Снежная сказка о потерянном сердце Глава 3

Глава 3 Разговор с синицей
No man is an island.
Английская пословица
Мы покинем на время замок и унесемся на небольшую проселочную тропу, которая спускается между двумя пиками холмов. Крутая и неровная, скоро зима покроет эту тропу скользкий снегом, так что путников не будет совсем не видно. Но сейчас стояла еще осень. А тропа была усыпана по обочинам медовым лилово – белоснежным вереском, роняющим уже лепестки на песок. А над ними возвышались черные раскидистые дубы, у которых давным – давно пировал король Артур и загадочные друиды слушали пророчества. Но сейчас дубы были покрыты желтой листвой, которая облетала к ногам путника, который шел так медленно, как будто никуда не спешил, а наслаждался пением птиц, полинялым небом, просто дорогой, которая ведет в неизвестность. Да. Нет же, через пару миль она выведет нас к главной дороге к замку Бежевой тьмы и основным воротам поселенья. Но сейчас мужчина явно так радостно улыбался, будто был на краю счастья и сейчас нырнет в океан, став синим дельфином.
Во всем облике не было ничего примечательного, но и непримечательного тоже не было. Худой, высокий с широкими болотистыми глазами, тонкими губами, серо – коричневыми волосами, небольшим синим шрамом на щеке в виде листа клевера. Он широко расставлял ноги, за плечами был походный черный рюкзак. На шее небольшая ладанка с травами, на ремне небольшой мешочек для ручного паучка, на запястьях цветные нити, а на голове желтая шапка, которые он сдвинул чуть назад. Когда он шел, он будто слегка прихрамывал, как Гефест в кузнице, но широкие плечи и природные мускулы говорили о том, что он в бывшем акробат. В его черных одеждах были небольшие фиолетовые ставки, но их было видно только при ходьбе.
Солнце осени еще хранило тепло, поэтому путник остановился, внимательно посмотрев на ольху, у которой часть веток высохло. Но возле корней было место, где можно было отдохнуть. Путник сошел с тропы и пробрался через заросли к тиши и сказал будто себе:
- Надеюсь, вы, леди старая ольха, не будете возмущаться, если я немного отдохну возле вас. Взамен я обещаю убрать старые ветки, которые вас уже душат.
Раздался порыв ветра, и дерево зашелестело в знак одобрения. Путник улыбнулся, так что лист клевера пошел морщинками, как на воде рябь. Но его хозяин достал из плечевого мешка небольшой топорик и принялся за работу. К вечеру в небольшой ложбинке заалел небольшой костер, возле которого сидел человек и грел чай, доставая для него хлеб и кусочки солонины. Пока чай грелся, мужчина отвязал мешочек с ремня. С него на ладонь выпал небольшой паучок с кривыми ножками и серым брюшком. Паучок явно всю дорогу спал, и теперь открывая свои восемь черных бусинок - глаз, засопел. Но мужчина отломил кусочек солонины и заботливо раскрошил на ладони.
- Вот поешь. Как доберемся, напою молоком. А пока не привередничай, пожалуйста. Знаю, что задержались, но ничего не поделаешь, придется потерпеть. Лучше посмотри, какая восхитительная осень, усыпанная золотыми листьями. Скоро придет снег, и не будет видно столько звезд. А сейчас, - путник протянул руки к огню, когда рядом приземлилась желтобокая синица, которая испугала паучка, так что ему пришлось спрятаться за большой натруженный палец акробата.
- Добрый вечер, Чад. Как же хорошо, что я успела тебя увидеть. Туши же скорее костер?! – птица громко, быстро защебетала по – синичьи «Фьють – фьють».
Путнику ничего не оставалось, как засыпать огонь, так что красные угли поглотила наступающая ночь. Затем он пересадил паучка за рубаху, чтобы успокоить.
- Не бойся, это друг. Здравствуй, Полли. Как давно я не видел тебя, ты стала совсем взрослой. У меня есть хлеб и вода. – Чад отломил кусочек и присыпал крошки хлеба к солонине. Синица, не задумываясь, опустилась рядом.
- Спасибо, милый. Конечно, это не пища дворца. Но все же. Но скажи на милость, зачем ты вернулся? Ведь ты знаешь пророчество, - синица опустила маленький клювик в металлическую кружку с водой.
- Устал. Потянуло домой. Конечно, через пару недель я опять захочу пойти, - Чад тихо рассмеялся. -  Но сейчас я не думаю о пророчестве.
Синица понимающе защелкала. Но потом продолжила.
- Но о нем думают другие,  – На этом она сделала занимательное ударение на последнем слове,  на которой паучок обморочно закатил восемь своих глаз, прижимаясь к шее Чада.
Но мужчина бережно накрыл ладонью синицу и сам спрятался под кроной ольхи, которая сплела свои ветви плотнее, закрывая их. В воздухе послышался шорох крыльев большой птицы. Синица в руках задрожала. Но Чад погладил ее по шейке, успокаивая. Шорох крыльев раздался над их головами, соколица сделала полукруг и продолжила свой путь дальше. Синица выдохнула, опустив головку на его палец. Чад другой ладонью стал разминать лапки паучку, чтобы привести его в сознание
- Она вернется, вам нужно уходить. Ты же знаешь ее способности.
О, да. Чад прекрасно помнил о чародейке Лорелей. Ничего в ней не поменялось: ни размах крыльев, ни интуиция, ни обворожительность.
- Нет, сегодня она не вернется. Она не любит темноту. Спасибо, Полли. Я не расскажу ей, что ты меня предупредила.
Чад лег на еще не замерзшую листву, подложив плащ и рюкзак под голову, и стал смотреть на проступающие звезды, постепенно засыпая. И ему виделось во сне сине – черное оперение, где фиолетовая душа акробата снова становилась молодой и начинала светиться мягким ровным светом. А рядом в ладони, свернувшись в клубок, спал паучок.