Когда танец закончится

Когда танец закончится, оставь меня умирать
Под евангельским солнцем из синего золота.
Говорят, что тело появляется там, где к нему прикасается нежность.
Я был без тебя слезой жизни,
Где глаголы слёз скачут по предложениям, завернутые в холсты дней...
Слезой неполной, усеченной...
Той, которую впитывают в путешествиях по пустыне.
Когда танец закончится, оставь меня воскресать.
Каждая строка останется написанной.

Я пишу тебя октавами,
Октавами обнаженного языка...
Совершая полёт к кострам небес,
Мы - несколько высоковольтных строк...
Мы - экстаз, агония,
Время, сыгранное и поставленное на кон, выигранное и проигранное...
Мы - притча о воде, в которую нельзя войти дважды,
Мы - та тайна из плоти и крови, любви и души,
Которая никогда больше не повторится.

Одетая в дикий шёлк,
Моя обнаженная просительница,
Благословляю источник твоей влаги, что дарит мне невинность.
Возвышаясь силой волн,
На моем расколотом языке говорить тебя, пить тебя,
Пить твоё пульсирующее отражение, собирая наше мелодичное тело...
Здесь, где ты ступаешь на край моей страницы,
Платье падает лепестками к ногам обнажения твоего,
Чтобы позже мы стали горячим
Песком...
Горлом
Жаждой
Ожогом
Милостью теплоты...
Поцелуй рассыпается у бедра,
Скользящая по спине ладонь -
Литографии двух сопровождений, нефрит метафор.
Песни, что на кончиках пальцев...
Свет в наших дышащих венах...

Я возвращаюсь к тебе из всех ветров мира,
Я теряю высоту,
Я обретаю высоту...
Я - причина жизни и смерти...
Я проникаю...
Я беру тебя,
Я растворяюсь,
Я люблю тебя
Я - день и ночь возле твоих листьев,
Я - ночь и день возле твоих глаз.

Потом, меня будут писать стихи,
Чтобы почтить мою тишину твоим присутствием.
Будут писать,
Чтобы каждой строкой возвращать меня
К исходной точке и встречать тебя как в первый раз,
Превращая моё сердце в летнюю траву.