Приступ кабинной лихорадки

на пути из Консепсьон в Новороссийск...

Где "Инфанты Сосалии" киль
оттирается по волнам,
дивной нотой на тысячи миль
золотая звенит зурна,
чтоб Империи новый поэт,
воспевая охоту на льва,
помнил о Бутырской тюрьме,
где его пропадет голова!

И, сжигая в сердце своём
очевидную плоть мостов,
на забытый придут водоем
Фридрих Ницше и Лев Шестов,
чтобы глубоководным скормить
восхитительно-сладкий пейот,
с ними Вечность пойдет на дно,
а "Паллада" плывет, плывет...

Там, где козье течет молоко
по твоим роскошным губам,
прорастает настырный левкой
сквозь заряженный смертью наган...
Там, где армией тридцати птиц
управляет мудрый Симург,
философский гудит параход,
исчезая в клубастом дыму!

И безумьем Полярной звезды
ослепленные, курс свой берут
два корвета из устья Янцзы
на Суматру и в Бейрут,
но их ждет лишь холодная мгла:
словно месть, - на подъем легка, -
исчезает большая земля
в трубке опиумной моряка.