Молодой человек стоял на затянутой утреней влажной прохладой застеклённой веранде. Широкие верандные окна, целиком состоящие из маленьких прямоугольных стёклышек, заправленных в тонкие переплёты выкрашенных глянцевой белой краской рам, почти не пропускали слабые серебристые рассветные лучи осеннего утра, растворённые в молочном тумане. Стёклышки все были покрыты мельчайшими капельками холодной влаги, словно на них закрепили еле видимую кисею. Художественная натура молодого человека не давала ему покоя, требовала немедленного действия. Идти за красками, кистями и мольбертом он не хотел, тем более, вся обстановка не давала возможности применить красочную палитру. Окружающий мир был белоснежен, серебрист, матово жемчужен. Рука молодого человека непроизвольно потянулась к первому стёклышку, и на нём стали появляться лёгкие быстрые штрихи. Возникающий образ был понятен только начавшему творить художнику. За этим образом на соседнем стекле появился новый, затем ещё один. Художник работал очень быстро, воплощая на запотевших стёклах свои фантазии, смысл которых, казалось, проявлялся по мере заполнения верандных стёкол подобием неких гравюр, и исчезал, стекая крупными медленными каплями, стирающими быстроживущие образы. Молодой человек трудился самзабвенно, пока все стёкла верандных окон не превратились в авангардные прямоугольные лица, залитые обильными слезами. Образы, которые запечатлевал художник на стёклах исчезли, оставшись лишь в его памяти и, возможно, в памяти осеннего утра, с интересом наблюдавшего за его работой. Но память утра недолговечна, она заполнялась новыми, уже цветными картинами, на которые так щедра осень.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.