обнаружила рядом с собой кошек и собак, все мирно спали.
Марина пошевелилась, и собаки, и кошки мгновенно проснулись, отскочили от неё, на несколько метров, сияя своими глазами, и там встряхнулись, словно сбрасывали с  себя  какой-то негатив. Возможно и так, своими возможностями они лечили Марину. А Марина почувствовала себя отдохнувшей, но нестерпимо хотелось пить.

– Эх, попить бы, да где взять воду. – Произнесла она.
А кошки её поняли, и одна мяукнула, когтями зацепилась за её уже подсохшие брюки, которые спадали, и ей всю дорогу приходилось их придерживать рукой. Зацепив когтями, кошка потянула её за собой. Марина поняла, что её зовут и она пошла за ними. Шли лесом, и вывели её к небольшой речушке. Хорошая здесь вода была или нет, Марине было всё равно и она спустилась по пологому берегу, подошла к самой воде, нагнулась и стала пить, зачерпывая ладонями. Напившись, она легла на траву и вновь уснула.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.