1964 - 2022
Ленинград – Индианаполис
До 2014 года
В Ленинграде фиолетовое утро –
небо, зданья и асфальт блестящий
отливают мягкой синевой.
И деревья расправляют ветви
после сна в сиреневом тумане.
А Нева разбуженная утром
причесать решила свои волны
и взбивает их как трепетные кудри
ветерком весёлым и задорным.
1962 год
-=-
Семафор
В ночи тихо шепчутся шины,
шурша по асфальту, воде.
Незримые мчатся машины
куда-то... быть может к беде.
Но дурень трёхглазый пропустит,
зелёным осветит им путь,
а после, в отчаянье и грусти,
затянется в жёлтую муть.
И вот замигает беспечно
желтушное око его,
и будет твердить бесконечно:
"Зачем, почему, отчего?"
1976
-=-
Прими меня таким как есть:
прими как радостную весть,
и как непрошенного гостя,
застрявшей в горле рыбьей костью,
прими подарком долгожданным,
поэтом нудным и бездарным,
прими единственным любимым,
убогим грязным пилигримом,
прими достоинство и честь…
Прими меня таким, как есть.
1990
-=-
Морковные страдания
(Каждую осень студенты медицинских училищ Ленинграда выезжали в совхозы убирать морковь.
Стихи написаны для капустника)
1. Шекспир «Гамлет», действие 3. (на сцене Гамлет)
Гамлет: «Быть или не быть?
Вот в чем вопрос.
Удастся ли убрать морковь до срока.
Влияния судьбы неумолимы:
то тары нет, то дождик моросит.
Все в жизни нашей так недолговечно.
Вот бедный Йорик под морковкой уж лежит.
И нам не долог путь. Морковь нас ждёт…»
(Входит Горацио)
Горацио: «Сэр, тару привезли». (Все уходят. Занавес)
2. Сергей Есенин «Морковный дым»
Выхожу один я на морковку,
Предо мною поле широкое лежит,
Проявлю рязанскую сноровку,
Передвину ближе я межи.
Облетит ботва с моркови быстро,
Словно с белых яблонь дым,
Только б ящики не вышли,
Только б не отдали их другим.
Ну, а если в срок не уложусь,
Значит дело плохо, мне – табак.
И тогда плащи все заложу
И пойду я пьянствовать в кабак.
(от дождя выдавали пластиковые плащи)
3. Владимир Маяковский «Морковь в штанах»
Поиздержавшись на таксо,
К любимой, от радости млея,
Моркови тащу я штук сто:
«Ешьте! Она слаще елея.
В ней витаминов – невпроворот,
И каротина – навалом!
Ешь, любимая, не закрывая рот.
Я ещё принесу, даром».
4. Белла Ахмадуллина «Морковные слезы»
Роса с ботвы скатилась мне в ладони;
Её к губам сухим я приложу,
И затвердевшие мозоли
Росой морковной орошу.
О, это поле, без конца и края,
Моя душа, раздолие моё,
Где кончится оно, не знаю,
И кончится когда-либо оно?
5. Андрей Вознесенский «Треугольная морковь»
Треугольную морковь вырываю,
Из лона черной земли.
О, как больно тебе! Я знаю,
Но терпи, дорогая, терпи!
В коммуналке живёшь, одинокой
В толчее средь таких же подруг.
Кто засунул тебя так глубоко,
Ведь оттуда так труден путь!
Разверни треугольную плоскость
И вершиной на солнце скорей!
Где твоя морковная мощность?
Не пускает сосед твой порей?
Брось, как якорь, постылые корни
И земную, тюремную жуть.
Ты от ласки моей не охни,
Я затарю тебя, и в путь.
1988
-=-
Несправедлива смерть
И жизнь порой несправедлива.
Где ж утешенья радостная весть?
В глазах любимого ... любимой.
1990
-=-
Раскладушка, раскладушка,
незабвенная подружка
детства моего.
Бесконечная игрушка -
крепость, лодочка, избушка -
годна для всего.
Как она была удобна –
всюду влазила свободно,
как была легка!
Алюминиевая трубка
да кусок брезента, шутка!
Вот и вся она.
Лето кончилось и воля.
Приковали в коридоре
прямо на стене.
Но, однако, вечерами
вновь раскладывала мама
как кроватку мне.
Шли года и жизнь бежала,
раскладушечка ветшала
И пришла пора
отнести её на свалку.
Было мне уже не жалко...
не нужна была.
Но когда минули годы
вдруг я вспомнил её ребра -
охватила грусть.
Понял я, ведь жизнь не гладка,
всё что было - горько, сладко -
помни, не забудь.
2009
-=-
Тихий дождь — это светлая радость
капель, падающих на траву.
Это грустная нежная благость
снов, случившихся наяву.
Тихий шум потревоженных листьев,
тусклый свет сквозь дождя пелену.
Хоровод нескончаемых мыслей –
хорошо быть у грусти в плену.
2008
-=-
Фра Анжелико
Келья. Фреска. Тишина.
Божеское лико.
Разрывается душа
брата Анжелико.
Тело виснет на кресте,
и с беззвучным криком
молча плачет на стене
ангел. Тихо. Тихо
Зазвенят колокола
Марка базилики -
упокой Господь тебя,
брат мой Анжелико.
-=-
У памяти одно направленье – вспять.
У времени одно направленье – вперёд.
Мы в меловом кругу, но память, как мать,
Нас отпустит, и время с собой унесёт.
2010
-=-
Пространство любви
Пространства больше нет,
пространство уничтожено!
Ты звонишь - и ответ
приходит как положено.
Ты звонишь - и ответ
звучит знакомым голосом.
Ты говоришь: “Привет..." -
и радостны их возгласы.
Ты говоришь: “Привет,
что слышно в нашем городе?
Все тот же серый свет
и те же муки-горести?"
"Все тот же серый свет,
все те же тучи серые,
просвета в жизни нет,
и люди очерствелые."
"Просвета в жизни нет?
Но счастье не отменено,
достаточно сердец
с любовью не отмеренной.
Достаточно сердец
и любящих, и преданных.
и сладостный певец
поёт в душе поверенных.
И сладостный певец
поёт светло и радостно.
Пространства больше нет!
Все ясно и все благостно!"
2009
-=-
Родина
Я не забуду эти дали
с осенним реденьким дождём,
Картину Репина “Не ждали”,
наш коммунальный шумный дом,
мой красный галстук пионера,
мой первый мокрый поцелуй,
пропахшие сиренью скверы,
игру и блеск фонтанных струй,
и целину, Сибирь и север,
Покрова церковь на Нерли,
республик многоцветный веер,
и белой ночью корабли.
Друзья, подъезды, вечеринки,
учёба, танцы, преферанс,
и блеск балетов Мариинки,
генсеков профиль и анфас,
статьи и книги, “Иностранка”,
машинописный самиздат,
недостижимая загранка,
программа “Время”, русский мат.
Колхоз, российская глубинка,
косьба по утренней росе,
и молока парного кринка,
и вкус картошки в кожуре.
Воспоминания рекою
шумят и бьются в берегах,
и трудно выбрать дорогое,
и трудно выкинуть во прах
всё мелкое и наносное,
что накопилося в пути.
Хватаю с жадностью рукою –
держи, держи, не упусти!
И это всё во мне сокрыто,
всем этим переполнен я.
Всё тело памятью прошито,
всё это - Родина моя.
2011
-=-
Сон
О чём-то шепчет лес в ночной тиши,
чуть слышно шевеля листвы губами.
Он шепчет мне:” Усни, мой друг, усни” -
и нежно гладит чуткими руками.
Он тихо погружается в меня,
вливаясь постепенно в сновиденья,
И мне не разобрать, где лес, где я,
но сладко мне от этого забвенья.
Ещё не сон. Мерцание свечи
просвечивает сомкнутые веки.
Последний миг. И сонные мечты
овладевают мной на ночь… навеки.
-=-
Осенняя печаль,
осенняя тоска.
Деревьев чёрных голые скелеты.
Пустеющая даль,
холодная река
и птичьих стай прощальные приветы.
И нам уже пора
покинуть этот мир,
в котором мы давным-давно забыты.
Здесь нет для нас тепла,
без нас проходит пир -
мы сброшены, растоптаны и смыты.
Осенняя печаль,
осенняя тоска
нам не дают забыться на минуту.
Пустеющая даль,
холодная река …
Нас терпеливо ждут в конце маршрута.
2011
2014
Озябший сон,
напрасные мечты
меня волнуют часто по утрам.
Как лёгкий стон,
знакомые черты
туманно проступают по углам.
Последний снег
в преддверии весны –
так неуклюж, рассеян и смешон,
как человек,
наевшись белены,
буянит, словно разума лишён.
Озябший день,
и солнце без тепла
плывёт легко в небесной глубине.
И снова лень
всё тело обняла,
задумавшись о будущей весне.
Но я и стих -
мы, словно два луча,
готовы растопить сугробы зим.
В стихах моих,
как в сейфах богача,
найдём слова и чудо воскресим.
Турнир
Доспехи сброшены устало,
звеня, рассыпались в траве.
От схватки тело ржавым стало,
"Воды, умыться"- прошептал он
и распластался на земле.
Ещё во власти поединка
мечей он помнит каждый взмах.
Пред ним колышется травинка,
куда-то вдаль зовёт тропинка
и тихо тает прежний страх.
-=-
Гойя
И ночь черна,
и черен вечер,
и день чернеет час за часом.
Как тихо умирают свечи ...
И властно тьма охватывает разум!
-=-
Последний кораблик из порта отплыл,
взмахнув парусами, как парою крыл.
Взмахнул на прощанье последний птенец,
отплыл в неизвестность печальный беглец.
А город остался один – одинок,
прижался к горам, как побитый щенок.
Лишь ветер по улицам мусор несёт
и листья сухие сгоняет в пролёт.
Корабль всё плывёт по высокой волне,
а детство и юность приходят во сне
и просят его воротиться назад,
но он позабыл, позабыл адресат.
-=-
Есть странное спокойствие в ночи:
мерцают лампочки над сонными домами,
мерцают звёзды над седыми облаками
и в стёкла бьются лунные лучи,
и ни души. Лишь ты один в ночи,
ты окружён давно уснувшими домами,
луной подсвеченными облаками,
и в окна льются нежные лучи.
Не спится. И объятия ночи,
не ограниченные тёмными домами
и серебристыми большими облаками,
ласкают словно лунные лучи.
2015
Сегодня март. А снега по колено.
И белое на белом полотне,
на зелени усталых елей,
на ржавчине оставшейся листвы.
А там крови пятно - снегирь,
и гроздь крови - рябина.
И неба нет - всё также бело,
и в белом проступает белизна.
-=-
Простая жизнь: работать целый день и спать ночами,
творить добро, любить свой труд, боготворить природу,
не разрушать, а создавать умелыми руками,
и среди всех земных богатств ценить одну свободу.
-=-
Рябит на реке.
Неспокойно в душе.
Ещё снег не растаял в низине.
Весна вдалеке.
И пока в неглиже
и кусты, и деревья, и нивы.
Блудный лист
Уже не вернуться к семейному древу,
навечно разорвана прежняя связь,
но ветер осенний, согласно рельефу,
прилепит листок на зеркальную вязь.
И пусть виртуально, но всё же он дома
среди отражения голых ветвей.
Лишь рябь пробежит по стеклу голубому,
смывая реальность дождливых аллей.
Война
Он просыпается ночами -
в безмолвном вопле рот открыт.
Пытается зажать руками
ещё не прозвучавший вскрик.
Он смотрит напряжённым взглядом
сквозь бесконечность темноты -
что было так давно, вот, рядом,
лишь встань и руки протяни.
Ужасна прошлого расплата,
и новый день уже не мил -
стоит пред ним лицо солдата,
врага, которого убил.
видео - http://video.pbs.org/video/1579079255/
Петрополь
"В Петрополе прозрачном мы умрём,
Где властвует над нами Прозерпина ..."
О. Мандельштам
В Петрополе прозрачном мы умрём -
неважно, где приветит нас чужбина -
в последний час мы вспомним вдруг о нём,
где властвует над нами Прозерпина,
где высятся старинные дворцы,
где зеленью садов украшен город,
где горбятся широкие мосты,
каналов сеть перекрывая гордо,
где обнимала белая нас ночь,
весною пахло душною сиренью,
и где Нева лёд уносила прочь
и нашу юность мягкою шагренью.
Мы вспомним перечень событий, дат,
привычный дождь - и летний, и осенний,
давно не нужный школьный аттестат,
давно забытые, но наши песни.
И нежный запах девичьих волос
вдохнём опять - и голова кружится!
Любви несбывшейся апофеоз
не наяву, но пусть сейчас случится!
В Петрополе далёком не умрём,
останемся там духом или тенью,
и кто-то поэтическим пером
опишет наше новое рожденье.
Исаак и Авраам
Из текста Библии следует, что после несостоявшегося
жертвоприношения Исаака, он больше никогда не говорил с отцом
В последний миг явился ангел строгий
и казнь ненужную остановил.
Исак* поднялся, на лице тревога,
но ни о чём отца он не спросил.
Зарезали приблудного барашка,
дым жертвенный живым глаза застил,
и снял Исак промокшую рубашку,
но ни о чём отца он не спросил.
Отец ушёл. Где был Исак не знаем.
Бродил ли по горам больной, без сил,
прошёл ли море Мёртвое он краем?
но больше он с отцом не говорил.
Он вырос, возмужал и жил в пустыне
кочевником под множеством светил,
нашёл он радость, друга в бедуине,
но об отце ни разу не спросил.
Но день настал - Исак к отцу вернулся
похоронить средь родственных могил.
Обряд свершил. И в горе усомнился:
«Зачем отца о прошлом не спросил?»
*Исак – разговорное произношение
Сон
"Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена
Вся наша маленькая жизнь"
Шекспир, "Буря"
«Отрадно спать – отрадней камнем быть.
О, в этот век – преступный и постыдный –
Не жить, не чувствовать – удел завидный...
Прошу: молчи – не смей меня будить».
Микеланджело, Перевод Ф. И. Тютчева
Треть жизни проведём во сне,
другую треть - в слезах, в страданьях,
и треть в бессмысленных познаньях
и в бесконечной беготне.
А может быть ВСЯ жизнь как сон
и радостно в ней спать, отрадно
не чувствовать, как в унисон
и зло, и власть нас бьют нещадно.
А время подойдёт - умрём
и в сон уйдём теперь навечно,
и никогда уж не поймём -
зачем мы спали так беспечно.
-=-
Живём в ожидании чуда,
предчувствуя близкий момент -
когда из души, из-под спуда
проклюнется робкий птенец.
Неловкое, слабое слово,
в налипших слоях чепухи,
пытается встать бестолково
на место желанной строки.
Но время проходит, и слово
к другому готово примкнуть -
сечения золотого
в стихах проявляется суть.
-=-
Ах, эта осень золотая!
воспетая несчётно раз,
но каждый год её встречая
не отвожу в стесненье глаз.
Твои наряды дорогие:
рубины, золото и медь
сверкают, солнцем озаримы -
достоинств мне не перечесть.
Но красота не долговечна -
дни убегают как года,
и листья падают беспечно
листочками календаря.
Уже и ветви зачернели -
морщин осенних нагота.
Как жаль, ушла в конце недели
твоя былая красота.
-=-
Читая молодого Пушкина. Лицейские годы.
Здесь Пушкин погребён; он с музой молодою,
С любовью, леностью провёл весёлый век,
Не делал доброго, однако ж был душою,
Ей-богу, добрый человек. А. С. Пушкин
Чего мне ждать? В рядах забытый воин,
Среди толпы затерянный певец,
Каких наград я в будущем достоин
И счастия какой возьму венец? А. С. Пушкин
Бегут стихи строкою резвой
Из-под гусиного пера -
Они поэзией мятежной
Полны, прекрасна слов игра.
Над ними юноша кудрявый,
Повеса, музой увенчанный,
В халате поутру сидит,
Перо зубами теребит.
Забыта робость подражанья,
Забыты Феб и Купидон,
Элегий детские мечтанья,
И восхваление мадонн,
Пастушки с пастухом лобзанье,
И слов старинных бормотанье -
Заговорил он языком
С которым каждый был знаком.
Но он в себя ещё не верит,
Стихи "марает" и "кропит".
Перед собой не лицемерит
И сам себя он не хвалит.
Всё больше пишет эпиграммы,
В стихах налёты мелодрамы,
Но зреет будущий пиит -
Чу! голос новый зазвенит!
Уже бросает вызов трону,
Уже ругает высший свет.
Стремится избежать канона -
"И я - неопытный поэт".
Его судьба уже тревожит,
И неуверенность всё гложет:
"Печально младость улетит"
И буду я, увы, забыт...
Но благодарные потомки,
Кто любит русский свой язык,
Кто, несмотря на все потёмки,
"Тунгус, и друг степей калмык",
Тебя, мой Пушкин, не забудут,
Читать, любить как прежде будут.
"Не зарастёт к тебе тропа" -
Придёт народ, а не толпа.
Слепой
Он палочкой постукивает тихо
и медленно идёт путём своим
в ночи, кричащей страшно, громко, дико,
в ночи, что будет постоянно с ним.
Лишь кончик трости связывает с миром,
и пальцев кончики, и чуткий слух.
Он следует за палкой-конвоиром,
в уме прокладывая путь. Ни слуг,
ни помощи - один в безбрежном мире,
в кромешной тьме, у бездны в двух шагах.
Ему знакомо всё в его квартире,
но чуждо всё в протянутых руках,
когда на ощупь жизнь вокруг читает,
водя по строчкам улиц и мостов,
когда бесцветный снег на коже тает
и слышен крик невидимых судов.
А ночью сны без образов приходят
то мягкие, то сладостью легки,
то запахом сирени беспокоят,
то нежно гладят кожицу щеки.
И снова день без солнца и без света;
во тьме он продолжает тяжкий путь,
во тьме живёт, как будто в страшном гетто,
и от судьбы такой не увильнуть.
Он палочкой постукивает тихо
и медленно идёт своим путём,
а рядом мы, бесчувственно, безлико,
живём в миру, совсем ему чужом.
-=-
Я отдавал свой ключ любому -
"Приди, открой замок души!
Возьми что хочешь, что весомо,
что важно для тебя возьми".
Я до сих пор стою открытый:
замок поломан, нет ключа,
душа в грязи и цель забыта,
а жизнь течёт кровоточа.
-=-
"Вот стою я перед вами, словно голенький... “А. Галич
Я выложил стихи на интернет -
громадный, бесконечно ёмкий, полый,
чтобы сказать поэтам всем:" Привет!
Смотрите, я стою пред вами голый:
без имени и возраста примет,
профессий, без образованья.
Я избежал навязчивых анкет -
женат ли, холост, место проживанья.
Зато пред вами вся моя душа -
слова, идеи, мысли и страданья.
Мои стихи к вам рвутся чуть дыша
в надежде на любовь и пониманье.
И памятник себе я не воздвиг -
могильная плита мне явно ближе,
а вклад в поэзию так невелик,
что не волнуюсь о своём престиже.
Но рад безмерно, если вдруг душа
с другой в пространстве воссоединится
и на крутых откосах виража
куда-то вдаль с надеждою умчится."
Я выложил стихи на интернет -
как каплю скинул в пенистое море,
но встретится другая - tete-a-tete
наполнит смыслом всё пережитое.
-=-
Подражания Омару Хайяму
1. Мне семьдесят, но я ещё не стар,
Уже седой, но я ещё не стар,
И нестареющей душой я молод.
Пишу стихи, ведь я ещё не стар.
2. Прошёл ещё один неспешный день,
Осталась от заката только тень,
И стали глубже старые морщины ...
Куда запропастился мой Монтень?
3. Чем старше я, тем боле нелюдим,
И наслаждаюсь временем своим.
С людьми подчас мне скучно, одиноко.
В любой толпе останусь невредим.
4. Прелестен нашей юности восход,
Прекрасен нашей зрелости приход,
И время мудрости достопочтимо.
Пусть незаметен будет в смерть уход.
5. С тобой одной как долго я живу!
Перелистали не одну главу
Совместной нашей жизни, дорогая.
Не сдунет ветром наших дней листву!
6. Давно не пью игристое вино;
Бокала моего просохло дно
И не взбодрится кровь в усталом теле.
Я сожалею? Нет! Мне всё равно.
7. Как много уложил я в строчки слов,
Их нанизав на ниточки стихов,
Плохих, хороших, превосходных даже.
Но до сих пор среди учеников.
8. Что этот мир - лишь ненависть, вражда.
Народы, словно глупые стада,
Бредут, безропотно склонивши шеи.
Не новость это. Было так всегда.
9. Как радостно проснуться поутру,
Как радостно притронуться к перу,
И быть опять счастливым человеком!
Как радостно на жизненном пиру!
-=-
Зеркала
"Но жить среди зеркал, что видеть сон..."
Елена Зернова
Безрадостно мы смотрим в зеркала,
следя за переменчивостью в лицах:
как новая морщинка пролегла
и как тоска упряталась в глазницах.
И в зеркале ведь всё наоборот -
что слева, мы увидим, будет справа;
там наша жизнь по-своему течёт -
без нас, без тела, времени и права.
Та жизнь среди зеркал как будто сон,
увиденный вчера в осколках ночи;
как будто слышен нам протяжный стон
того, кто там за зеркалом пророчит.
Он будет нас преследовать всегда,
пока, уверенно и неизбежно,
чужая незнакомая рука
его закроет скатертью поспешно.
Полёт
И вот вокруг ветвится тень моя.
И раскрывая призрачные крылья,
Летит в кругу жемчужного огня
Душа, скользя меж небылью и былью.
Елена Зернова, "Стул на полу"
Ты всё летишь прозрачной тенью
над гранью бытия-небытия.
В осколках зеркала - сомненья
и вечная горящая свеча.
Летишь между землёй и небом,
между добром и тихим злом.
Вселенная несётся следом,
тебя прикрыв натруженным крылом.
Летишь уверенно, с надеждой
понять себя и, может быть, других;
ты вся полна борьбой мятежной
в другом Миру, полна идей благих.
Лети ж вне времени, вне жизни,
в мечтах и в снах, в поэзии своей,
и в души нам с любовью брызни
стихами, чтобы было нам теплей.
-=-
Нежеланные дети войны
Нас не хотели, не желали,
изгнать как вздор пытались нас.
Мы как могли протестовали,
держались крепко, ждали, ждали ...
и родились в урочный час:
кто на войне, а кто далёко
в тиши забытых деревень,
но время всех сравняло строго -
нас всех ждала одна дорога,
одна на нас упала тень.
Все эти знахарские штуки
нас не смогли в конец убить,
но будущих болезней муки,
загадки даже для науки,
нам не дают спокойно жить.
Но разве матери виновны,
что не дождалися мужей,
что были худы, малокровны,
что были слабы и греховны
во время войн и мятежей?
Да, нежеланны мы им были -
забота лишняя и рот,
но всё же всех они взрастили,
оберегли и отпустили,
как птиц, нас в будущий полёт.
2016
12 прелюдий Дебюсси
ПРЕДИСЛОВИЕ
Импрессионизм в музыке - направление, основоположниками которого
были французы Эрик Сати, Клод Дебюсси и Морис Равель, просуществовало недолго,
фактически прекратив своё существование после смерти Дебюсси.
Но оставило для нас богатое наследие.
12 прелюдий были написаны композитором в 1912–13 годах.
Поскольку Дебюсси озаглавил каждую прелюдию,
мною была сделана попытка поэтического отражения музыки
с дополнительным изобразительным материалом.
Идею использовать для иллюстраций исключительно
живописные работы известных французских импрессионистов,
с которыми композитор был хорошо знаком, я отклонил,
поскольку было очевидно, что источниками вдохновения
для Дебюсси служили природа, книги, события и люди.
Все прелюдии в данном цикле исполняет Маурицио Поллини,
итальянский пианист, 1942 года рождения. Запись 2004 года.
Иллюстрации:
№ 1, 2, 7 – фотографии автора
№ 4 – иллюстрация Артура Рекхэм к «Питер Пен»,
книге шотландского писателя сэра Джеймса Барри.
№ 8 – картина Виктора Низовцева
№ 3, 5, 6, 9–12 – фотографии из интернета
1.Brouillards. Туманы.
https://www.youtube.com/watch?v=iTJPYmFS6eo
Чёрные клавиши – словно стволы,
Белые клавиши – небо меж ними.
Руки туманами заволокли
Клавиатуру и звуки – седыми,
Бледными, тихими. Матовый сон
Солнечным блеском внезапно разбужен.
Между деревьев туман унесён -
Клавиш пленэр сердцу больше не нужен.
2. Feuilles Mortes. Мёртвые листья.
https://www.youtube.com/watch?v=RBL9Np6zEp0
Мертвы’, мертвы’ … в смертельной позолоте
Лежат среди осенней тишины
Остатки некогда зелёной плоти -
Они деревьям больше не нужны.
Лишь ветерок порой пересчитает
Своё богатство пальцами творца,
Но мёртвый лист бесчувственно взлетает …
И падает, как руки мертвеца.
3. La Puerta del Vino. Ворота вина.
https://www.youtube.com/watch?v=Ds0CQJ4Urgw
Вот испанка молодая
Тихой поступью идёт,
И мониста золотая
Хабанеру в такт поёт.
Вот идёт она босая
Средь покинутых пальмир,
Рядом с ней журча, играя,
Вдаль бежит Гвадалквивир.
4. Les Fees sont d’Exquises Danseuses. Феи - изящные танцовщицы.
https://www.youtube.com/watch?v=Viz6lzYJ05g
Взгляни, как фея грациозна!
Под ней натянута струна -
Танцует живо, виртуозно
Над паутиною она.
Пуанты бегают игриво,
И быстро ножка ножку бьёт.
Как музыка звучит красиво!
Не прекращай же свой полёт!
5. Bruyeres. Лаванда.
https://www.youtube.com/watch?v=1H3W_St9ZRc
Я часто прихожу в твои поля
В спокойном сне, похожем на анданте,
И в них плыву, мелодию творя,
А подо мной цветущая лаванда.
И свежий ветер, робкая мечта,
В цветах скользит, как руки музыканта.
Звучит в аккордах поля красота
И пахнет в них цветущая лаванда.
6. General Lavine-Excentric. Генерал Лэвайн-эксцентрик.
Эдвард Лэвайн был американским клоуном, выступавшим на
Елисеевских полях в Париже в 1910 и 1912 годах.
https://www.youtube.com/watch?v=ULhugNLhLCg
Жонглёр, бродяга и клоун.
Репризы известны давно.
Арены побитый воин,
И носит лицо лишь одно.
И толком ходить не может,
Изорван его лапсердак.
А публика всё хохочет:
«Смотрите, какой простак!»
7. La Terrasse des Audiences du Clair de Lune. Терраса под лунным светом.
https://www.youtube.com/watch?v=zIHNG583d1E
Лунный свет таинственный и нежный
На террасу льётся с высока,
Равномерно яркий, безмятежный,
Словно дальний отсвет маяка.
По воде – мерцающей дорожкой
Он бежит к ближайшим берегам,
К ним ласкаясь серебристой кошкой –
Дружелюбный к местным огонькам.
8. Ondine. Ундина/Русалка
https://www.youtube.com/watch?v=VPA98sPHNBI
Волна за волной набегает на берег.
Серебряный луч беспокойно дрожит.
Ундина вдали от житейских истерик
Задумчиво перед водою сидит.
Покинут любимый, мечтанья разбиты,
И снова ей в воду придётся уйти …
Опишут поэмами драму пииты,
А в музыке вспомнит - лишь Клод Дебюсси.
9. Hommage a S. Pickwick Esq. P.P.M.P.C. Почтение Сэмюелю Пиквику эсквайру.
(God save the King … первые ноты звучат в самом начале прелюдии)
https://www.youtube.com/watch?v=-FFzrP9lrR4
Довольно плешивый,
И в круглых очках,
Живот увеличен в размере.
Великий учёный
В Хэмстедских прудах
Нашёл все истоки и мели.
Мужчины в восторге,
Клуб рукоплескал:
«Наш Пиквик не признанный гений.
В его же подкорке
Начало начал
И кладезь любых вдохновений!»
10. Canope. Канопы.
Древние египетские урны для хранения внутренних органов умерших, которые будут необходимы в загробной жизни. Они изображали четырёх сыновей бога Гора, покровителя фараонов: Дуамутефа с головой шакала (в урне хранился желудок), Квебехсенуфа с головой ястреба (кишечник), Хапи с головой бабуина (лёгкие)и Имсета с головой человека (печень). Сердце оставалось в теле, так как оно считалось местом для души. С улучшением техники бальзамирования,
эти урны, уже пустые, по традиции устанавливали в гробницах, мастабах
.https://www.youtube.com/watch?v=KT44vsYoMz0
Сосуды, из которых нам не пить,
Но жить без них ТАМ невозможно.
В последний путь, чтоб цель не позабыть,
Четыре урны ставят непреложно.
А сердце - в теле, так как в нём душа, -
Давно завещано жрецами.
Без спроса жизнь уходит, не дыша,
От нас бесшумными шагами.
11. Les Tierces Alternating. Чередуя терции.
Терция – музыкальный интервал.
https://www.youtube.com/watch?v=cnWmPokfL8U
Вперёд бегут,
Стремясь догнать
Одна рука другую.
И пальцы ждут
Черёд сыграть
Мелодию любую.
12. Feux d’Artifice. Фейерверк.
https://www.youtube.com/watch?v=1m1_IPErT-U
На чёрном небе яркие цветы
Сверкают драгоценными камнями,
И страстно голос молит: «Ну, свети,
Свети как можно дольше ты над нами!»
Гремит ракетный гром и облака -
Дым сизый - ветер в сторону уносит.
И радостны глаза у старика,
Ребёнок глаз от неба не отводит.
Все позабыли горечь суеты:
Сегодня вечером чудесный праздник.
На радость всем прекрасные цветы
Рисует добрый фейерверк-проказник.
-=-
А я всё жив, как дерево живое,
хоть подошла уже пора,
и ветки, не покрытые листвою,
засохли, годны для костра.
Да, пусть зима, но полон я весною:
набухнут почки на ветвях;
как старый дуб, я буду горд собою
и кроной в солнечных лучах.
-=-
Оттепель
Как леденец во рту, вчерашний снег
на ярком солнце споро тает.
И с каждым часом убыстряя бег
капель звенит, блестит, играет.
Как грузчики, что проработав ночь,
под утро распрямляют спины,
так ветви рады тяжесть превозмочь
и сбросить снега пелерины.
Увы, но это не пришла весна -
всего лишь оттепель шальная,
всё перепутав, может быть спьяна,
ввалилась, адреса не зная.
Акварель
"Блистательна, полувоздушна ..."А. С. Пушкин
Подобно музыке свирели
нас покоряют акварели.
Для них не созданы лимиты,
нет контуров - они размыты.
И тень, как в жизни, на пленэре,
цветная. И в её манере
всегда есть радость от свободы
и рук, и красок - словно воды
весной расплылись на бумаге,
ища пути в архипелаге
волокон, трещин и царапин,
и результат, подчас, внезапен.
"Блистательна, полувоздушна"
ты воле мастера послушна.
Собор
Собор. Cathedral. Божий храм.
Готическое чудо.
Сопротивляется ветрам
Времён широкой грудью.
Красив он, строен и высок,
Сверкает витражами.
Лучи летят наискосок
Цветными миражами.
О чём-то тихо говорят
И окна, и фигуры.
Историй бесконечный ряд
Поведают скульптуры.
Вот литургии час настал,
Орган прочистил горло
И звук прорвался сквозь портал
И полетел привольно.
Собор ожил. Собор живёт.
Пульс бьётся в каждом камне.
И гимн под сводами плывёт
В пространстве великаньем.
И мы ожили вместе с ним.
Обыденность - забыта.
Нас поднимает, мы летим -
Вне жизни мы, вне быта.
Летим - не чувствуя утрат,
Летим – забыв потери.
Нам каждый - друг, и каждый - брат,
И все мы ближе к вере.
-=-
Тени
Елене Зерновой
Среди теней, конечно, нет единства,
нет равенства, как в армии любой.
Одною тенью хочется гордится,
другую сразу спрячешь с глаз долой.
Одна живёт своей, казалось, жизнью,
другая рядом ходит по пятам,
а третья, перепачканная пылью,
встаёт как призрак ночью по углам.
Есть тени лёгкие и неземные,
приходят в сновиденьях и мечтах;
свинцовые, тяжёлые, стальные,
что громом отдаются в небесах.
Есть тени, что приносят нам печали,
и тени, словно радость на лице,
и тени бесконечные как дали,
и тени, что нам встретятся в конце.
Живём легко под солнцем мы и рады,
что тела тень не покидает нас,
что живы мы, пока тень наша рядом,
и не пробьёт ещё последний час.
Чёрное… Белое…
Снег падает упрямо
белым по чёрному.
Деревья стоят прямо
чёрным по белому.
Ложатся хлопья праздно
белым по чёрному.
Слова теснятся разно
чёрным по белому.
Роятся мысли словно
белым по чёрному.
Стихи живут условно
чёрным по белому.
-=-
Вот первый жёлтый лист
неспешно опустился
мне на руку и жёсткостью своей
напомнил - осень близко
и близка череда печальных дней.
И первый жёлтый лист
напомнит нам про годы,
про горечь неожиданных потерь,
про таинства природы,
пред тем как лечь в осеннюю постель.
Вот первый жёлтый лист,
как чей-то срок заветный,
упал последним днём в лесные мхи -
неслышно, неприметно,
как слово неизбежное в стихи.
Olympia
Нагая женщина в постели
Прекрасна в наготе своей.
И тело нежное белеет
Среди хрустящих простыней.
Нагая женщина беззвучно
Следит с большого полотна,
Ей опостыло всё и скучно,
Но с вызовом глядит она.
Среди нас молча выбирает,
Но подаёт надежду всем.
Она нам тихо подыграет -
Как будто мы вошли в гарем.
Ей чёрный кот у ног милее,
Чем вечная толпа мужчин.
И свежей раною чернеет
На шее узкий вельветин.
-=
Мимолётное счастье ... кому не знакомо?
Пролетит невзначай, только крылья взмахнут,
мимо наших судеб, мимо нашего дома
счастье дней и часов, счастье редких минут.
И не сразу поймёшь, что оно рядом было,
и ластилось к тебе, словно кошка у ног.
Не заметил тогда, взгляд скользнул торопливо,
и оно безвозвратно ушло за порог.
Но потом, когда память вернётся нежданно
и к оплате потребует старый кредит,
ты с надеждой вдохнёшь, как глоток долгожданный,
воздух счастья, что вечную свежесть хранит.
-=-
Года стремительно уходят,
надежды оставляя нежный след.
Не поддаёшься ты невзгоде,
стихами пряча горести портрет.
Но скрыть в стихах печаль так сложно -
то словом, то эмоцией блеснёт,
как лунный свет в стекле тревожно
сверкнёт пред тем, как прекратить полёт.
И верю я - вернётся счастье
к тебе осенним золотым дождём,
обнимет безмятежной властью,
прикроет душу радости щитом.
Живые и мёртвые
Что значит для живых и мёртвых время:
мгновенье, вечность, жизни эпизод?
Для нас, стареющих с рожденья, - бремя,
а что для них безвременья приход?
Они уйдут иль в памятник, иль в память;
и в бронзу превратятся, или в пыль;
могилы снегом припорошит замять,
не разберёшь - где выдумка, где быль.
Одни уйдут и канут, словно в бездну,
без имени, без званья, без наград.
Другие для истории любезны -
их имена огнями нам горят.
Мы вечно рядом: мёртвые ... живые ...
не так легко найти различье в нас:
безмолвно мы стоим как часовые,
а мёртвые восходят на Парнас.
К Фоме
Елене Зерновой
Я твой непризнанный близнец*,
пусть родился века позднее.
В сравнении с тобой - юнец.
Уж виден жизни мне конец,
но я не стал тебя мудрее.
Я пальцы робкие вложил,
как ты, в Божественные раны,
чтоб вдруг понять - ещё не жил,
не рвал в отчаянии жил,
не восклицал ещё осанны.
Я до сих пор готов искать
себя в пределах мирозданья
и, может быть, Его принять,
как сокровенную печать,
как символ Высшего созданья.
Фома, близнец, мой старший брат,
неверием ты был отмечен,
но ты уверовал стократ
разрушив множество преград,
сказав:" Господь и Бог мой** вечен".
* Фома - близнец (в переводе с древнееврейского)
** "Господь мой и Бог мой"- слова апостола Фомы из Евангелия от Иоанна, 20:28.
Елене Зерновой
Твоей души прикосновенье
приносит радость и покой,
как будто ветра дуновенье
средь бездуховности людской.
В твоих стихах всегда надежда
сверкает яркою звездой,
напоминая нам, что между
землёй и небом, за чертой,
невидимой, но столь желанной,
лежит тот долгожданный мир,
который не накормит манной,
но даст вдохнуть нам запах мирр.
Твоей души прикосновенье -
средь строчек каждого стиха.
Твои тревоги и волненья:
в движеньях точного штриха,
в мазках летающей гуаши,
в волнистой линии пера,
и непривычные пейзажи,
и акварельная игра.
Твоей души прикосновенье,
без ущемленья нас в правах,
всегда мы ждём без отчужденья
в твоих критических словах.
Совместно смотрим на проблемы,
на рифмы, ритмику и стиль,
находим выход из дилеммы,
хоть каждый, словно монастырь.
Твоей души прикосновенье
приносит радость и покой,
и отпадают все сомненья,
когда в пути идёшь с тобой.
Ноябрь
И снова осень на дворе,
и листья жёлтые летают.
Хотя тоскливо в ноябре,
твой день рождения смягчает
деревьев чёрных пустоту,
цветов осенние печали …
В твоих морщинах красоту
мои глаза давно признали.
Мы в то же зеркало глядим
и не спеша стареем вместе …
Вокруг нас молодеет мир,
звучат совсем иные песни …
Давай не будем тосковать
по дням, ушедшим безвозвратно.
Мы живы, значит, принимать
должны свой возраст безоглядно.
Неверие
Неверие значительно труднее,
чем вера в Бога, в чёрта, в чудеса,
поскольку в жизни множество видений,
случайностей и странных совпадений;
и грозы посылают небеса.
Как трудно, если ты в беде иль скорби,
душевно безвозвратно одинок;
вокруг безлюдно, как в пустыне Гоби,
и ты один ..., один в прозрачной колбе ...
летящий в нитях взад-вперёд челнок ...
Как трудно не свалиться на колени,
выискивая в небесах звезду,
и прошептать невнятные моленья,
слова прощенья, клятвы, сожаленья
в отчаянном болезненном бреду.
Как трудно не поддаться зову храма,
его спокойствию и тишине,
благоуханью мирры, и бальзаму
святых икон, оставив жизни драму
другим, в их бесконечной толкотне.
Неверие значительно труднее,
чем вера в Бога, в чёрта, в чудеса.
Так и живём в плену своих решений
и компромиссов, ложных упрощений,
пытаясь примирить все полюса.
«О звезде моей так мечтала я
В тишине – вне добра и зла…»
Елена Зернова
Здесь нет ни добра и ни зла,
Лишь ангел летит в тишине,
И светит одна лишь звезда
В бескрайней своей вышине.
И путь к той звезде так далёк,
Слезами омыт и трудом,
Но пламя, свечи уголёк,
Нетленно горит пред окном.
И между свечой и звездой
Надеждою лучик лежит …
Не страшен тот путь высотой –
Любовь ведь не знает границ.
-=-
Эмоции любви,
эмоции измены -
как хороши они
под светом в рамках сцены
в театрах, и в кино,
в рассказах и романах …
Мы пьём их, как вино,
купаемся в обманах.
Эмоции других
в нас проливают слёзы.
Намерений благих
переполняют грёзы …
Но занавес упал,
закончились страницы …
Мы вновь в плену зеркал,
где только наши лица.
-=-
"Мы прячем корни... Как в последний раз,
Глядим на мир со светлою тоскою.
И закрываем Свет от чуждых глаз,
А сердце - под усталою корою."
Лара Нуар, «Корни»
Вы были порослью когда-то,
но время шло, и жёсткая кора
прикрыла всё, что было свято,
а корни, понимая, что пора
вглубь проросли, ища ответа ...
Теперь, на склоне пережитых лет,
яснее стали все заветы,
и корни смело вылезли на свет:
грубы натруженные вены,
извита сеть непринятой судьбы,
но смотрят в мир самозабвенно,
уставшие от длительной борьбы.
Кто восхитится красотою,
кто с топотом пройдётся по корням,
а те живут, горды собою,
и на' слово не верят старым пням.
-=-
Хотел бы видеть чудный сон,
цветной и с музыкой прекрасной,
чтоб Азнавур там пел шансон,
и день стоял кристально ясный,
чтоб небо было голубым
и солнце нежно всем светило,
и каждый мёртвый был живым,
и тихой радостью всё жило.
-=-
Последние стихи
Когда-нибудь, надеюсь, что не скоро,
я напишу последние стихи,
что будут окончаньем разговора,
который вёл я.
Все мои грехи,
все радости, тревоги и печали
я постараюсь в строчки уложить,
и чтоб они, как прежде, прозвучали
и продолжали после смерти жить.
Последние стихи: как вдох эфира;
глоток студёной, из горсти, воды;
надежды вскрик и тайна антимира;
прощальный лучик утренней звезды.
Их напишу без страха, понимая, -
уже не сменит точку запятая.
-=-
Смерть далеко. Невидима. Неслышна.
И жизнь ушла случайно где-то ... чья-то ...
А ты в тепле спокойно ровно дышишь,
хотя та новость, как разрыв снаряда.
Смерть далеко. Не родственник, не близкий.
Среди всех чувств ты чувствуешь лишь горечь.
И без тебя пройдут страданья тризны,
но ляжет тень и затоскует совесть.
Смерть далеко …
2017
Мария, мать Иисуса Христа.
1. Введение во храм
«Привели меня, девочку, в храм …»
Елена Зернова
О, непорочная Мария,
бесстрашно ты вошла во храм, *
где Богу преданно служила,
и ангел над тобой летал.
Среди молитв и песнопений,
в двенадцать лет пришла пора,
и без любви, жрецов желаньем,
была ты замуж отдана.
И пусть, увы, ты не познала
ни ласк, ни радости любви -
благой невестой стала Богу
и матерью Его души.
* Протоевангелие Иакова.
2. Благая весть
Нет радости от этой странной вести:
беременеть, рожать … и от кого?
Замужеством позор девичьей чести
прикрыть для сохраненья статус-кво.
А сын? Ведь предначертано судьбиной:
пророчества, страдания и смерть.
И ей страдать всю жизнь и быть повинной -
а будут говорить: «Благая Весть!»
Держать в руках безжизненное тело
Того, кто позабыл вдруг слово "мать" …
"О, Боже! Я простых детей хотела…
Зачем мне эта Божья благодать?"
3.Беженцы
… под непомерным небом,
по краешку земли,
прочь от беды, что следом
волочится в пыли,
уходят от расправы,
неся в руках Любовь …
Евангельские главы
случатся вновь и вновь.
4. Отдых на пути в Египет
Как сладостны спокойствия минуты,
когда остались беды позади,
когда ослабли близкой смерти путы
и ангел рядом следует в пути.
Хоть на часок забыть о неизбежном,
ребёнка прижимая у груди.
Им сладкий сон навеет ангел нежный …
но приговор всё тот же впереди.
Картина Караваджо
5. Pieta
"Сын мёртв...
Вопросы ни к чему:
Зачем, за что, и почему?
Как страшно хоронить детей
И жить одной среди теней.
И знать, что больше никогда
Не вспыхнет тёплая звезда"
-=-
«Зачем тебе смотреться в зеркала?
Зачем следить за медленным стареньем?»
Е. Зернова «У зеркала»
Да, мы стареем медленно и постоянно,
но смотримся безумно в зеркала,
где тела нашего отражены изъяны
и рта трагический излом угла.
И лишь глаза, как прежде, живы и нетленны,
как две звезды мерцающих в ночи,
в них наших вечных душ сиянья сокровенны –
и в мир летят поэзии лучи.
Вербное воскресенье
Поднимемся ли мы в Ершалаим*,
держа в руке, как весть о мире,
ветвь лавра, пальмы, вербы или
любой цветок, что солнцем опалим?
Поднимемся ли мы в Ершалаим,
познаем ли себя мы внове,
поймём ли весть в обычном слове,
и этой вестью души исцелим?
Поднимемся ли мы в Ершалаим?
О, как трудна наверх дорога,
но если мы дойдём, то Бога
в душе своей навечно поселим.
Давай, поднимемся в Ершалаим …
* в Израиле вместо «поедем в Иерусалим» говорят «поднимемся в Иерусалим», что отражает с одной стороны духовный акт, а с другой – тот факт, что город находится на самом высоком месте страны.
Ершалаим – произношение Иерусалима на иврите, использованное М. Булгаковым в "Мастер и Маргарита". Более точное произношение - Иершалаим.
-=-
«И в этой глупой круговерти
никто не спросит никогда,
какую боль хранил до смерти.»
Игорь Монько, «Поверх любовей и обид»
Как позабыть чужое зло,
как выдернуть из памяти страницу,
чтоб стало на душе светло,
и боль из клетки выпустить, как птицу?
Как нам, предательству назло,
страданьям вопреки, ожить и снова
искать душевное тепло,
сочувствие и пониманья слово,
наивно верить в чудеса,
надеяться на радостную встречу?
Но штиль, и сникли паруса,
И давят на опущенные плечи.
-=-
Ушедший день, как капля с крыши,
сверкнёт вдруг в отсвете заката.
Но звук паденья не услышим -
не замечаема утрата.
Ушедший день и приходящий
скользят неслышно, друг за другом,
и только бой часов хрипящий
их разделяет по заслугам.
-=-
Forgive but not forget
Простить, но не забыть.
Понять, но вечно помнить.
Злопамятным не быть,
но память не уволить.
Подать врагу питьё,
кусок последний хлеба,
с ним разделить жильё
и необъятность неба.
Опять всем миром жить,
пусть нервно и тревожно.
Простить, но не забыть –
возможно ли? Возможно!
-=-
Читая Булгакова
Пилат
Забыть, забыть тоскливую улыбку,
Забыть тревожный взгляд печальных глаз.
Нет оправданья моему поступку -
Навечно трус, предатель и палач!
О, страшные доносов времена,
Когда клевещет "добрый человек",
Готов и я в боязни за себя
Чужою жизнью замолить мой грех.
Давно уж цель оправдывает средства
Стирая грань между добром и зло
Сомнения всё так же гложaт сердце
И хочется забыться долгим сном.
Но не уснуть мне в полную луну,
С надеждою я жду его прихода
Договорить, понять, принять вину,
Услышать долгожданное - свобода!
Иешуа
Всё перепутают. А истина проста.
Над нами нет ни игемона, ни царя,
Свободны мы своей свободной волью.
Конечно, это только лишь моя мечта.
В реальности, болит Пилата голова -
Я излечу его своею болью.
Порок ужасный трусость - как она страшна,
Как незаметна внешне, скрытна и тиха
Нас крепко держит кандалами рабства.
Мы связаны. Нам смелость больше не нужна.
Не вырваться. И трусость властвует, когда
В погоне мы за властью и богатством.
Другая истина, увы, не так проста.
Учитесь правду людям говорить всегда
И говорить её легко и внятно.
Обидно, это только лишь моя мечта.
В реальности и правда мне не помогла,
И смерть передо мною неотвратно.
Всё перепутают ...
Фагот
Да, я фигляр,
Одет неважно
И треснуто пенсне.
Но всё о вас,
Секреты ваши
Давно известны мне.
Да, я нахал,
Да, я развязен
И дерзок на язык.
Я хулиган,
Но не спешите
Навесить мне ярлык.
Наказан был
За глупость, шутку,
Дурацкий каламбур.
Всё перенёс
Сопровождая
Мессира soviet tour.
Оплачен счёт,
Закрыто дело.
Я стал самим собой.
Я рыцарь вновь,
И лошадь смело
Несётся подо мной.
Воланд
Я Вельзевул, я Воланд, Люцифер,
я знаю души всех и всё предвижу;
пороки человечества презрел,
лишь чистая любовь мне сердцу ближе.
Но за услуги требую услуг,
и Маргарите быть хозяйкой бала,
а мы лишь будем свитой верных слуг,
что ей поможет. Как она страдала!
Пришёл напомнить людям, что их плоть
ничто, а души полны чертовщины;
подчас и Люцифер в толк не возьмёт,
настолько они грязны, мелки, лживы.
А Мастер? Он случайно в этот мир
пришёл. Ему не место в этом мире,
не для него весь этот страшный пир
и никому не слышно его лиры.
Любовников в обиду я не дам,
их унесу, двоих, в края другие
где вечность, где покой и где словам
уж не гореть, и вечно все живые.
Бегемот
Витиеват он в разговоре,
играет в шахматы, шутя,
нахально врёт во время спора,
на задних лапах ходит, спорый
он в роли демона-шута.
Но кончен бал. Потухли свечи.
Кошачья шкура прочь сползла.
Плащ лёг на узенькие плечи.
И он летит судьбе навстречу,
оставив прежние дела.
Мастер и Маргарита
Он не герой, она не героиня.
Он написал не нужный никому роман,
но не пойдёт он к критикам с повинной -
себя, роман готов он уничтожить сам.
Она простая женщина, колдунья,
любовница, жена, соратник, секретарь.
Вся власть её во время полнолунья -
она царица, ну, а Воланд - государь.
Он все её желания исполнит,
даст ей и Мастеру богатство тишины.
Никто теперь их жизнь не потревожит -
навечно вместе, одиноки и вольны.
-=-
Невероятно – грозы в феврале!
Цветочная наружу рвётся зелень,
год проведя в земельной кабале.
Как-будто бы весна, но нет, отмерен
сезону каждому квартальный срок –
сегодня снег, проказник и бездельник,
спустивший всё отчаянный игрок,
на кон поставил весь остаток денег.
Но … проиграл. И нет его уже,
лишь мокрый след пятном на тротуаре,
и мокрая собака на бульваре,
и мокрая машина в гараже.
-=-
Глаза не чувствуют года,
не понимают возраст тела,
всё также рвутся из гнезда -
их тяги к жизни нет предела.
Восторг любви, огонь надежд
в глазах не потускнел с годами.
Болезни – ворохи одежд,
не соразмерные с мечтами,
оставим телу. Пусть наш взгляд,
как прежде, острый и пытливый,
хранит энергии заряд,
зовёт вперёд нетерпеливо.
-=-
Озябшее старьё:
в глазах стоит отсутствие,
ненужное враньё,
притворное сочувствие.
В плену своих забот,
в маразме понимания
скрипит, влачит, жуёт
своё существование.
Усталое старьё:
никчёмное, ненужное,
забытое, ничьё,
но времени послушное.
Несчастный, жалкий вид,
и головы опущены,
но сердце всё стучит …
и жизнь ещё отпущена …
-=-
«Тонкая паутинка счастья
дрожит на осеннем ветру.»
Елена Зернова
Смотрите, счастье здесь моё –
ранимо, тонко, уязвимо.
Как сложно сохранить тепло
в прорехах старой паутины,
когда осенний вихрь спешит
порвать ослабленные связи …
И только жизнь сама решит,
как сохранить обрывки вязи.
Молитва
Дай мне прожить оставшиеся годы ...
О, Боже - что, зачем покорно я прошу?
Ведь не прошу я слёзно у природы
ни лета долгого, ни вечную весну.
Я принимаю, словно аксиому,
слова, что "каждая погода - благодать",
что солнце, небо, всё, что мне знакомо,
я должен "благодарно принимать".
И эту жизнь: все горести и муки,
потери, радости, надежды и любовь,
предательства, победы и заслуги -
я принимаю бесконечно вновь и вновь.
К чему мольба? Плохое не отсеять,
здоровье не вернуть, не искупить грехи.
Как прежде, буду жить и просто верить -
молитву смогут заменить мои стихи.
-=-
«Прилетел тёплый ветер нежности твоей –
И растаял снег моей печали.»
Елена Зернова
Сегодня нежность наполняет день.
Её принёс внезапно ветер:
твои слова, твой взгляд так светел,
что исчезает раздраженья тень.
Тепло любви растопит серый снег
обид, ледник непониманья,
и слабый ручеёк познанья
начнёт безостановочный свой бег.
-=-
Едва рассвет затеплит небеса
Луга росой зеркальной заиграют.
Ещё в дремоте тёмные леса.
Над озером туманы тихо тают.
А солнце продолжает свой подъём.
Звенит комар, покой не нарушая.
Ещё застыл у берега паром,
Реку в глубоком сне переплывая.
Над полем проплывают облака.
Озябшие за ночь распелись птицы.
Волна в реке бежит издалека,
А рыбакам давно уже не спится.
-=-
Тепло руки, скользящей по щеке,
чужой души без гнева и упрёка,
простой воды, сверкающей в реке,
былой любви из прошлого далека.
Тепло небес в разрыве тёмных туч,
тепло дыханья спящего ребёнка,
и той свечи, чей беспокойный луч
нам отражает древняя иконка.
Тепло вещей морозною зимой,
тепло огня в простуженном камине,
тепло всего, что мы несём с собой
и отдаём и присно, и поныне.
-=-
Взлёт
Взлетел, раскинув руки, словно крылья,
Зарылся с головою в облака,
Умылся, как водою, звёздной пылью …
Проснулся. Солнце. Родилась строка.
-=-
"Птенчик, выпавший из гнезда,"
Елена Зернова
Как мало нас, кто выпал из гнезда,
остался без привычного всем крова.
Надежда есть, что дальняя звезда
нас позовёт и даст нам Свет и Слово.
-=-
Чужая боль
«Сегодня болью я торгую.
Сегодня боль в цене.»
Владимир Бегма
Безумный торговец на рынке стоял,
не мясо, не рыбу - он боль продавал:
«Поштучно, на выбор, на вес и в обмен,
товар не лежалый – без всяких подмен.
Продам по дешёвке любую я боль:
влюблённых в разлуке, что горше, чем соль;
и вдов со слезами, с детьми на руках;
и беженцев сирых на сбитых ногах;
и воинов в ранах на мёрзлой земле,
покинутых где-то в чужой стороне;
старушки убогой в деревне одной;
бездомной собаки холодной зимой …»
Хвалил свой товар, убеждая людей,
но мимо народ пробегал поскорей:
своими страданьями жизнь ожжена –
чужая ведь боль никому не нужна.
След любви
"Единственный след, который мы можем оставить в этой жизни
— это след любви"
Альберт Швейцер
Уйду в небытие я скоро,
а что оставлю на земле?
Клочки написанного вздора
о жизни, мире, о себе.
Но где-то там, средь чёрных строчек
мелькнёт едва заметный след
любви ко всем. И вместо точек,
и всех словесных заморочек
найдут любви моей привет.
-=-
«Какой большой ветер
Напал на наш остров …»
Новелла Матвеева
Мой остров затерян в большом океане
И ветры жестокие дуют на нём:
Один по ночам, а другой только днём.
А что в результате? – лишь буря в стакане!
Один мне приносит слова и идеи,
Другой выметает тоску и печаль.
Никто не хранит здесь священный Грааль,
Поскольку тут властвуют злые бореи.
Ветра продувают мой остров годами –
Ничто не растёт на продрогшей земле.
Наполнен он только забытыми снами
О радости прошлой, весне и тепле.
Не смерти я боюсь, а умиранья,
что может растянуться на года,
и чашу неизбежного страданья
придётся выпить медленно до дна.
Я выпью – мне на это хватит силы,
но боль других, живущих вкруг меня,
стоящих на краю моей могилы …
За что им эта горькая стезя?
-=-
Глаза, открытые в ночи,
Полны желанья и тоски.
А днём открытые глаза
Мертвы, как два глухих окна.
Анна и Амедео
«Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся,
Но зачем улыбкой странною
И застывшей улыбаемся?»
Анна Ахматова
Утончённость лица,
непокорность волос,
за движеньем резца
я слежу, и вопрос:
«Кто это?» - растает легко:
«Анна, это твоё лицо!»
Амедео и ты,
дух поэтов в крови,
посжигали мосты
ради пылкой любви.
В камне вы остались навек:
ты, он … и "Серебряный век".
-=-
Казалось когда-то, и дня не прожить
без книги, без нового слова.
Но годы прошли, и не надо спешить
читать всё подряд бестолково.
И всё, что прочитано было, - забыл.
Не вспомню сейчас ни словечка.
Закончился жадный читательский пыл -
лишь теплится жалкая свечка.
Забыл… Но уверен, в непознанном МНЕ,
среди бесконечной вселенной,
слова, как кометы, летят в глубине
на встречу с моей ойкуменой.
-=-
Уходит время сквозь пальцы водой,
Листками падает календаря,
Но снимок случайный, тебя со мной,
Всё также молод с тех дней ноября,
Всё та же, как прежде, молодость лиц,
Восторженность греет своим теплом ...
А жизнь пролетела, как стая птиц,
И тенью мелькнула за окоём.
-=-
Апрель -
как трель
в устах
весны.
Поёт
свирель
младой
сосны.
И синь
небес
в воде
плывёт.
Зелё-
ный лес
весной
живёт.
И я, захваченный весной,
её красой, голубизной,
спешу отдать свои долги –
любви достойные стихи.
-=-
Закрыть глаза. Забыть про этот мир,
где каждый арестант и конвоир.
Забыть об исчезающих часах
на разномерных жизненных весах.
Закрыть глаза в надежде на покой.
Лишь свет свечи останется со мной,
да образ той, что рядом столько лет
со мною шла, любови дав обет.
Закрыть глаза, увидеть дальний свет:
желанный, нежный, словно первоцвет.
К нему пойти навстречу, не спеша,
и чувствовать: возносится душа.
2018
Свободно дерево растущими ветвями,
Свободен водами великий океан,
И небо - тучами, летящими над нами,
Дух – вдохновеньями, ниспосланными нам.
А я, как прежде: и не раб, и не свободен.
Всю жизнь страдая в тесных рамках бытия,
Я, как смоковница, и жалок, и бесплоден,
Но продолжаю жить, стихами вопия.
-=-
Без славы и без шёпота злословья,
я прохожу спокойно по земле.
Пишу стихи душой, умом и «кровью»,
делясь восторгом, радостью, любовью …
Который раз рождаюсь в феврале.
Пройти осталось, может быть, не много,
но не страшит меня конец пути.
Иду с друзьями - так не одиноко,
когда для всех одна лежит дорога …
Ничто меня не держит взаперти.
-=-
«…Шёл ангел с нимбом маленьким овальным
И крылья по сугробам волочил»
Елена Зернова, «Сумерки»
Мой ангел, встречу ли тебя,
Укроюсь ли крылом воздушным?
Оставив муки бытия,
С тобой взлечу, любви послушный?
Иль будешь вечно ты бродить
С заледенелыми крылами?
Меня искать… Не находить…
Но звать усталыми устами.
-=-
Ожидание слова,
ожидание вести,
кратких строк приговора,
неминуемой мести…
Как замедленно время,
как растянуты сутки…
Гложет мерзкое бремя,
Растравляя рассудки.
Быть в неведенье тяжко,
быть в незнании тошно…
И на сердце ледяшка,
и во сне так тревожно.
Огни
Пусть небо и река сольются вдалеке,
и звёзды окунутся тихо в воду;
огни же, обретя опять свободу,
мерцать начнут в небесном тайнике.
Картина "Огни на Ганге. Пламя счастья" Н.К.Рерих, 1947 г.
-=-
Наплывает нежданно печаль,
налетает внезапно горе –
и стоишь одиноко в поле,
но себя, как ни странно, не жаль.
Понимаешь: ведь это мой путь
предназначенной всем юдоли,
где достаточно было боли,
но и радость теснила мне грудь.
-=-
Небрежно сброшенная шаль
Сложилась странною фигурой…
А за окном белел февраль,
И куст в снегу стоял сутулый.
В камине затихал огонь.
По стенам разбегались тени.
Большая тёплая ладонь
Легла на тёплые колени.
Вздохнул устало старый пёс.
Часы сдержать пытались время…
И в хороводе странных грёз
Слабело жизненное бремя.
-=-
И голос неслышный, как дальнее эхо,
как солнечный лучик, как облачко смеха,
внезапно пробьётся и ляжет словами,
из куколки бабочкой ставший, стихами.
-=-
Зелёным ёжиком в снегу
уснули юные нарциссы.
Не повезло им, и в пургу
тут не было ни стен, ни крыши.
Но новый день принёс тепло,
и солнце радостно светило…
Из снега выпростав крыло,
цветы оттаяли, ожили.
Графика океана
Чёрные волны,
Белые гребни.
Уплощённый лежит океан.
Серое небо,
Тёмные тучи:
Опрокинутый с неба стакан.
Белой громадой
Многоэтажной
Одиноко плывёт пароход
Через пустыню
В поисках суши,
Продвигаясь неспешно вперёд.
Пусто пространство –
Волны да ветер,
Горизонт – тонкой линией круг.
В центре корабль
И я - как точка.
Мира нет. Только вода вокруг.
-=-
Капель печальна долгого дождя.
И небо, серым выткано туманом,
в окно глядит безрадостно, грустя,
в мечтах о солнце ярком и желанном.
И я в мечтах, и терпеливо жду
полёта робкого воображенья
средь скучных облаков на высоту,
где безрассудно светит вдохновенье.
-=-
Земля
Скину обувь. Босыми ногами
по росистой пройду я траве.
И цветущими ляжет лугами
мне под ноги земля на заре.
Как Антей, набираю я силу,
как Адам, из земли сотворён…
Мне ещё рановато в могилу -
этой жизнью я не изнурён.
Пыль ласкает усталые ступни,
хвоя колет, но радость жива…
Мысль о смерти мелка и преступна,
мысль о жизни светла и права.
Вечный огонь
«Может быть яркий огонь в нашей душе, но никто не придёт погреться от него, и прохожий увидит только облачко дыма, вылетающее из печной трубы, и… пройдёт мимо».
Винсент Ван Гог.
Огонь нетленный, вечный
горит в душе моей …
Прохожий бесконечный,
усталый и беспечный
проходит перед ней.
Я в дом не запер двери.
«Войди!» - как глас судьбы...
Прохожий не поверит
и, проходя, заметит
дымок лишь из трубы.
-=-
Выбор
Есть дороги, которые мы выбираем,
есть дороги, которые выбирают нас…
Обернётся ли выбор обещанным раем,
приведёт ли в тупик без конца и без края,
или сбросит в полёте строптивый Пегас?
Как давно получил я бесценную ссуду:
было в ней хорошо, но и было так худо –
отпустила мне жизнь безрассудно сполна.
Но жалеть и страдать никогда я не буду –
был свободен мой выбор. И дорога одна…
Отражение
Обычный и зеркальный человек:
два сводных брата или две сестры.
Один живёт, всё замедляя бег,
другой в плену зеркал, в плену игры
стареет как бы… тоже…, но его
не мучают болезни и года.
Там, в зеркале – случайное родство,
не радость, но и не беда.
-=-
Дыханье осени не слышно,
но лист желтеет здесь и там.
Паук скучает, и бездвижно
свисает сеть его. Туман
озябший никому не нужен
и, поредев, уходит прочь.
Пружиной времени день сужен.
Длинней, прохладней стала ночь.
Дыханье осени заметно
в заплаканном с утра окне…
Я собираю все приметы,
внимая им наедине.
-=-
И лёгкая нежность печали,
и резкая грубость тоски
меня иногда посещали;
различны лишь были детали:
где ласка - где боль и тиски.
Химера. Монолог.
«Смотрю на город много лет –
всё тот же взгляд и те же думы.
Меня не радует рассвет,
ночные не волнуют шумы.
А время для меня пустяк -
так прочно каменное тело.
Вокруг всегда толпа зевак,
но мне до них какое дело.
Я сфинкс безмолвный, я секрет.
Дитя Тифона и Ехидны.
Был создан наносить всем вред,
но камнем стал я безобидным.
И мне не зарычать, не встать,
хвостом змеиным не обвиться,
по мостовой не проскакать,
ни свежей кровью поживиться,
и не покинуть сей предел,
а мне даны зачем-то крылья…
Какой огонь внутри горел! -
погас в объятиях бессилья.»
Заморозки
Холодным пальцем утренний мороз
задел за зеленеющие кроны.
Прикосновением смертельных доз
в листву проник и выжег полутоны
багряных, жёлтых, бежевых цветов.
Но в глубине ещё осталась зелень
и, словно полем красочных ковров,
небесный свод был временно устелен.
-=-
Сосульки
Я тронул ветвь
и капли зазвенели
грядущей песенкой зимы.
В моих руках
сосульки, тая, пели
о скуке ледяной тюрьмы.
-=-
Опять декабрь. Дожди. И небо серо.
Отважные остались воробьи -
шныряют по кустам осиротело,
чирикая: «Од-ни, од-ни, од-ни…»
И я один. Разглядываю в лужах
нагих деревьев черноту ветвей,
полёт последних листьев неуклюжих
в пустынном одиночестве аллей.
Ни осень, ни зима - так, межсезонье,
«унылая пора» моей души,
но я сотру застывшею ладонью
её, как с горизонта миражи.
2019
Печальный день, обманутый весельем,
наполненный ненужной суетой,
шампанским обозначенный поверьем
и ёлкой, пересохшей под звездой,
ушёл, мою оставив жизнь короче,
а время неизменным, как всегда…
Зачем же календарь меня морочит?
Быстрее дней проносятся года.
-=-
Душа и Дух
Вот тело, в нём Душа, и Дух
витает эфемерный где-то.
Я тройственный, но грубый слух
не различает паритета.
Я тело чувствую всегда.
Душа - неведома и скрыта,
но, как далёкая звезда,
видна сквозь полутени быта.
А Дух совсем мне не знаком,
значение не понимаю.
Придётся умереть, потом
с ним встречусь и Его узнаю.
Ода неизвестному человеку
Умрёт - и никто не заметит…
А если заметят – мельком:
мол, был тут такой-то на свете,
а помер – и дело с концом.
Он жил незаметно для многих:
работал, любил и страдал -
один средь других одиноких,
не поднятых на пьедестал.
Не стал ни героем, ни жертвой,
в шеренгах не шёл впереди,
не числился в строчке он первой,
наград не носил на груди.
Он умер… Никто не заметил…
Но без миллионов таких,
наш мир не остался бы светел
в обычных деяньях людских.
-=-
«Неосторожным шорохом вспугнув ночную тишину,
Снег ссыпался с ветвей.»
Николай Кудрявцев
Не потревожу чуткие слова,
не влезу грубо между строчек,
где прорастает нежная трава
воспоминаний-многоточек,
где тёплый дом и снежная зима,
и чудный запах лап еловых,
где радует веселья кутерьма
и нежный взгляд очей знакомых,
где было вам спокойно и легко,
в стихах расплавленные души…
И Божий Свет струился широко,
и стороной вас обходили стужи.
-=-
Весеннее небо нам холодом дышит,
И яркое солнце не дарит тепло.
Небесный ковёр белой ватою вышит –
плывут облака, словно птичье перо.
Хоть март половину уже отпогодил
дождями и снегом, и холодом дней,
я верю - на время весну он отсрочил –
ещё пару суток, и будет теплей!
Ещё пару суток, и нежная зелень
нарциссом пробьётся, осветит кусты…
И робкий мой стих, что вчера был так зелен,
сегодня созрел, чтобы лечь на листы.
Поэзия и проза
«И вышла бы проза, но строфы опять закружились
По белой бумаге, как тени на летней земле.»
Николай Кудрявцев
Поэзия и проза не близнецы, а двойня,
во мне родились вместе, со мною и умрут.
Они живут, не споря, хотя давно не ровня;
задумчиво, спокойно свой диалог ведут.
В стихах перемешаю я радости с печалью,
а в гладкой прозе вспомню дела прошедших лет.
В тени мой мир укрою поэзии вуалью,
а проза будет точной, как строчки из анкет.
Стихи - как лёгкий выдох, ложатся на бумагу,
как тени, что кружатся по жаждущей земле,
как дождик, всем живущим ниспосланный во благо,
как солнце, что ласкает и держит нас в тепле.
А проза – это волны, что хлещутся о берег,
раскатывая гальку привычных всем основ;
замедленно, но верно, без криков и истерик,
смывают наносное и мифы ложных слов.
Что выплесну сегодня на белый лист бумаги:
кружение катренов иль строчек длинных строй?
Но разве в этом дело. Хватило бы отваги
мне с каждым поделиться и счастьем, и бедой.
Лавка старьёвщика
Всё пространство заполнено вещами:
Заношенной одеждой и затасканными книгами,
Скрипящей мебелью в царапинах и пятнах,
Неполными наборами посуды и ненужными уже приборами,
Куклами-инвалидами, «хрустальными» вазами
И прошедшим временем тысяч людей,
Которые надевали, использовали, держали в руках,
Прятали, выставляли напоказ все эти вещи.
Но эти люди ушли, и вещи остались одни:
Без дома, без пользы, без тепла рук,
Без любви…
Вещи – сироты:
Их молчание настораживает, их одиночество раздражает,
Их старость вызывает сочувствие.
Вещи – призраки и признаки хозяев: богатых и бедных,
Семейных и холостяков, городских и сельских…
Вещи – истории: рождения, семьи, потерь, любви и… смерти.
На каждой полке, в каждом углу – неизвестное прошлое неизвестных людей.
Не лавка, а гробница, наполненная ненужными вещами загробной жизни.
Жутко.
Скорее наружу! Вдохнуть свежий воздух жизни!
Корабли
«Корабли, проходящие ночью, говорят друг с другом огнями»
Андрей Соболь, «Салон-вагон», 1921 г.*
Корабли, проходящие ночью,
в бесконечном пустом океане
незаметны, не видны воочию,
но мигают друг другу огнями.
И не Морзе, тире или точки,
и не кодом условным мигают –
огоньками бегут просто строчки
пониманья, любви… и сжимают
между ними пространство пустое,
и бортами касаются нежно…,
перед тем, как забыв прожитое,
разойтись по дорогам безбрежным.
*Безумным, мутным потоком конца Февральской и начала Октябрьской революций соединило двух людей - мужчину и женщину. Они полюбили друг друга, но через несколько дней тем же потоком их разъединило: её в неизвестность, а его на погибель.
-=-
И капелька воды на лепестке цветка,
и муравей, бегущий суетно по краю,
и тополиный пух, летящий свысока,
и пенье птиц, и уток говорливых стая,
и лёгкий ветерок, и тучек череда,
и солнца тёплый свет, и дождичек беспечный,
и я, и все, и та далёкая звезда:
всё это сущий Мир – прекрасный, бесконечный.
-=-
Последняя капля упала с листа,
последняя туча ушла с небосклона.
Лишь тёплые лужи, как память дождя,
остались, и остро запахло озоном.
Всё радостью дышит, и птицы поют
так громко и страстно, как будто весною.
Земля - всё живое нашло здесь приют
и связано жизнью-цепочкой одною.
-=-
Представьте, вдруг исчезла тьма,
и льётся свет со всех сторон, безбрежен.
Представьте, все разбились зеркала,
и тени нет, и человек безгрешен.
Представьте …
-=-
Черновик
Кто скоро пишет набело страницу,
кто, строчки ради, измарает лист.
Один доволен, ухватив синицу,
другой далёким журавлём речист.
И черновик, случайно сохранённый,
расскажет нам, как развлекался ум,
как, в тесных рамках форм закрепощённый,
поэт искал освобожденья дум.
Созвучья
«В углу шуршали мыши,
Весь дом застыл во сне.
Шёл дождь, и капли с крыши
Стекали по стене.» К. Бальмонт, «Дождь»
«Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.» Б. Пастернак, «Зимняя ночь»
Созвучья радости, печали,
созвучия идей и слов,
аккордом смелым прозвучали
и разных дум, и разных снов.
Среди Всемирного потока
связались множество планет
во времени, в мгновенье ока,
оставив свой навечно след.
И я, как следопыт Вселенной,
среди замасленных страниц
ищу знакомых откровений,
созвучья озарённых лиц.
Кольца
Есть цепь на жизнь нанизанных колец:
кольцо друзей, соседей и любимых,
кольцо коллег, врагов непримиримых,
родных, соратников с трудом терпимых –
их я коплю, как денежки скупец.
Но ближе мне поэтов тесный круг:
кольцо любви, взаимопониманий,
раздумий, мнений, благопожеланий,
и доброй, чуткой критики касаний –
сплетенье близких слов, сплетенье рук.
-=-
Письма
Наши письма по волнам скользят интернета,
без задержки входя в ноутбук, словно в дом.
Без наклеенных марок на угол конверта,
без помарок и пятен от слёз. Мы вдвоём
протянули незримые прочные нити
необычной невидимой странной любви,
где открытия, чувства подвластны наитью,
где лишь умственно связаны мы визави.
Наши письма не станут пространным романом,
не улягутся в строчки коротких новелл.
Только памятью вечной останутся с нами,
караваном плывущих к земле каравелл.
Сицилия
Там небо купается в море,
и берег разломан волной.
Там солнце звереет на воле,
и кактус цветёт под сосной.
Дома, размножаясь, упорно
по склонам ползут в вышину,
туда, где и взору просторно,
и страшно смотреть в крутизну.
Там древние храмы – живые,
хоть в ранах от ветра и лет,
стоят на вершинах, немые,
свидетели прежних побед.
Мозаики золотом блещут
в апсидах церквей, в куполах.
И голос вдруг слышится вещий
в раздумчивых колоколах.
В сиесту на улицах пусто.
Собаки - и те в мёртвом сне.
И даже туристов не густо –
всё в знойном сгорает огне.
Домой! Из-под жаркого пресса -
умерить чуть-чуть кровоток.
И чашечка кофе-экспрессо -
всего лишь короткий глоток.
Прощай огнедышащий остров,
плывущий среди трёх морей.
Останешься в памяти остро
трёхножной эмблемой своей.
-=-
На дно реки улёгся ржавый лист.
Над ним плывут другие в неизвестность.
И слой воды под синим небом чист.
Холодный день.
Октябрь … неизбежность …
-=-
“Shadow of smile…”
Строчка из песни
Тень лёгкой улыбки скользит по лицу,
как тень от крыла пролетающей птицы,
как ветер, коснувшись щеки на лету,
уносит мечтанья, которым не сбыться.
Улыбки печали, тоскливой вины,
улыбки раздумья, разлук, сожалений
по лицам текут, словно тихой волны
прилив и отлив, без забот и сомнений.
И пусть возникают вокруг миражи,
пусть редкая радость от серости стынет -
тень нежной улыбки влюблённой души
пристанет к лицу и его не покинет.
“A life is short, as a happy day”
Строчка из стихотворения
Жизнь коротка, как день счастливый,
как налетевшая гроза,
как поцелуй полушутливый,
как проскользнувшая слеза ...
Какое множество сравнений!
А жизнь всё также коротка …
Так проживём без сожалений,
и выпьем разом, без сомнений
всё - до последнего глотка.
-=-
Что память наша о былом? –
мираж, игра воображенья
о том, что было без сомненья,
но … связи нет с текущим днём.
Что память наша о былом? –
пустое самобичеванье,
души разбитой истязанье,
но … счастье не вернётся в дом.
Что память наша о былом? –
любви и радости мгновенья,
осколки счастья, вдохновенья:
всё то, что страстно бережём.
Что помнить, что ценить, забыть:
мираж, удачи и страданья,
неисполнимые желанья?
иль помнить ВСЁ … и с этим жить?
-=-
Закрыть глаза … и погрузиться в мир
невидимый, неведомый и странный,
где спрятаны познанья эликсир
и творчества родник: живой, желанный;
блуждать во тьме, но зная наперёд,
что впереди пробьётся лучик света,
что каждому мгновенью есть черёд
и время бесконечно для поэта.
-=-
Мне жизни лет отпущено немного:
познать себя, других, сей мир. Дорога
петляет от рождения до смерти,
меня неся средь этой круговерти.
Но будет миг – я встану перед бездной:
Вселенной ли, иль просто перед местной
могилою – в преддверии вопроса:
«Была пропета жизнь иль безголоса?»
«Не мне судить» - отвечу я без страха.
«Спроси других» - и в ожиданье взмаха
косы, руки иль выцветшей страницы
безропотно я встану у границы.
-=-
Японский иероглиф Мичи - путь, дорога, процесс
Есть путь и есть дорога
из дома моего.
Путь приближает Бога,
дорога – мастерство.
Прогулка
Парк чёрен и гол.
Листва на земле
уже не шуршит под ногами.
Холодный простор.
Мечта о тепле
лишь тенью скользит вместе с нами.
Простой разговор.
В неслышной реке
зажата вода берегами.
Бессмысленный вздор,
как мусор в мешке,
уносит куда-то с волнами.
-=-
Всю ночь шёл снег.
Сегодня – солнце.
И капает безудержно капель!
И будто с век,
так осторожно,
сползает снег с опущенных ветвей.
И снова мир
увидел краски.
И саван сброшен – голая земля.
Надолго ли?
А может завтра
придёт с метелью белая зима.
2020
Где радость от будущих дней?
Печаль от пропавших мечтаний?
Есть скука привычных вестей
и пошлость убогих желаний.
Есть пропасть меж миром и мной,
тем миром, что я отторгаю.
Другой же бежит стороной…
Я между. Как долго? Не знаю…
-=-
Тепло руки расплавит лёд обиды,
развеет глупой ссоры облака.
И всё, что было горьким - позабыто.
И вновь покой, и радости слова.
-=-
В себе СЕБЯ мучительно искать,
но находить лишь смутные виденья.
Всю жизнь прожить, но так и не узнать
кем был, зачем и почему сомненья
настойчиво терзали временами
и вырывались странными стихами…
Но, может, это ТО, что делает нас - НАМИ?
-=-
За окнами дождь моросит
лениво, беззвучно, устало.
И серое небо упало
на ветки промокших ракит -
деревьев, стоящих понуро…
Как эту печаль превозмочь,
и как пережить эту ночь,
и знать: завтра вновь будет хмуро.
-=-
Дождусь весны
Всё прорастёт: любовь, добро, надежда
трава, цветы сквозь прошлогодний сор.
Дождусь весны: зелёная одежда
покроет душу и земной простор.
Дождусь весны - и небо голубое,
и облака, и солнца тёплый луч
меня обнимут.
Время молодое
меня коснётся и направит путь.
Памятник
(по мотивам стихотворения в прозе Oscar Wilde “Artist”)
Потеря любимой – Скорбная Вечность
в душе и в скульптуре над свежей могилой.
Но скорбь убывает и память о милой
рождает тепло и мягкосердечность.
А скорбная бронза, горечи сжатость,
как холод случайных прикосновений.
Расплавь это горе в горниле забвений
и вылепи память – Мгновения Радость.
-=-
Ожидание весны
Снег выпал и быстро растаял –
Пятном лишь блестит на дороге.
Шкодливых воробушек стая
трезвонит, чирикая слоги.
Ужасная вещь – межсезонье:
рассеяно, неповоротно,
ведёт себя словно спросонья.
В итоге – всё так сумасбродно:
то грозы, то ветры, то солнце,
то льдом покрываются лужи…
С надеждою смотрим в оконце
и ждём окончания стужи.
-=-
Вновь пробуждается земля:
неторопливо, осторожно,
ростками робко шевеля,
цветы выглядывают: «Можно,
иль рано, иль совсем нельзя?»
Уж почки пыжатся в натуге,
пытаясь сбросить чешую.
И лист сухой летит. В испуге
за жизнь короткую свою
в кустах упрятались пичуги.
Слюдой сверкают ручейки
под солнца яркого лучами.
Длинней становятся деньки,
но холодно ещё ночами.
Замёрзшие спят озерки.
К теплу всё тянется навстречу.
И мы, закованные льдом,
весну готовые приветить,
спешим оттаять, и потом
прийти ожившими на встречу.
-=-
«Когда горит свеча, я чую слово друга...»
Константин Бальмонт, «Северное сияние»,
«Когда горит свеча, я чую слово друга».
Из дали слышу всё, что друг мне говорит.
Ты тенью входишь в дом неспешно и без стука,
лишь свечки огонёк твой призрак отклонит.
Вот рядом сядешь ты, не говоря ни слова,
но всё же прорастут во мне побеги слов,
и, словно на лугу, я собираю снова
букет простых стихов из полевых цветов.
Петербургу
О, город мой, прекрасный и далёкий -
перед глазами ты стоишь во всей красе:
стрелой летит к Неве проспект широкий
и дельтой улиц растекается в конце;
кругом мосты: широкие, как Синий,
и узкие, где только редкий пешеход
перебежать спешит, и грузный Силин,
и разводных ночной прекрасный хоровод;
повсюду кони, львы, и снова кони -
застыли вечно, усмирённые уздой,
и славный Медный жеребец Фальконе
несёт вперёд Петра за призрачной мечтой;
дворцы, давно сменившие хозяев,
стоят, по-прежнему, столетьям вопреки,
но вместо конок беготню трамваев
сквозь окна видят старые особняки;
цари на лошадях, на постаментах
расселись гордо на широких площадях,
воркуют голуби на эполетах,
коронах, шляпах и на бронзовых плечах;
проспекты, улицы и переулки
сменили имена, увы, не в первый раз;
дворы-колодцы хмуры, сонны, гулки,
и солнца луч лишь в верхних этажах увяз;
вот Летний сад, прибежище поэтов,
живой источник вдохновенья и стихов,
чудесный призрак старых силуэтов,
бродящих средь фонтанов, статуй, цветников.
Мечтаю, как осенним днём спокойным
бродить пойду, шурша опавшею листвой,
стихами бредить и вбирать запойно
мосты, сады, дома - распахнутой душой.
-=-
«Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишённый зренья
И кажется великолепной тьма,
Когда в неё ты входишь светлой тенью.»
27 сонет Шекспира в переводе С. Маршака
Кто ты? Мой друг иль истина простая,
любимая или рождённый стих,
внезапный гость, которого не знаю,
или ответ на сто молитв моих?
Не так уж важно. Зримо представляю:
войдёшь ты словом, солнечным лучом,
иль Божьим знаком… Темень разрывая,
наполнишь светом мой убогий дом.
-=-
Не оценить, не выразить, не спеть,
что спрятано во мне глубоко.
Да и могу ль бесстрашно я посметь
спуститься вглубь и одиноко
бродить среди потерь, удач, надежд,
любимых, мёртвых и живущих,
друзей, врагов, наставников, невежд
и незнакомых, но зовущих
меня к себе – и вспомнить, и узнать,
признать вину, забыть обиду…
И вновь подняться, чуя благодать,
на жизни новую орбиту.
-=-
Не задержать мне руку палача,
Не отвести винтовку у солдата,
Не ухватить нагайку у плеча,
Не свергнуть с трона супостата.
Не властен я… Но знаю наперёд:
Не принесу топор покорно к плахе,
Не встану молча я в расстрельный взвод,
И не возьму в чужой крови рубаху.
-=-
Сожаления
Когда я вижу на экране телевизора разрушенные после землетрясения дома,
я сожалею. Но крутится мысль: «Слава Богу, не у нас»
Когда я вижу на экране телевизора смытый наводнением дом,
я сожалею. Но маячит мысль: «Слава Богу, не мой»
Когда я вижу на экране телевизора мёртвые тела на улицах,
я сожалею. Но беспокоит мысль: «Слава Богу, не на моей улице»
Когда умирает знакомый моего возраста,
я сожалею. Но соблазняет мысль: «Слава Богу, не я»
И я продолжаю сожалеть и благодарить Бога.
-=-
«Что в имени тебе моём?»
А. С. Пушкин
Цветы, чьи имена не знаю,
цветут и вечером, и днём,
то красным светом полыхая,
то белым ослепят лучом.
Их жизнь, увы, не долговечна -
безжалостно короткий срок.
Но красота их безупречна –
ласкает каждый лепесток.
Их безымянность как загадка,
которой нам не разгадать.
Так дай им, Бог, хотя б закладкой
меж выцветших страниц лежать.
-=-
Листом последним упаду,
прильну к земле, сухой и ржавый,
замёрзну в тонком хрупком льду
и тресну вдоль … «О, Боже, правый,
зачем всё это? Для чего
весной и летом беззаботно
внимал природы волшебство
и … омертвел бесповоротно?»
Одна надежда лишь жива -
весною следующей соки
по веткам разнесут слова
и перепутанные строки.
Опять осень
Похолодало. Лес редеет.
Земля усыпана листвой.
Душа остужена, немеет
и бредит странною строфой.
В который раз я осень встретил.
Грущу, скучаю вместе с ней,
но дух мой, как и прежде, светел
над чередой прошедших дней.
-=-
О, как прекрасен этот мир…
И как жесток…
Казалось, сделай шаг один
Через порог,
И всё откроется легко
Внутри и вне,
И будет вечное тепло
В моей весне.
Я сделал шаг, затем другой –
Легла тропа.
Там след оставила земной
Моя стопа.
Познал жестокость, красоту,
Любовь и зло…
Но не исчезло в пустоту
Моё тепло.
-=-
Сегодня снова небо голубое.
Летает шмель усталый у цветка…
Желанье жить – прекрасное, благое –
взыграло прытью резвого щенка.
С желаньем спорит старенькое тело,
которому давно бы на покой.
Но беспокойным мыслям нет предела,
и возникает строчка за строкой.
-=-
Прощается осень, листву обирая.
Холодному свету вольготно в лесу.
И нет уже больше зелёного рая –
морщины легли по лесному лицу.
Всё дальше и дальше уходят границы
в лесистую глубь и в небесную высь.
И мечутся, словно вязальные спицы,
Верхушки деревьев… И острая мысль
уколет внезапно и тихо заноет:
«Слетают года, как с деревьев листва».
Но надо ли плакать? Конечно, не стоит:
Пока что на жизнь я имею права.
-=-
Листопад закружил, заметелил,
раскидал по дорогам листву,
под кустами устроил постели
и ковры уложил на траву.
Листик мокрый к стеклу прилепился.
Занесло, словно снегом, порог.
Между голых ветвей заблудился
охладевший за ночь ветерок.
Наступает конец кутерьмы.
Листопад, как предвестье зимы.
-=-
Мы помним их, пока горит свеча,
пока её приносят постоянно:
и пламя лижет кромки кирпича,
и в наши души светит покаянно.
Пусть в нашей ежедневной беготне
настанет миг спокойствия и воли –
приди тогда к обшарпанной стене,
зажги свечу и исцелись от боли.
Живопись (кадр из фильма "Ностальгия") на стене рядом с домом Тарковского в Москве. Свеча настоящая в отверстии стены.
-=-
Сегодня день нежданно хмурый.
Цепляются за ветви облака.
Бреду среди аллей понуро –
висит тяжёлой ношею тоска.
Вокруг всё голо, одиноко.
Прохожий редко встретится в пути.
И мысли спрятались глубоко,
и чувства поутихли взаперти.
-=-
Чужая боль, несчастие чужое…
Зачем караешь Всемогущий Бог?
За что же, Милосердие Благое,
Беде позволишь преступить порог?
И почему, когда мы верим страстно
В любовь, в надежду, в Высший правый суд,
Ты вновь караешь? Разве мы напрасно
Пытались разорвать греховность пут?
Спрошу в слезах… и не дождусь ответа.
Оставлен я наедине с собой…
И только слабый робкий лучик света
Зачем-то светит вечно предо мной.
-=-
Гори же, яростный огонь!
Короткий, но такой прекрасный!
В холодный зимний вечер ясный
Подставь ему свою ладонь.
И ты, уставший от погонь
за счастьем – каждый путь обманный -
прими в себя огонь желанный
и молча светом душу тронь.
-=-
Умрёшь, и душу на весах
бесстрастный ангел молча взвесит:
и в ад отправишься в слезах,
или в раю тебя приветят.
Ну, а пока, мой друг, живи –
но сложный выбор пред тобою:
иль продолжать тонуть во лжи,
иль греться истиной святою.
2021
Думая о смерти
Нет, не костлявая старуха
с привычной острою косой
придёт и встанет надо мной,
и скажет тихо: «Упокой…»,
и будет ждать исхода духа.
Лишь только ангел долгожданный
мне веру принесёт с собой.
Он прочитает «Упокой…»,
расправив крылья надо мной,
и унесёт мой дух… Осанна
-=-
На плечи ложится усталость,
в душе накопилась печаль.
Причина, уверен, не старость,
не мрак, закрывающий даль.
Иссяк оптимизм мой и высох,
слабеет и вера в людей.
Из старой одежды я вырос,
а в новой не стал веселей.
Друзья непомерно далёко.
Ничто мне не радует глаз.
Живу, как и все, одиноко,
в себя, как в трясину, увяз.
-=-
Жизнь доживать – не лёгкая задача.
Где взять мне опыта и мастерства?
Здоровым быть и в старости – удача,
но это идиотская мечта.
Короче день, а ночи всё длиннее.
Слабеет воля: "Сделаю потом …"
И незаметно медленно грустнею,
и очень редко чиркаю пером.
Но радость есть, не в прошлом – в настоящем!
Пусть только крохи склёвываю я.
Но за окном всё тот же мир манящий,
хоть суженный до мира воробья.
-=-
Пустой, как выжатый лимон,
как ждущая вино в истоме бочка,
Далилой преданный Самсон,
в пустыне жаждущий воды глоточка…
Гудит пустая голова.
В душе моей спокойствия раздолье.
И только глупые слова
всё тянутся на бедное застолье.
-=-
Огонь от костра, что мерцает в ночи,
огонь за окном от полночной свечи,
огонь маяка, что мигает вдали,
огни, что уносят с собой корабли.
И пламя любви, пожирающей нас,
и творчества пламя в пути на Парнас,
и пламя борьбы, непонятно за что,
и пламя души, что не видит никто.
Огни нас по жизни сквозь время вели,
а пламя горело и жгло изнутри.
-=-
Иной рубеж. Другая дата.
Жизнь продолжается одна.
Судьба ни в чём не виновата,
что наделила нас сполна:
любовью, ненавистью, горем,
отвагой, трусостью …
Она
лишь капля в человечьем море,
лишь капля … но зато своя.
ЧЕТВЕРОСТИШЬЯ. РАЗНЫЕ ГОДЫ.
Нам выделен ничтожнейший кусочек
на бесконечной ленте бытия
и мы пытаемся, посредством строчек,
оставить там хоть наши имена.
***
Всё было сказано давно
в любви или в печали.
Нам остаётся лишь одно -
выискивать детали.
***
Тревожное время течёт над страной,
тревога ломает людей.
И только ночами им снится покой,
и воля, и бег лошадей …
**
Увы, Париж уже не тот,
и только в дождик на Монмартре
над мокрой улицей плывёт
всё то, что здесь зовут del arte
***
Как сложно любить человека!
Как просто его ненавидеть!
Вот всё, что запомним от века,
который пришлось нам увидеть.
***
Во все века несправедлива смерть
и жизнь порой несправедлива.
Где ж утешенья радостная весть?
В глазах любимого … любимой.
***
У памяти одно направленье – вспять.
У времени одно направленье – вперёд.
Мы в меловом кругу, но память, как мать,
нас отпустит, и время с собой унесёт.
***
Простая жизнь: работать целый день и спать ночами,
творить добро, любить свой труд, боготворить природу,
не разрушать, а создавать умелыми руками,
и среди всех земных богатств ценить одну свободу.
***
без конца и без начала
без запятых и точек
незаметно жизнь блуждала
средь чёрно-белых строчек
***
Всё прошлое уже не восполнить,
а будущее нам не узнать.
С каждой секундой время уходит
и возвращается к нам опять.
***
Светает. Стелется туман.
Как тихо. Лист не шелохнётся.
Люби природу, как гурман,
и радость в сердце отзовётся.
***
О, бедный муж мой, Одиссей,
Мечтатель, как богат ты снами!
Влечёт тебя простор морей …
Забудь! Ты вечно будешь с нами.
***
У каждого из нас своя вершина,
мала иль велика. Она причина,
что заставляет нас хранить движенье
пока живём и верим в провиденье.
***
О, этот странный мир! Здесь всё наоборот!
Даная с Зевсом поменяются местами:
она дождём прольётся, он же облаками
прикроется, чтоб не смущал его Эрот.
***
Печально, Боже, как печально,
когда мы не от Мира, от сего
и тянет нас безмерной далью
и дланью верной Божеской Его.
***
Вот так всю жизнь идём:
между добром и злом,
любовью, дружбой и непониманием,
меж летом и зимой,
под солнцем и луной -
мы по земле с надеждой и страданием.
***
Взлетел, раскинув руки, словно крылья,
зарылся с головою в облака,
Умылся, как водою, звёздной пылью …
Проснулся. Солнце. Родилась строка.
***
От мира до войны один лишь шаг.
Обратный путь и долог, и неровен,
пока слова «предательство» и «враг»
сильнее слова тихого «виновен».
***
Бывает день – собой доволен.
Бывает день – о, Боже мой!
Не думал явно головою,
а думал задницей тупой!
***
Казалось, дерево не оживёт весной.
Но, нет, гляди, росток сумел пробиться!
Под старой треснутой измученной корой
младое сердце продолжает биться!
***
Простая мысль не требует длиннот,
ни вычурных сравнений, ни аллюзий.
Так птица отправляется в полёт:
двух крыльев взмах и ей лишь воздух нужен.
***
Но "Аврора" всё на страже …
Выстрел грянул бы в ответ,
да снарядов нет в продаже
подходящих столько лет.
***
Пусть Вечность бесконечна и мгновенна.
Не разобрать, когда живём, когда умрём.
Но нам дано понять: что сокровенно,
чем мы живём и что в душе своей несём.
***
Смотри на тихий океан, Ассоль, -
любви, надежде быть всегда с тобою…
Пусть вся земная и морская соль
щепоткой будет лишь в твоей юдоли.
***
Сегодня проживаем постоянно.
Ни завтра, ни вчера - сегодня встречи.
И ни к чему молиться покаянно.
Всё впереди. Ещё не вечер.
***
Хоть мир далёк от совершенства,
но временами, мы блаженство
душою чуткой ощущаем.
Тоска уходит... Мы взлетаем!
***
Летели осенью два умерших листа:
один к земле, другой вознёсся в небо.
Звучала музыка " прозрачна и чиста",
и каждый пред судьбой склонялся слепо.
***
Душа - ядро!
А рядом электронами
кружится наших чувств волна,
как в "Болеро"
Равеля, где аккордами
вся страсть души воплощена.
***
Прилив, отлив...
Как море тихо плещет!
Души разлив
трепещет, вечно вещий.
***
Так мир устроен: царь и шут
друг друга забавляют вечно.
А люди вне дворца всё ждут,
надеются на лучшее беспечно...
***
Мы говорим на разных языках,
но сказанного смысл нам ясен.
И чтоб ни делали мы впопыхах –
мир понимания прекрасен.
***
Весенней синевой притягивает небо.
Лес замер в ожидании тепла.
Но первая листва уж вырвалась из плена
И зеленеет, радуя глаза.
***
И горькие слёзы обиды,
и сладкие слёзы прощения...
Душа ими равно омыта
и ждёт своего вознесенья.
***
Природе незачем спешить –
всему свой срок и мера.
И нам бы поумерить прыть,
а мы несёмся очумело.
***
На цитаты разобрана Библия,
на любые запросы щедра:
если надо – в достатке насилия,
если надо – в достатке добра.
***
Не кради, не убей, возлюби!!!
призывают с давних времён.
Но когда не хватает любви,
человек и слуха лишён.
Стихи на мои фотографии. 2019 г.
«Зреют новые побеги.
В платье прелого листа.»
Елена Зернова, «Из-под тающего снега»,
Весна. Безудержен порыв
побегов ранних к свету.
Они, листву копьём пробив,
поднялись, чуть одеты.
Одна юбчонка на троих
и коротка’, и ста’ра...
Но средь травинок полевых
нет лучшего нам дара.
Орвието, Италия
Мир церковный: страданья и радости.
Мир природы: невинный и чистый.
Дверь закрою я в поисках святости
или путь свой оставлю открытый?
-=-
Как хрупок, как прекрасен этот мир!
Мгновенье красоты продлится вечность!
Как сопоставим мы прозрачность крыл
и нашу бесконечную беспечность?
-=-
Свеча, горящая в песке,
как символ робкого желанья;
душа, молящего в тоске,
в надежде или в покаянье.
-=-
Всё пережив: мороз, ветра -
свернулся высохшей улиткой.
Но жизнь, что кончилась вчера,
Не закрепить зелёной ниткой.
-=-
Азорские острова
На выдумки хитра природа
средь гор высоких и морей.
А нам подарена свобода –
оставить в памяти своей.
-=-
Стойкий глиняный солдатик
(может гном или схизматик)
отслужил свой срок в саду,
с непогоды стал ревматик,
постарел, терпя нужду.
За такие-то заслуги
его взяли на поруки
и поставили в окно,
чтоб стоял, не зная скуки,
сколь фортуной суждено.
-=-
Где радость детства? Сбитые колени,
И дыры на штанах, лицо в грязи?
Глядит в экран иное поколенье,
привыкшее к поездкам на такси.
-=-
Не верь, что пламя вдруг погаснет
И навалится темнота.
Она лишь будет до утра:
вновь солнце радостно воспрянет,
зальётся светом божий мир,
всё проникающий эфир.
-=-
Богиня плодородия, начало 5 века до н. э.
Археологический музей, Милан
Кто вылепил тебя так странно
с детскими ладонями и ступнями,
кто усадил птичку на твои плоские колени,
кто дал тебе улыбку Джоконды? Мастер!
-=-
О, Боже, если существуешь,
Твои творенья не приемлют слов.
Любое описанье всуе.
Воскликнешь только: «Аллилуйя!»,
хоть из породы я еретиков.
-=-
Всадник с мыса Артемисион. 150—200 г. до н. э.
Археологический музей, Афины, Греция
Скачи, скачи мальчишка
сквозь годы и века -
безумна передышка,
когда идут бега.
-=-
“Love”, скульптура Роберта Индианы, Индианаполис, США.
В любви сезоны как в природе:
весна вначале и зима в конце,
а между, как в водовороте,
кружатся лето с осенью в кольце.
Но мне любезно межсезонье,
где зелень, зрелость и горячка чувств
смешались вместе, и бессонье
рождает множество искусств.
-=-
Терпения не занимать
ни мне, ни этой цапле.
Кузнечик же… лишь, так сказать,
обеденная капля.
-=-
Не голова – а снежная гора,
и водопадом – бородёнка,
а в щёлках век – два чистых родничка,
морщинки – старые просёлки.
Нарисовал пейзаж его лица
словами вместо тёплых красок.
Но, если недостаточны слова,
взгляни на этот снимок старый.
2022
Переводы
Dorothy Parker, Дороти Паркер
Полночь
Как близко звёзды, нежные цветы;
И сети скрученных теней холмов;
Листа не видно в темноте листвы –
Весь мир таков.
Ни лунного луча; сапфирный свет
То прячется, то вновь скользит.
И память - ночи незаметный след
В груди хранит.
Midnigh
The stars are soft as flowers, and as near;
The hills are webs of shadow, slowly spun;
No separate leaf or single blade is here-
All blend to one.
No moonbeam cuts the air; a sapphire light
Rolls lazily. and slips again to rest.
There is no edged thing in all this night,
Save in my breast.
Раздражение
Если б был со мной наган,
Был бы радостен мой план:
Прострелил сквозь мозг бы всем,
Кто накликал мне проблем.
Если б был токсичный газ,
Распылил его бы враз,
От людей избавив свет -
В нелюбимых толку нет.
Нет оружия… Где ж власть,
Чтоб порадоваться всласть?!
Так что жив, здоров их ряд,
Хоть им всем пора бы в ад.
Frustration
If I had a shiny gun,
I could have a world of fun
Speeding bullets through the brains
Of the folk who give me pains;
Or had I some poison gas,
I could make the moments pass
Bumping off a number of
People whom I do not love.
But I have no lethal weapon -
Thus does Fate our pleasure step on!
So they still are quick and well
Who should be, by rights, in hell.
Robert Frost, Роберт Фрост
Клочок старого снега
Клочок старого снега в углу,
мне следовало догадаться,
был бумагой, которую дождь
занёс, чтоб ему там остаться.
Испачканный грязью, словно
рассыпалась мелкая печать -
новости дня, забытые мной,
если мне довелось их читать.
A Patch of Old Snow
There's a patch of old snow in a corner
That I should have guessed
Was a blow-away paper the rain
Had brought to rest.
It is speckled with grime as if
Small print overspread it,
The news of a day I’ve forgotten—
If I ever read it.
-=-
…убегающее время,
набегающая старость,
нарастающее бремя,
исчезающая радость –
всё смешалось расплываясь,
перепуталось отважно…
Я теперь живу, не маюсь.
Всё, что вне меня, - не важно.
Себе на 77-летие
Когда одной ногой в могиле,
а может быть двумя.
Когда знакомые забыли,
а помнят лишь друзья.
Когда стихи – мертвы и сухи;
не радостны глаза,
желанья жизни мрут от скуки,
не скатится слеза.
Когда семёрки вяло скачут,
уже понура стать,
когда слова ничто не значат…
Ну, что мне пожелать?
-=-
Мне снятся кошмарные сны,
хоть бомбы не падают слепо.
Я так далеко от войны.
Без гари высокое небо.
Но знаю и вижу – там смерть!
Развалины, трупы и горе.
Бессмысленная круговерть
в безумном, безнравственном споре.
У каждой войны есть конец,
но вряд ли конец есть страданью,
и ляжет на сердце свинец
препятствием к … оправданью.
ОСЕННЕЕ
Пустеет постепенно лес.
Шуршит листва. Прозрачней тени.
Всё чище глубина небес.
Всё тише птичьи песнопенья.
Печально сеет мелкий дождь
Весь день. И никуда не скрыться.
Раскрытый зонт, как мягкий гвоздь,
В руке никак не утвердится.
И в голове раздумий смог.
Не ясны мысли и желанья.
Как солнца луч бы мне помог
Забыть осенние брюзжанья.
-=-
Голландский художник Паулюс Поттер, 1650–1652 г., Эрмитаж
Автопортрет или портрет собаки?
Свободы жажда или горести потерь?
На полотне разбросанные знаки …
Но цепь крепка. И покорился зверь.
Избранные стихи
© Copyright: Михаил Сонькин, 2022
Свидетельство о публикации №122120806637
Свидетельство о публикации №122120806637
Рецензии
«Учитесь правду людям говорить всегда»,
Но истина известна только Богу.
А наша правда – вешняя вода,
Что поит нас развития прологом.
Знаете, не сразу пришёл к тому, что в первую очередь, правду нужно говорить себе.
Не умею читать помногу, наверняка много чего упустил, но общее впечатление очень хорошее.
Спасибо, Михаил!
Александр Бирт 19.12.2023 14:20 • Заявить о нарушении
Но истина известна только Богу.
А наша правда – вешняя вода,
Что поит нас развития прологом.
Знаете, не сразу пришёл к тому, что в первую очередь, правду нужно говорить себе.
Не умею читать помногу, наверняка много чего упустил, но общее впечатление очень хорошее.
Спасибо, Михаил!
Александр Бирт 19.12.2023 14:20 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.