Эта боль не молчит, а сочится водой

Эта боль не молчит, а сочится водой
По колодцу души, замирая зловеще.
Эта память зовется в народе бедой,
И её — эту память — и время не лечит.

Почему моя жизнь — это множество ран,
Почему каждый шаг — это боль и потеря?
Даже бойкий, знакомый, лихой мальчуган —
Тот, которому правильней будет не верить.

Почему моё прошлое — это пути
Лабиринта, в котором мне следует сдаться,
Когда сердце отчаянно хочет идти,
Когда сердце не хочет уже притворяться?

Когда сердце выходит весной на протест
Против масок и лжи, лицемерия, фальши
И читает уверенно свой манифест,
Выбирая само, как жить следует дальше.

«Почему» и «когда», да к тому же «Зачем?»
Как три символа жизни счастливой и доброй
Без ошибок, блужданий, тяжёлых дилемм,
Что сожмут твоё тело огромною коброй.

Только встанешь на ноги, окрепнешь, пойдёшь,
Прилетит издали запах сгнивших историй.
И выходит, что ты для того и живёшь,
Чтоб спасать свою душу от тонн дикой боли,

Чтоб спасать свою душу от мира людей,
Социального дна без возможности выйти.
И порой нет желания, сил и идей,
Как у дикого зверя нет хватки и прыти.

Эта боль не молчит, а клокочет в груди,
Самоваром кипит, замирает, тревожит,
Словно есть «пятилетка»: садить и плодить
Тяжесть жгучую, что не плодиться не может.

Я с тревогой и болью плохие года
Вспоминаю, рыдая, шепча, проклиная.
Мне б хотелось вовек не глядеться туда,
Но есть рана, и рана — простите — живая.

Кровоточит, болит, нарывает, гниёт,
Рвёт на части душевный покой, бисер мечет.
Эта память не просто молчит, а живёт,
И летит мне в лобешник по встречной. По встречной.