Пришел к Нему и прочел, все просто было...

Ночь, улица , фонарь, аптека, а вот канала нет, простите...
***
1918 год, Москва, Арбат, Мы почти голодаем, как страшно...

Судьба растерзанной России
В начале века боль и кровь
Дожди времен ее косили
Смывали совесть и любовь.

Мечты о призрачной свободе
Легко развеивались в прах
И тени мрачные в народе
Расстрелов, виселиц и плах

Замри строка, теперь не слова
Один на улицах напев
Поют о новой жизни снова
Права законные презрев…

И революции оттенки
Теперь лишь в красках кумача,
Теперь так просто ставят к стенке
По приговору палача…

И раб главенствует над нами,
А благородство не в чести
И Бог, что был когда то с нами
Свой крест не хочет уж нести…
***
Только не упрекайте меня в воровстве Александр Александрович, просто дело в том,  в Москве у меня та же картина - Ночь, улица , фонарь, аптека, а вот канала нет, простите...
***
Конец всего или начало,
Нас беспокоит смерти час
И сердце биться перестало
И свет в очах давно угас,

Могильным холодом по коже
Меня уже ласкает смерть
И разум больше не тревожит
Безумной жизни круговерть…

Ночь, улица, фонарь аптека
Все тоже под моим окном,
Но у окна нет человека
Теперь Он в образе ином…

И ледяная гладь канала
И все что было милым в старь,
Исчезло будто не бывало…
Аптека, улица, фонарь.

Железный век пришел на смену
Сентиментальной простоты
Не примет сердце перемену
Бездушной этой пустоты

Мы дети прожитого века
И в нем останемся всегда,
Ночь, улица, фонарь аптека
Не повторятся никогда…
***

-"Ну, ну"  тихо сказал на все это Блок, -"ну, ну", а потом улыбнулся и добавил -"А ведь Мы с Вами еще встретимся там"...

За последние годы жизни Блок, уставший, описывающий своё состояние словами «меня выпили», неспособный писать: «Почти год как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах…» — мало напоминал молодого удалого человека перед революцией, однако спокойная обстановка и отдых смогли бы возродить его к жизни... Однако 1921 год стал трагическим...