Об Андрее и обещаниях. Отрывок из Швейцара

...Датчик сработал. За воротами что-то заскрежетало, и одна створка подалась в сторону. Я толкнул в плечо задремавшего Андрея, он вскочил на ноги, и мы прошмыгнули внутрь.


Как только мы вошли, за воротами в галерее начал зажигаться свет. Выложенные серой керамической плиткой стены, пол и потолок засияли металлическим блеском. Тёмные двери на них смотрелись с двух сторон как черные клавиши на рояле. Андрей снял респиратор, нагнулся и отряхнул ноги. Послышался равномерный гул включившейся вентиляции. Створки ворот позади нас медленно сошлись.


Пока ждал, когда Андрей приведёт себя в порядок, я рассмотрел на одной из стен табличку, оказавшуюся «Планом эвакуации». На нём стрелками было показан путь выхода из галереи, закрученной в спираль. Нужная мне дверь была совсем недалеко от места, где мы находились.


- Может, разуемся? – предложил Андрей, показав за спину на пыльные следы, оставленные нами.


- Уже не стоит, - успокоил его я и позвал за собой. Через пять минут мы стояли у цели.


 На двери, на стальной пластине был выгравирован и залит черным лаком силуэт фризской лошади, вставшей на дыбы. Я легко вспомнил строчку из стихотворения, в которой был зашифрован пароль, и по меткам подобрал ключ со связки. Дверь легко открылась, и мы вошли в мою бывшую квартиру на двенадцатом этаже.


На полочке в коридоре стояла забытая сумочка жены. На полу рядком – помытая обувь. Лыжный костюм, сложенный на пуфике в аккуратную стопку, меня удивил.


- Ты проходи, проходи, - пригласил я Андрея, скидывая с себя свой ОЗК. – Раздевайся. Вон туда, на кухню проходи… Кто-то у меня тут хозяйничает, бельё с балкона сняли. Пойду, посмотрю…


За окном валил снег. На балконе на самом деле верёвки были пусты. Тогда я прошел в спальню и заглянул в шкаф. Чистое бельё лежало каждое на своём месте. Недавно постиранное – сверху. Тот, кто его складывал, не раз этим занимался. И, кроме жены, сделать это никто не мог. Я вспомнил, что сумочка так и осталась на месте, сам себе пожал плечами в недоумении и вернулся к Андрею, не отрывавшему взгляд от окна.


- Чаю не хочешь? – спросил я у него.


- Это откуда? – вопросом на вопрос ответил Андрей, кивнув бородой в окно.


- Снег-то?.. Это конец ноября. В прошлом году. Не помнишь?. Такая погода была: то, блять, снег, то дождь, то мороз... Так чай ставить?


- Ставь. Здесь, что, время остановилось?


- Да нет. Вроде идёт, но как-то странно… Вот жена как будто приходила. Бельё сняла. А сумку опять забыла взять…


- Так ты говорил, что она ушла.


- Так ушла. А бельё кто сложил? Получается, не ушла… Ну, не совсем ушла… Заходит, как видишь.


- Мы зачем сюда пришли? С бельём твоим разбираться? Или ты меня с ума хочешь свести?


- Сядь, - попросил я его. – Успокойся.


Андрей присел и сложил руки на груди, ожидая объяснений. Я не торопясь дождался, пока закипит чайник, налил кипятка в кружки, бросил в каждую по тощему пакетику.


- Ты меня пойми, не сердись, - начал я осторожно. – Я и сам иногда путаюсь, что происходит… Мы же с тобой ровесники… Ты вспомни, лет в двадцать пять, или около того, с тобой ничего странного не случалось?


- В каком смысле?.. Аспирантуру закончил, защитился… На кафедре работал, мотался по загранкам, компьютеры по запчастям оттуда перевозил… Женился… Детей долго не могли завести… Что тебе надо-то?! Конкретно?


- А вот между жизнью и смертью не был? В этот момент у Бога ничего не просил? Ему ничего не обещал?


- Это важно?


- Это главное, я думаю. Ты можешь не рассказывать. Ты вспомни – было такое? Да или нет?


- Может, и было… Разве вспомнишь!


- Было, Андрей. Было… Я тебя пугать не хочу, но, похоже, то, о чём ты просил, выполнили. А теперь ты начинаешь долги отдавать… Как я… У меня это двадцать лет назад началось, у тебя недавно совсем. Тут важно точно понять, что ты успел наобещать… Давай-ка чаю выпьем, помолчим, и ты вспомнишь… Без этого к Марии Акимовне идти накладно. Она человека насквозь видит…


- Не понимаю, - поёжился, как от холода, Андрей.


 Я подлил ему горячего кипятку.


- Хорошо. Я на себе постараюсь объяснить… Вот я за детей просил. За родителей. За любимых женщин, за друзей… Если жив останусь, когда меня в бункере завалило… Обещал в Бога поверить, если с ними всё хорошо будет… Он сделал. Всё. Кроме пер-вой жены. Она умерла и по моей вине, ты знаешь… Я бы мог её спасти, если бы больше об этом думал… И разуверился… А он – нет! Он меня дальше думать заставлял… Учил людей любить… Показывал, как! Намекал, в разные ситуации меня ставил… Женил не один раз на других женщинах… Не получалось… Тогда он заставил меня себя сжечь…


- Да ты что?!


- Именно так. Вместе с собственным домом. И я до сих пор не знаю, сгорел я или нет. Или Бога в себе сжёг… Ну, вот откуда этот снег за окном?! В июле-то месяце! Откуда двенадцатый этаж, если мы вниз в другом месте спускались?.. Не понимаешь? И я не понимаю!.. Потому что не верю, хоть и обещал!.. А он меня всё испытывает. Доказывает мне, что он один всемогущ и верен себе и своим обещаниям. А я – нет!.. А вот теперь скажи мне: зачем ты со мной пошёл?


- А как я мог не пойти?!


- Вот видишь!.. А я думаю потому, что мы с тобой в одной теме. Вспомни, что ему обещал! Посмотри на снег. Проникнись! Всё очень серьёзно. Мы не во сне, Андрей! Нас или давно уже нет на свете... Или мы сейчас у него в руках. И через какую дверь и куда мы вернёмся - я уже не знаю…


- Было… - голос Андрея понизился и заскрипел. - Жену любил, а детей не было… Долго не было… Сына просил… Развелись… Женился ещё раз. Новая жена сына родила. Старая жена вышла за другого замуж и от него вдруг родила… Вот такая история!


- Это я знаю. А обещал-то что?! За сына? Или не помнишь?


- Помню.


- Мне можешь не говорить, что. Скажи, выполнил или нет?


- Нет.


- Тогда допивай чай и пошли к Акимовне…

---------------------------------

Свет в галерее зажёгся, как только мы захлопнули дверь в мою квартиру. До двери с табличкой «М.А.Ма» добрались не скоро, миновав несколько поворотов спирали, закручивавшейся всё ниже и ниже. Очутившись в центре напротив массивной колонны, мы достигли цели. Подобрав ключ на связке, я открыл створку, и мы оказались внутри кабины лифта. На его панели было пятнадцать кнопок со знаком «плюс» и столько же со знаком «минус».


- Поехали вверх, - предложил Андрей и сам нажал кнопку.


Кабина пришла в движение. Через несколько секунд двери открылись, и мы вышли на смотровую площадку деревянной колокольни. Под её крышей от постороннего света и неожиданности затрепетали голуби, но скоро затихли. Вокруг, в полутьме, разбегались огоньки карьера. С одной стороны над городом теплилось зарево придорожных фонарей, со второй – огни завода, с третьей – сиял шатёр Цыганского конгресса, лес и река за спиной оставались погружёнными во тьму.


Мы молча постояли на площадке и подышали свежим июльским воздухом. Я не торопясь выкурил трубку. Выбивая табак о ладонь, спросил у Андрея:


- Ещё побудем?


- Угу, - промолвил Андрей. Он опёрся о поручни и посмотрел вниз, посветив с высоты налобным фонариком. В световом луче показалась маленькая лохматая собачка. Она понюхала след какого-то пятна на отмостке, подошла к столбику ограждения и задрала ногу. Это был шпиц Марии Акимовны - рассмотрел я знакомого кобелька. Рядом с ним никого не было. Видно, что он прогуливался сам по себе. Значит, она здесь, на месте. Надо торопиться…


- Храм я ему обещал построить, - вдруг произнёс Андрей. – А построил дом самому себе.


- Почему себе? – облегченно вздохнул я. – Детям. А всё, что детям – святое. Такой же храм… Осталось немного. Давай спускаться. Там и разберёмся.


Я нажал крайнюю кнопку. Лифт до нижней отметки опускался долго. Намного дольше, чем мы предполагали. Когда двери открылись, свет в кабине погас, и нам пришлось ступать в темноту. Под ногами была трава. Андрей включил фонарик, осветил ряд гортензий у забора и повёл меня к знакомой двери на веранду. Обойдя дом с тёмными окнами с обратной стороны, мы остановились перед входом.


- Вот тебе и храм… - пробормотал я.


- А я ключи в машине оставил, - сказал Андрей шепотом. – Ты откроешь?


Он осветил поданную ему мною связку с ключами.

- Вот этот похож, - показал он мне пальцем. - Попробуем?


Я посмотрел на отметки на ключе, сравнил их со стихотворной строчкой и неодобрительно покачал головой.


- Это не твой дом. И ключ не тот.


- А чей же? Я слепой, что ли?


- Андрей, это уже её дом! У меня от него ключей нет. Мария Акимовна такое не одобрит. И потом, ты же обещал?.. Вот и получи! Давай вернёмся. Той же дорогой. Лифт я открою… Слишком глубоко забрались!


- Ты кнопку нажимал!


- Я. Но такие совпадения трудно было предположить. Нереально… На такой глубине… Постой-ка…


Подняв глаза, я начал всматриваться в звёздное небо над головой. Андрей тоже задрал голову и включил фонарик. Искусно сплетённая Семёном сеть сияла на десятки метров во все стороны над крышей дома.


- Декорация?! – ахнул Андрей.


И тут из темноты выскочил шпиц и, не обращая на нас никакого внимания, заскрёбся острыми коготками в дверь веранды. Кобелёк пружинисто подпрыгивал и даже пару раз звонко тявкнул, явно просясь внутрь неосвещённого дома. Через минуту замок изнутри щёлкнул и створка отворилась. В пятне света, со свечой в руках, показалась Мушка. Я сделал шаг вперёд и успел придержать дверь открытой, прежде чем шпиц забежал внутрь.


- А вот и мы! – весело приветствовал я знакомую.


Мушка была в восторге. Подпихнув собаку на веранду, она схватила за рукав меня, потом Андрея, не переставая приговаривать:


- Слава Богу, вы пришли! А то бабушка хотела уже за вами посылать!..