Погружение

              ZUEIGNUNG******


                Nicht irdisch ist des Toren Trank noch Speise.
                Ihn treibt die Gаrung in die Ferne,
                Er ist sich seiner Tollheit halb bewuВt;
                Vom Himmel fordert er die schоnsten Sterne
                Und von der Erde jede hоchste Lust,
                Und alle Nаh und alle Ferne
                Befriedigt nicht die tiefbewegte Brust.
               
                J. W. von Goethe*****


                I


Разрозненные томы в ряд
За стеклами в шкафу стоят.
Страницы все уж прочтены;
В них на пустующих полях
И на затрепанных углах
Пометки редкие видны.
Желая новых ощущений
И сбросив груз предрассуждений,
Однажды, летним вечерком,
Неизъяснимое пером
Я обнаружил: заводной
Всплеск опенинга**** разразился,
Я к монитору наклонился…
И что ж увидел?..


                II


Вермейл явилась обнаженной,
Смутив и Альто, и меня.
«Хентай, похоже», – молвил я.
Но комментатор просвещенный,
Мое заметив заблужденье,
Мне терпеливо объяснил
(О чем я, правда, не просил),
Что девы голой появленье
Перед героем молодым
Еще не прочит им двоим
Утех любовных, страсти бурной
Средь бела дня иль ночи лунной.
Потом о юри рассказал,
Ему прилежно я внимал.


                III


Он мне поведал: лишь родился,
Уже судьбою огорчился;
Ничтожнейшим из всех имен
Он был родными наречен.
Ягами Лайт – так мой приятель,
Тетради смерти обожатель,
Себя изволил называть.
Ему решив не возражать,
Я улыбнулся круглой скобкой –
Так мы сошлись. И две недели
День ото дня скорей летели,
И неуверенной походкой
Я в земли новые ступал,
А Лайт меня сопровождал.


                IV


Луна ли небо озаряет;
Когда заблудший светлячок,
Свой зажигая огонек,
Цветочный луг перелетает,
Заря ль восходит вдалеке;
Когда рыбак, придя к реке,
Тревожит гладь прибрежных вод,
И солнце ль начинает ход…
А нашей братье безразлично,
Которое из двух светил
Сейчас сияет. Так привычно,
Хлебнувши чай, что уж остыл,
И позабыв здоровый сон,
Все продолжать свой марафон.


                V


Кто запасается печеньем,
Его по блюдцам разложив.
Кто, хлеб на части разделив,
Сгущенным молоком, вареньем
Его так щедро поливает.
Кто сдобный кекс предпочитает.
Кто бодрый кофе разливает
По чашкам черною струею
Уже трясущейся рукою,
Кто энергетик открывает;
Напиток сладкий зашипит,
Прильнешь губами – замолчит.
Так кофеин, попавши в кровь,
Все чувства обостряет вновь!


                VI


По старому, как мир, преданью
Всегда я жил по расписанью.
Пока не смея изменять
Привычке доброй, я гадал,
Усердно голову ломал,
Откуда ж времени мне взять…
Ах, расписанье, для чего
Упомянул сейчас его:
Вечор Ягами предложил
На этот день нам разговор,
Предчувствуя горячий спор,
Уже я время отложил.
Беседы нашей вышел час,
Простите, оставляю вас.


              ГЛАВА ПЕРВАЯ


                Wo die schwarze Seele wohnt
                Ist kеin Licht am Horizont.
                Till Lindemann***


                I       

               
Вообрази себе, мой друг,
Устроились подруги вкруг
И шепчутся: о чем? Бог весть.
Не поскупившись им на лесть,
Оставя всякое притворство,
Задумав завести знакомство,
С такою искренней улыбкой…
– «Куда спешишь, повеса пылкой?» –
На лицах их румянец вспыхнет.
И вдруг зальются звонким смехом,
Что в слухе отзовется эхом.
Теперь еще не скоро стихнет
Молва о выходке твоей:
В кружок усевшись потесней…


                II


«Ягами, полно». – Я так скучен,
Иль может быть тебе опять
Куда-то надобно бежать?
Ты ведь с делами неразлучен.
– «Отнюдь. Я ж обещал
Весь этот день освободить.
Но думал, ты позвал
Меня, чтоб с толком обсудить
Ноль Два и Хиро приключенья,
Любви несчастной их мученья». –
Несчастной? В чем? Они же сами…
Но хватит, друг, не отвлекай,
Я ж не шучу. – «Не злись, Ягами.
Ну что же, милый, продолжай». 
 

                III


Но есть еще изменниц племя:
Чулочки, платье и корсет –
Все те же после многих лет.
Ее найдешь в ночное время:
Волшебница, пленяя взор,
Плетет нехитрый разговор,
И вот уже любовник скромный,
Чтоб только слышать голос томный,
Из кровных средств своих
Готовит вечер на двоих.
Не мни себя ты исключеньем,
Поверил рано в свой успех!
Без жалости, без сожаленья
Тебя оставят, как и всех. 


                IV


«И что же делать? Как тут быть?
Везде и всюду только мрак!» –
Позволь завесу приоткрыть:
Не думай, право, что чудак.
«А что в предмете?» – мой досуг.
– «Ты верно шутишь, добрый друг?» –
Ничуть. – «Ну что ж, я весь в вниманье», –
Ягами начал описанье
Своих досугов. Лайта речь,
Заняв мое воображенье,
Рассудок  привела в смятенье,
Нет, не могу ей пренебречь!
На том представлю вам сейчас
Ее мой скромный пересказ. 


                V


Непостоянен солнца ход.
Так лета утренний восход
В сравненье с зимним не идет:
Когда неспешно, неохотно,
Завесой туч укрывшись плотно,
Лениво солнышко встает,
С небес чуть поблестит, мелькнет,
И ночь опять права берет.
Так продолжая рассуждать,
Не мог Ягами доверять
Свое светилу пробужденье.
Нашел в привычке он решенье:
И пополудни, в первый час,
Встает пять лет из раза в раз.

 
                VI


«Созданий милых полон дом,
Как появились они в нем?..
Чей  лик мне показался мил,
Чей вид хоть миг меня пленил,
Чьи звуки сладостных речей
Отозвались в душе моей,
Тех очень скоро я встречал
В моих владеньях. Признаю,
Сам от себя и не таю,
Что я нередко замечал
При встрече первой их в слезах,
С протяжным плачем на устах.
Потом в объятья заключал,
Платком слезинки промокал


                VII


И долго нежно утешал,
Пока их страх не покидал.
Их всех подругами считаю:
О большем я и не мечтаю!
Но кто им я? Их покровитель
Иль бессердечный похититель,
Иль господин и повелитель?
И что для них моя обитель?
Когда б ответы я узнал…» –
Он с этой думой засыпал…
И просыпался; за стеной
Виется пар уж над плитой;
Вот слышно: чайник закипает.
Ягами ложе покидает,


                VIII


Проходит в кухню. У окна
Стоит Нагаторо, она,
Его завидев, подбежала,
На стройных ножках чуть привстала –
И теплое дыханье уст младых
Ягами сонного коснулось,
И живо сердце встрепенулось!
Но шаг ступней ее босых
Уж раздается за спиной,
Проказ смуглянки озорной
Порой не разгадать. Меж тем,
Приборы к блюдам раздавая
И чай по чашкам разливая,
Обедать приглашает Рем.


                IX


И что ж? Ей не привыкать
Стелить, готовить, убирать.
Да только здесь, по крайней мере,
Нутро не растерзают звери
И не растащат по кускам…
Заслыша шум, приходит Рам.
Так начинался день Ягами;
В кругу заботливых сестриц –
Изящных, томных демониц.
Завороженный их речами,
Не замечает над собой
Упругий стан  отроковицы
(Теперь, однако, дьяволицы),
О ней вам слышать не впервой;


                Х


Нет смысла имя называть,
Ведь мне достаточно сказать
Об алых рожках: и сознанье
Уже рисует пред тобой
Розововласое созданье,
А в слухе шепот: дорогой.
Обязан сделать отступленье:
Происходило их общенье
На языке для них родном,
Том самом… в общем, островном.
И потому уж пятый год,
Обед закончив, он идет
К Ехидне: ведьма Алчности сама
От этих посиделок без ума!


                ХI


Но вот читатель посвященный
Уже спешит мне объяснять:
«По правилам иноплеменным
Ты должен с именем писать
Хоноратив**!» – И соглашусь,
Но, с позволенья, отвлекусь;
Наш внемля пылкий разговор,
Другой читатель уж зевает
И искренне не понимает,
О чем вотще ведется спор?
Сан, чан, тан – здесь и сейчас
Употреблю  в последний раз!
К тому же, гордый наш язык
К приставкам этим не привык!


                XII


Летя в ночи над облаками,
Сводя влюбленных, Гименей
Попал однажды в дом Ягами;
Понаблюдав семь кряду дней,
Лишь головою покачал
И боле там не пролетал,
Но если б нежному Парни
Там повезло побыть в те дни!
Певец недремлющих страстей
И утомительных ночей,
Перо неспешно очиня,
Затмил б и стих мой, и меня.
Конечно, было б так… Но он
Давно зрит мирный, вечный сон.

    
                XIII


Терпеньем, волей наделенный,
Ехидны взором ободренный,
Учиться мог бы мой Ягами
Усердно, целыми часами,
Но где же видано такое!?
Чтоб Darling  лишь с одной сидел,
А на других и не глядел!
Поэтому пробыть в покое
Ему недолго удавалось;
За дверью вечно раздавалось
Шуршание да скрип полов,
Глухое эхо от шагов.
И вот, найдя предлог достойный,
Дверь в их уголок укромный


                XIV


Тихонько Сенко отпирает.
– «К столу, мой милый, остывает!» –
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………
…………………………………………


                XV


Замечу кстати, кроме чтенья
И слов заморских изученья,
Имел еще одно занятье,
Понятное лишь нашей братье;
Онгоингов* сезонный ряд
Приманит искушенный взгляд:
Вновь станешь жадными очами
Внимать и днями и ночами
Историй старых продолженье
И новых яркое рожденье,
А после в скуке дни считать;
Пройдет неделя – и опять
Негодованье, восхищенье
В душе произведут волненье.


                XVI


К полуночи, когда Ягами
Кончал с вседневными делами,
Сходились все в просторный зал:
Кругом прелестниц красота,
Веселье, шум и теснота.
Но отодвинувши бокал
Благословенного вина,
Сидит в раздумиях одна.
Заметя Эрис вид печальный,
Он покидает стол игральный.
«О чем грустишь, моя родная?
Позволь позвать на менуэт», –
Шептал Ягами, увлекая
Ее на зеркальный паркет.


                XVII


…Волшебный вечер! Уж успели
Представить к сказанному мной
Струн лютни радостные трели,
Дракона, что идет с луной,
Собрание веселых масок
И шум от их безумных плясок,
Метание китайских ваз…
Теперь спешу заверить вас:
Хоть все вверх дном перевернете,
Но кроме ночи за окном
С ее темнеющим лицом,
Здесь боле сходства не найдете.
А что мазурка? Так она
На все века у нас одна.

               
                XVIII


Все тише музыка гремит,
И звуки танцев затихают;
Нигде уж ножка не летит.
Спокойно всё, все отдыхают.
Все отдыхают пред ночною
И заключительной игрою.
Так повелось, что каждый день,
Пока еще ночная тень
Над миром доле обладает,
В забавах детских забывались
(И лишь потом спать отправлялись).
Считать Ягами начинает:
На свете много есть утех,
Но прятки им милее всех!


                ПРЯТКИ


Погасите огни!
Затаитесь в тени!

Осторожной поступью: тихими шагами;
Схоронитесь, милые, спрячьтесь за углами.

За комоды, под кровать,
Между тумбой и часами,
За дубовыми шкафами,
И – стоять, сидеть, лежать!

Бродишь один по глухим коридорам,
Ищешь в тенях нас сверкающим взором.

Проскользнул к окну проворно:
Глядь за шторы – никого.
Рыщешь по углам упорно
И усердно… отчего?
Неужели так боишься
К одиночеству вернуться?
Неужели так страшишься
Вдруг опять один проснуться?

Что ж, тогда не стой на месте,
Отыщи нас поскорей!
И когда вновь будем вместе,
Сразу станет веселей!

С той, что последней найдешь,
Сегодня ночь и проведешь.


                XIX


Игра окончилась; вслед ей,
Украдкой в окна посмотрев,
Не увидав в них танцев дев
И просочившись меж щелей,
Посланник тишины, покой
Сменяет суету собой.
Пред тем как в комнаты свои
Вернуться до утра, они,
С трудом уж размыкая очи,
Идут желать спокойной ночи;
Ягами с каждой говорит
И в лоб целует. А одна,
Вся предвкушения полна,
Победно на подруг глядит.   


                XX


И, точно как со мной,
Сейчас, головку наклонив
И персты нежные скрестив,
Объята дремотой
Сидит, задумавшись глубоко,
Витая в мыслях там, далеко,
Подруга сладкозвучных строф
И вдохновенных вечеров,
Так подле моего Ягами,
Власы рукою распустив
И алы губы прикусив,
Забравшись на кровать с ногами,
Чулки Рафталия снимает,
На пол небрежно их бросает.


                XXI


Неполный, слабый пересказ
Смог впечатлить хоть чем-то вас?
Хоть чем-нибудь он вдохновил
Иль, может быть, развеселил?
Хоть что-нибудь в нем зацепило
И привлекло?.. Ваш строгий взгляд
Хотя б мгновение был рад?
И не мечтал, чтоб окропила
Лист восхищенная,
Вдруг пророненная
Слеза (я, кажется, слыхал,
Что в мире выше нет похвал).
Но все ж надеюсь я, что он
Не погрузил вас в крепкий сон.

      
                XXII


Что до меня? Мой юный ум
Терзает рой тревожных дум:
Как он в волшебный край попал,
В какой стране его нашел?
Иль, может, сам его создал
И к процветанию привел?
Сплошные тайны предо мною,
Их разгадать хочу, не скрою,
Затем в сей дивный и чудной
Мир окунусь я с головой;
Задорный любопытства глас
Твердит в дорогу мне наказ!
Итак, прощаемся с тобой
На срок, назначенный судьбой.   



******Посвящение (нем.).
*****Питье и пища этого глупца не земные,
Его гонит волнение вдаль,
Он почти осознает свое сумасшествие;
От неба требует он прекраснейших звезд
И от Земли - всех высших наслаждений,
И вся близь, и вся даль
Не удовлетворяют эту глубоко взволнованную грудь.
И.В. фон Гете (нем.).
****Опенинг (от англ. opening) - анимация, идущая перед началом эпизода и сопровождаемая музыкой. Зачастую используется для того, чтобы задать общее настроение перед просмотром.
***Где черная душа живет
Нет света на горизонте.
  Тилль Линдеманн (нем.).
**Хоноратив (Гоноратив) — «форма вежливости». Грамматическая категория, передающая отношение говорящего к лицу, о котором идёт речь.
*Онгоинг –  от англ. "ongoing" – "происходящий в настоящее время". Это незаконченное аниме, новые серии которого продолжают выпускаться в настоящий момент. Временной отрезок  между предыдущей и следующей серией составляет одну неделю.