Зажигалка

 Для Лешки она была тётей Соней. Вся же квартира, хотя было тете Соне за сорок, звала её Софочкой. Во времена НЭПа она блистала в одном из кафе-шантанов на Лиговке. Блистала, скорее всего, не голосом, а роскошными бедрами, которые и сейчас впечатляли. В настоящее время она перед вечерними сеансами в кинотеатре «Арс» исполняла веселые песенки под аккомпанемент эстрадного квартета.

   Софочка перемещалась танцующей походкой, всегда что-то напевая. От её ярких шелковых халатов густо несло духами. Кухонная общественность считала её легкомысленной особой.

   Соня и Лешка были друзьями. Пацан оказывал тете Соне разные мелкие услуги, а та угощала его конфетами «Аида» и разрешала баловаться, как она говорила, с радиоприемником, единственным на всю квартиру.

   Полной противоположностью Софочки являлась Анна Ивановна, сухощавая с небольшой сединой в волосах, еще не очень старая женщина. Она всегда имела строгое выражение лица. Её поджатые губы и нахмуренные брови как бы демонстрировали некое осуждение окружающего её мира.

   До революции Анна Ивановна была в прислугах в семье какого-то крупного чиновника, то ли статского, то ли тайного советника Столетова. Там она скорее всего кухарила, так как в отличии от тети Липы, жены слесаря Блинкова, или от жены каменщика Балова, Анна Ивановна готовила на своем примусе совершенно отличные от обыденных щей и борщей аппетитные блюда.

   Своими кулинарными знаниями бывшая кухарка охотно делилась с кухонными товарками. Вот и сейчас она рассказывала четырем слушальницам как надо готовить мясную солянку. Среди слушальниц была и мама Лешки Барсукова. Она решила удивить своих мужчин необычным и, наверное, вкусным супом.

   Слушала специалистку по солянкам и Софочка, хотя все знали. что такое сложное блюдо как солянка, она готовить не станет. Обычно Софочка довольствовалась яичницами, сосисками, картофельным пюре. Иногда она навещала точки Общепита. Может быть женщина не умела готовить, а может быть ей было лень заниматься этим скучным делом. Но тут её что-то заинтересовало. Она тщательно записывала на бумажку названия продуктов, необходимых для создания мясной солянки.

   Ныне примерно 99% ньюпетербурженок не сумеют разжечь бытовой примус. Загвоздка в том, что при комнатной температуре керосин в примусе не загорается. Чтобы керосин загорелся его нужно превратить в пар. А как это сделать? Вопрос.

   Для ленинградок такого вопроса не существовало. На всех общественных кухнях внушительно гудели примуса, создавая шум равный по громкости шуму работающего пылесоса. Гудели примуса и в квартире, где проживал Лешка. Женщины умели эксплуатировать примус, а вот починять его (а примус часто капризничал) не могли.

  В квартире главным специалистом по ремонту примусов был Лешка. А чего там ремонтировать-то? Насос плохо качает — замени износившуюся манжету на новую, вырезанную из кожи: слабое пламя — отверни горелку, прочисти трубки стальной проволокой. Вот и все проблемы. Ну там еще есть кое-что по мелочи типа закоксованного ниппеля. Так это ерунда.

   Лешке нравилось ремонтировать примусы. Во-первых — интересно, а во-вторых, хозяйка отремонтированного примуса всегда награждала Лешку какой-нибудь вкуснятиной.

   Лешка вообще был пацаном на подхвате. Поставить розетку, наладить электрозвонок, заменить спираль в электроплитке — это было его дело. А генеральские дочки посылали его на Дерябкин рынок за парой вязаночек дров. Два раз в году они отмечали свои именины. Зажигали свечи, открывали шампанское, разжигали камин. Лешке за его услугу они вручали 25 рублей. Это была для Лешки большая сумма. Плитка самого дорогого шоколада «Гвардейский» стоила 18 рублей.

   Со двора через распахнутое окно кухни доносились ребячьи голоса, но Лешкин голос там отсутствовал. Он сидел на табуретке в ожидании невиданного им ранее действа: приготовления солянки сборной мясной.

За продуктами для солянки Софочка съездила на Невский в Елисеевский магазин и сейчас эти продукты: копченая колбаса, молочные сосиски, грудинка, мясо, маслины, лимон, соленые огурцы аппетитно лежали на Софочкином столе. Она сокрушалась:

   «Брала всего понемногу, а получилась целая куча. Мне одной все это и не съесть. Леша придется тебе оказать мне помощь». Лешка согласно и радостно закивал головой.

   Софочка очень редко пользовалась примусом. Она свои яичницы готовила на керосинке. И просто, и не шумно. Однако, солянку она решила варить не примусе. Решить-то решила, но примус упорно не разжигался. На выручку пришел Лешка.

   Лешка всё начал сначала. Накачал примус. Наполнил чашечку керосином. Повременил пока над ним образуется пар, а затем поджег содержимое чашечки. Подождал пока весь керосин в чашечке выгорит и накалит горелку. После чего открыл подачу керосина к ниппелю и попытался поджечь керосиновый конус. Ниппель брызгал жидким топливом, которое никак не хотело возгораться. Ясно, что горелка слабо нагревала керосин и он в ней не превращался в пар. Нужно было прочищать горелку. Но ремонтных дел мастер решил начать с простейших мероприятий.
 
   Лешка специальной иголкой прочистил ниппель, а затем стал его поджимать, думая, что ниппель неплотно прижат и травит. Он поджал посильнее, а ниппель возьми и отвались. И тут забила струя керосина, обильно орошая горячую горелку. Этот подлый керосин то не горел, не горел, а тут мгновенно вспыхнул. Примус превратился в пылающий факел.

   Все опешили и испугались: сейчас рванет! А Софочка не испугалась. Она схватила половую тряпку, которая лежала под раковиной, решительно взяла примус за ножку и метнула его на двор в открытое окно. Хорошо, что к этому моменту во дворе уже не было ребятни.

Все хвалили Софочку за решительность и удивлялись её сноровки.

   «Так я ж полблокады была бойцом МПВО. Этих зажигалок мы перебросали несчетное количество. Навык!», — объяснилась Софочка.

   Из приемника неслась красивая музыка. Тетя Соня и Лешка сидели за столом друг против друга. Они обсуждали квартирные сплетни и со смаком уплетали солянку. Суп получился жирный и очень острый. Тетя Соня гасила остроту солянки, прихлебывая из хрустального стакана белое вино. Лешка тоже прихлебывал, но воду, в которую тетя Соня плеснула немного вина. Для аромата.

   Лёшка смотрел на тётю Соню и никак не мог представить эту импозантную женщину на ночной ленинградской крыше. Он спросил: «Тётя Соня, а не страшно во время налёта быть на крыше?»

   «Мы на крышах не стояли. Там град осколков от взорвавшихся зенитных снарядов, да и взрывная волна могла сбросить с крыши. Мы дежурили не чердаках. А страшно было как и всем ленинградцам. Страшно, не страшно, а город спасать надо.»

   За первые три месяца блокады бойцы МПВО потушили 12 000 возгораний из-за бомб и снарядов и спасли из-под завалов 3 260 человек. С наступлением страшных холода и голода в их привычный распорядок вошли еще две обязанности — подбирать истощенных, чтобы на санях довезти их до ближайших больниц, и умерших, чтобы похоронить в братских могилах. На улицах дежурили группами по четыре человека.

   Благодаря мужеству женщин-бойцов МПВО немцам не удалось спалить Ленинград, хотя немецкая авиация почти еженощно засыпала город тысячами зажигательных бомб.. За первые три месяца блокады бойцы МПВО потушили 12 000 возгораний из-за бомб и снарядов и спасли из-под завалов 3 260 человек. С наступлением страшных холода и голода в их привычный распорядок вошли еще две обязанности — подбирать истощенных, чтобы на санях довезти их до ближайших больниц, и умерших, чтобы похоронить в братских могилах. На улицах дежурили группами по четыре человека.

   Город увековечил мужество. ленинградских женщин.. В 2002 году на доме №12 по Кронверкской улице был создан памятник «Женщинам-бойцам МПВО». Там на глухой стене дома на уровне пятого этажа, на швеллерные балки поместили продырявленный кусок бронзы по контуру напоминающий фигуру женщины. Конечно памятник — не скульптурный шедевр, но хоть что-то.

   Расправившись в солянкой, Лешка заявил, что он такого вкусного супа никогда ещё не едал.  А когда тётя Соня поставила перед ним чашку с какао,  он вообще почувствовал себя на небесах.

   Давно нет на свете тети Сони, а вкус солянки, ею приготовленной, все еще ощущается на языке. Господи! сколько же людей хороших было при социализме.  Разумеется, на ангелов они не тянули. И квартирный вопрос их портил, и родимые пятна капитализма сказывались, и тлетворное влияние Запада имело место.

   Но мальчики бабушек по голове не тюкали, отбирая пенсию,
но девочки не рожали в тринадцать лет,
но школьники не расстреливали своих товарищей и учителей,
но мамы, обняв детишек, не сигали с девятого этажа,
но юноши не косили от армии,
но дяди не насиловали деток,
но администраторы миллионами не воровали,
но… да никаких «но» не хватит, чтоб перечислить все «прелести» так называемой демократии.

Вознесли на железные балки
Шмат металла с центральною дыркой,
И назвали всю эту бодягу
Ленинградкой, бойцом ПВО.

На открытие позвали старушек,
Ветеранов не очень и прытких,
Как никак всем за восемь десятков,
А кому и побольше того.

Ветераны подкрасили губки,
У метро по букету купили
И на Кронверкской улице дружно
Обступили возможный шедевр.

Спало медленно вниз покрывало.
Постаревших бойцов удивили
Перекрестия швеллерных балок
И скульптура, что давит на нерв.

Ленинградки цветы возложили
К небольшому гранитному камню.
Вот и все, что они заслужили
За смертельные ночи и дни.

Деликатно ещё постояли,
Выступления послушав, вздохнули
И домой побрели потихоньку,
Удивляясь, что помнят о них.